Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

— Энтипи стала взрослой, — вздохнула Беатрис. Совершенно сбитый с толку этой фразой, я уставился на Умбрежа. Старик и правда был осведомленнее меня. Погладив усы, он вежливо переспросил:

— Энтипи? Наша принцесса?

— Так это вы о принцессе? — Разговор принял совершенно неожиданный для меня оборот. — Ее, значит, зовут Энтипи? Я, признаться, никогда прежде такого имени не слыхал. Странное оно какое-то.

Умбреж послал мне через стол свирепый взгляд, но королева лишь улыбнулась и, нисколько не обидевшись на мою бестактность, охотно пояснила:

— Имя и впрямь не совсем обычное, составленное из нескольких частей, любезный оруженосец. Много было у нас семейных раздоров по поводу того, как наречь принцессу. Раздоров, которые могли бы повлечь за собой весьма прискорбные последствия. В итоге новорожденной было дано три имени, чтобы умиротворить все враждующие стороны: Наталия Томазина Пенелопа.

— Эн… Ти… Пи… — понимающе кивнул я, назвав первые буквы каждого из имен принцессы. И мы с королевой друг другу улыбнулись. — Великолепный, блестящий компромисс, ваше величество. Если мне дозволительно судить о таких высоких материях.

— Я твои слова принимаю как комплимент, а не как суждение, любезный оруженосец, — с милостивым кивком заверила меня королева.

— Позвольте полюбопытствовать, где находится принцесса? За все время, что я живу при дворе, я ни разу ее не встречал.

— Она отсутствует вот уже несколько лет, — с тяжелым вздохом ответила королева. — И я очень по ней скучаю. Но что касается моей дочери… — Беатрис бессильно уронила руки на колени. Ей явно нелегко было говорить о принцессе Энтипи. — Она бывает… непредсказуема… неуправляема. Вот, пожалуй, наиболее точная характеристика некоторых ее поступков. В особенности когда речь идет о соблюдении придворного этикета и выполнении обязанностей, налагаемых саном. Его величество и я горячо к ней привязаны, и все же… порой мы просто ума не могли приложить, как нам с ней сладить. Последние несколько лет Энтипи провела в обители благочестивых жен. Но придет день, и она станет королевой. Будучи нашим единственным ребенком, она унаследует престол, возьмет в свои руки бразды правления. Однако чтобы стать хорошим властителем, следует прежде всего быть достойным человеком, состоявшейся личностью. Вот тогда мы с ее отцом и решили на время удалить ее отсюда, где все только и знали, что угождали ей и потворствовали ее шалостям. Благочестивые жены суровы, строги, но справедливы и милосердны, и авторитет этого ордена в вопросах воспитания юных высокородных леди чрезвычайно высок. Мы решили, что именно там наша дочь обретет все, чего ей недостает. А теперь Энтипи вполне взрослая, и ей надлежит вернуться сюда. Она должна жить при дворе и готовиться к принятию скипетра из рук своего отца.

— И вы с ней все эти годы ни разу не встречались? — удивленно спросил я.

Королеве эти мои слова, судя по выражению ее лица, были точно нож в сердце.

— Благочестивые жены… решили, что лучше нам с его величеством не видеть дочь, пока она находится на их попечении. Поверьте, они умные, тонкие и высокоразвитые натуры, эти монахини, и нам пришлось положиться на их суждение. Мы желали нашей девочке добра. Чтобы все сложилось наилучшим для нее образом. Какая же мать этого не захочет для своего дитя?

И Беатрис обратила к нам беспомощный, горестный взгляд. Мне стало ее по-настоящему жаль.

Несколько мгновений прошли в молчании. Нарушил его Умбреж, который нетерпеливо спросил:

— Ваше величество… Я все еще теряюсь в догадках, какова же будет наша миссия…

— Ах, ну да! Разумеется. — Королева очнулась от своих раздумий и пригубила из чашки. — Теперь, когда моя дочь достигла зрелости под неусыпным надзором и попечением благочестивых жен, ей следует, как я уже говорила, возвратиться домой. Мы снаряжаем за ней отряд рыцарей, который ее проводит от обители до королевской резиденции. И вы, сэр Умбреж, вместе с вашим оруженосцем отправитесь в обитель в составе отряда. Но тебе, Невпопад, будет дано особое поручение.

— Мне?! — Я едва не подскочил от неожиданности.

— Тебе. Я желаю, чтобы ты стал… другом моей дочери.

Я оторопело уставился на Беатрис, потом перевел глаза на Умбрежа, но ничего не смог прочитать по его лицу, немедленно принявшему то бессмысленно-непроницаемое выражение, с каким он в последние годы неизменно взирал на придворных, разыгрывая из себя идиота. Только думаю, на сей раз он вовсе не прикидывался слабоумным, а пребывал в столь же глубоком замешательстве, как и я сам.

— Ее… другом?!

— Да-да, ты не ослышался. Ты будешь официально назначен ее личным телохранителем, но в добавление к этому… Я желаю, чтобы ты подружился с принцессой. Моя дочь, пока жила при дворе, практически не имела общения ни с кем из своих ровесников. Я повелеваю тебе приложить максимум стараний, чтобы понравиться ей, заслужить ее приязнь и доверие. Будь с ней мил и любезен. Будь ей опорой и защитой на пути из монастыря в крепость. Это может оказаться для тебя трудной задачей, потому что характер у моей дочери… тот еще. Одним словом, огненный. И я сомневаюсь, чтобы благочестивым женам при всем их старании и мастерстве удалось полностью загасить огонь, что в ней бушует. Да это и к лучшему — ей нужны силы, чтобы со временем начать править государством. Но я желаю, чтобы ты мягко и тактично дал Энтипи понять — вовсе необязательно сжигать всякого, кто осмеливается к ней приблизиться. Будь внимателен к моей девочке. Слушай, что она станет тебе говорить. Приспосабливайся к ней, но в то же время не бойся ей противостоять, когда сочтешь нужным. И в случае чего имей в виду: я, королева Беатрис, даю тебе личное свое разрешение противоречить ее высочеству, оспаривать ее мнение.

— Ваше величество… я… — Бросив беспомощный взгляд на Умбрежа, но не добившись от него даже сочувственного кивка, я набрал полную грудь воздуха и твердо заявил: — Я не уверен, что вы, избрав меня для этой миссии, приняли верное решение. Ведь я ни в коей мере не могу себя причислить к знатокам человеческой психологии, да и вообще, принцесса наверняка скорей поладит и подружится с девицей, своей ровесницей, чем со мной.

— Девица, — поморщившись, возразила королева, — превратится в хранительницу ее тайн, не более того, или в служанку, рабыню, покорную ее воле. Принцесса нуждается совсем в другом, оруженосец.

— Я преклоняюсь перед вашей мудростью в данном вопросе, ваше величество, — с легким поклоном произнес я, — но смею вас заверить, что, в свою очередь, никак не являюсь тем, в ком нуждается принцесса.

— Так ты отказываешься выполнить мое поручение?

У меня вдруг пересохло во рту. Я не знал, что на это ответить.