Елена Никитина - Огненный путь Саламандры

Надо думать, что такое положение вещей меня совершенно не обрадовало. Один раз я уже чуть не отправилась к праотцам сказки слушать, больше не хочется. Во-первых, я еще слишком молода для столь далекого и безвозвратного путешествия на тот свет. Во-вторых, у меня есть куча незаконченных дел на этом. И в-третьих, только назло врагам, кои у меня не так давно появились в лице гадюки-наемницы Эммы и предположительно Верховного Жреца Темных, хочется прожить как можно дольше, чтобы хоть немного, но отравлять их подлую жизнь одним своим существованием.

Но ведь и Вальсия какова! Правда, я никогда особо не интересовалась, что она из себя представляет на самом деле. Ну жена самого Вельзевула, ну довольно специфичная особа, как на внешность, так и по существу, но не более того. Хотя можно было догадаться, что у самого Правителя Подземного Царства не может быть «нормальной» жены просто по определению. Только Вальсия меня удивила. Неприятно, надо сказать, удивила. Я и раньше-то особой симпатии к ней не испытывала, а теперь так вообще боюсь до пришествия дивчиков.

— Кстати, Вальсия не так страшна и ужасна, как может показаться на первый взгляд, — словно прочитав мои мысли, продолжил просветительскую деятельность Полоз. — Напротив, она сердобольна и милосердна.

Я даже споткнулась от столь неожиданного и дикого заявления. Вот уж в чем в чем, а в милосердии Валисию с ее поистине смертоносными способностями я бы заподозрила в самую последнюю очередь. Мирабчик по сравнению с ней просто святой, даже если половина из того, что говорят о лиебе, окажется правдой. Эльфыреныш, как оказалось, был со мной полностью солидарен и свое несогласие выразил недоверчивым фырканьем.

— И ничего смешного здесь нет. — Мой благоверный резко остановился и уставился почему-то на меня. — А кто, по-твоему, обрывает нить жизни у смертельно раненных, забирая пропитанные нестерпимой, сводящей с ума болью последние минуты жизни, которые обреченным кажутся целой вечностью. За эти минуты можно не только сойти с ума, но и до седьмого колена проклясть любой род со всеми вытекающими отсюда последствиями. И знаешь, почти каждый из них умирает со словами благодарности на устах к своей нежданной освободительнице.

Мы с Мирабчиком виновато потупились, совершенно по-другому осмысливая понятие смерти и освобождения от бренности бытия.

Странное дело, но о таком проявлении милосердия я никогда раньше не задумывалась. Наверное, потому, что еще ни разу не сталкивалась со смертью лицом к лицу. Смерть матери я не помню — еще совсем крошкой тогда была. Убийство бандитов и разбойников, чуть не отправивших прямо к Вельзевулу моего благоверного и похитивших мальчишку, не в счет. Они были негодяями в первую очередь и врагами во вторую. Не я их, так они меня. К тому же я сама была воплощенным милосердием — никто из них не мучился и минуты, умерли быстро и сразу. Думаю, некоторые даже не сразу поняли, что уже навсегда расстались с этим светом. Мое неудавшееся отравление не в счет, я вовремя потеряла сознание и мало что помню с этого момента. Да и боли меня как-то не особо терзали. Мешали? Да. Раздражали? Безумно. Но призывать смерть, чтобы прекратить эти неземные страдания… Даже и в мыслях не было. Да и не страдания это вовсе. Так, дискомфорт по большей части. Оклемалась же сама, выжила, и, кроме себя, благодарить некого. Если только болотника, но с ним я расплатилась, так что мы в расчете.

— Ладно, закрыли эту тему, — все тем же недовольным тоном отрезал Полоз, обращаясь скорее к самому себе, потому что никто ничего не спрашивал. — Просто имейте в виду оба, что первое впечатление, каким бы ужасным оно ни было, часто бывает обманчивым, — и, сверкнув на нас с Мирабом золотом змеиных глаз, быстро направился в сторону уходящего на закат солнца.

Мне казалось, что мы шли целую вечность. Я уже еле переставляла ноги от усталости и всех пережитых за последние дни волнений. Такое впечатление, что все темные силы собрались на нашем пути и горят желанием покончить с нами раз и навсегда! Мысли о Вальсии долго не шли у меня из головы, но спрашивать что-либо у Полоза, чья спина напряженно маячила шагах в пяти-семи впереди, не хотелось. Да и уверенности у меня не было, хочу ли я знать что-либо еще, помимо того, что знаю. Наверное, пока нет. Вот и закроем эту тему, как мне совсем недавно посоветовали. Мне и без того есть о чем поразмышлять.

— Сати, устала? — участливо поинтересовался Мираб, беря меня под руку. Он словно почувствовал, что мне не по себе, и решил немного отвлечь разговорами.

— Есть такое дело, — честно призналась я. — Но совсем чуть-чуть. А ты, смотрю, бодряком. Молодец!

Мальчишка заметно сбавил шаг, придерживая меня за локоть и давая возможность моему благоверному уйти еще немного вперед, и заговорил шепотом:

— А я, между прочим, не шутил, когда говорил про женитьбу. Думаешь, тебе удалось меня надолго отвлечь от незаконченного разговора?

— Мираб, я ценю твои благородные порывы, но давай мы не будем принимать скоропалительных решений, — устало отозвалась я, не желая опять развивать столь щекотливую тему.

— Почему? Чтобы этот змееглазый красавчик увел тебя раньше? — Мираб обиженно сощурился в сторону шагающего впереди Полоза.

— Я нужна ему только для поимки сбежавшей жены.

— Конечно, конечно… А то я не вижу, как он на тебя посматривает. Что вас связывает?

— Ничего.

— Ты врешь.

Нет, это уже перебор. Мне не хватает ко всем неприятностям, свалившимся на мою бедную голову, еще и рыцарских разборок.

— Мирабэль Арилаэн Ромиан и как там тебя дальше, прекрати сейчас же ломать комедию. — Я остановилась и строго посмотрела на своего малолетнего ухажера. — Не лезь не в свое дело.

Мальчишка насупился и, ковыряя мыском сапога землю, вполголоса произнес:

— Саламандра, почему ты мне не доверяешь, ведь я не проболтался ни разу, хотя и мог? Я научился за последнее время ценить такие понятия, как настоящая дружба, самоотверженность, храбрость. Раньше не понимал, не верил, а теперь понимаю, и ты не раз доказала мне это, рискуя собственной жизнью. Я не предам тебя даже под пытками.

Как же мне надоело выкручиваться! Даже ребенку не могу сказать всей правды. И вовсе не потому, что не доверяю ему, а так будет лучше для всех.

— Знаю, Мираб. — Я потрепала его по плечу. — Просто есть вещи, от которых лучше держаться подальше. Я поклялась довести тебя до дома и, несмотря ни на что, стараюсь выполнить свое обещание, сам видишь. Ты для меня хороший и верный товарищ, пусть и несмышленый еще…

— Я смышленый!

— …и на предложение Полоза я согласилась только ради тебя. Его компания, да и любая другая, меня совершенно не устраивает, мне проще одной. Только о том, что я саламандра, не должна знать ни одна живая душа, а желательно и мертвая тоже. Обещаешь мне, что будешь молчать? Особенно при Полозе.