Олег Шелонин - Битва аферистов

– Горько!!! – орали уже изрядно поддавшие гости.

«Молодожены», изобразив страстный поцелуй, оторвались друг от друга.

– Когда ж твой батя приедет? Задолбали! – с тихим смешком прошептал Николай Семенович жене.– Следующего, кто скажет «горько!», лично прибью вот этим полусладким, к которому даже приложиться не успеваю.

И тут раздался спасительный звонок.

– Петрович приехал!!! – возликовал Николай Семенович, бросаясь к двери.

Из прихожей некоторое время доносились восторженные вопли, похлопывания, очевидно по спине, и наконец в зале появился долгожданный тесть с дарами деревни любимой дочке и ее мужу. На старика тут же налетели внуки. Они помогли перетащить авоськи на кухню, но один дар отнять не смогли. Четверть крутого первача, настоянного на каких-то таежных травках Рамодановского края, Василий Петрович лично водрузил на стол. Гости восторженно взревели:

– Петровичу штрафную!

– Благодарствую.– Старичок опрокинул стаканчик, пожевал губами, потряс бородкой, а потом, опомнившись, крикнул: – Горько!!!

– Тьфу! – расстроился «молодой».

«Молодая» закатилась таким заразительным смехом, что все к ней присоединились, хотя и не понимали причины веселья.

– Теперь за гостей,– категорично заявил Николай Семенович.

Дружно застучали стаканы, и началось. «Молодожены» получили долгожданную передышку, ибо все внимание гостей сконцентрировалось на Василии Петровиче.

Читателю, вероятно, интересно знать почему? Старичок как старичок. Сухонький, суетливый, наивно хлопающий старческими бесцветными глазками, самый обычный восьмидесятилетний старичок. Но был у него один дар, за который его все обожали. Он был великий рассказчик. Великий рассказчик и безбожный врун. Он врал так вдохновенно, так поэтично и при этом так искренне верил в свои фантазии, что заражал этим слушателей. Разумеется, героем всех этих рассказов был всегда лично он, бравый солдат Василий Петрович Шебутнов. Почему солдат? Да потому что рассказы его всегда были о войне. Той самой, Великой Отечественной, на которой ему так и не удалось побывать в связи с редчайшим заболеванием, которое обнаружили у него врачи: плоскостопие плюс куча латинских терминов (в сорок первом его мама возглавляла медкомиссию при военкомате Рамодановского края). И пришлось бравому охотнику Василию Петровичу Шебутнову воевать на трудовом фронте. А ведь он из дробовика попадал белке в глаз! Одной дробинкой! Куда попадали остальные – значения не имеет.

Шолоховский дед Щукарь со своими байками и причудами рядом не стоял с этим природным гением. Что интересно, ни один рассказ тестя Николая Семеновича не повторялся. Похоже, Петрович, загнув одну байку, тут же забывал о ней, а потому на фронте ему приходилось нелегко. Он был и танкистом, и артиллеристом, и разведчиком…

– Так, Петрович, не пойму, почему в штрафбате-то? Вот так сразу и в штрафбат? Ни за что ни про что. Ты ж вроде не политический, не зэк?

– А…– Петрович небрежно махнул вилкой с нанизанным на нее ломтиком селедки,– морду полковнику набил.

– За что? – живо заинтересовались гости.

– Молодой был,– Петрович ностальгически вздохнул,– я с его пассией в медсанбате… ну… сами понимаете…

– Понима-а-ем,– загомонили гости.

– А он без доклада!

– Да как он смеет?! – искренне возмутились все, кто сидели за столом.

– Вот и я обиделся.

– Ну и?..

– Что – ну?! Ее в тыл, а меня в штрафбат.

– Как же ты выжил? – полюбопытствовал Николай Семенович.– Там, говорят, после каждого наступления меньше одного процента личного состава оставалось.

– Квалификация спасла.

– Снайпера? – спросила старика Наталья Васильевна.

Она точно помнила, что в прошлый раз отец спас планету, лично замочив Гитлера из дробовика, не дав ему нажать кнопку в черном чемоданчике и развязать ядерную войну.

– Сварщика! – обиделся Петрович, с упреком посмотрев на дочь.

– Ну-ка, ну-ка…– Гости заерзали на своих стульях. Этой версии им слышать еще не приходилось.

Восприняв оживление публики как должное, Петрович опрокинул еще стаканчик, хрумкнул огурчиком и начал рассказ.

– Вы же знаете, я до войны-то сварщиком был,– таинственно сообщил он слушателям.

– Ну как же, знаем, знаем! – нетерпеливо загомонили гости.

– Дело-то зимой было. Москву бомбят. Нас построили. Полковник орет. Мат-перемат, сзади Родина, так ее мать! «Кого не шлепнет вражеская пуля, того я лично из этого нагана!» Ну думаю, все! Перекрестился, рубаху чистую надел, готовлюсь в последний бой. Деваться некуда. Сзади пулеметы – своих подгонять, спереди доты – нас, значится, крошить, и тут на «БМВ» подъезжают…

– Кто подъезжает, на чем? – заинтересовалась публика.

– Да козлы какие-то на Бронированной Машине для Высшего командного состава.

– На «козле» подкатили,– пояснил Николай Семенович.

– А-а-а…– сообразили гости.

– И вот подкатывают, а оттуда – мать честная! Генералы, полковники так и посыпали. «Который тут Вася?!» – орут. Ну я, говорю. Меня под белы ручки и в «мерседес».

Кто-то из гостей попытался открыть рот, но сидящие рядом его немедленно заткнули. Всем было интересно. Старичок, воспользовавшись паузой, опрокинул еще один стаканчик.

– Еду,– продолжил он, аппетитно хрумкая огурчиком,– а сам думаю: «Куда? За что? Только-только жизнь за Родину героически отдать приготовился, а тут нате вам!» А эти, в «вольво», молчат, все мрачные такие… Ну не выдержал я. Пошто, говорю, за Родину помереть геройски не даете? Кровью искупить грехи молодости, так сказать? И тут самый главный генерал – звездочек на погонах тьма, и все крупные, со стакан, не меньше,– поворачивается ко мне и говорит: «Ты, Вася, на гражданке сварщиком был?» Был, отвечаю. Беда, говорит, у нас, Петрович. Ставка решительный удар нанести решила, гидру фашистскую от Москвы отбросить, а тут налет. Гитлер, понимаешь, со страху свой люфтваффе на нас наслал. Планы фю… Сталина ковровой бомбардировкой сорвать решил. Пол-Москвы грохнули, но это хрен с ней. В звезду попали.

– В какую? В Сириус? – попытался вклиниться один из уже изрядно окосевших гостей, но ему тоже заткнули рот.

– В кремлевскую,– обиделся Петрович.

– Неужто вдребезги?! – ужаснулся Николай Семенович.

– Нет, только один лучик отлетел. Но все равно… символ!

– Это да! – дружно согласились гости.

– Иосиф Виссарионович, как из бункера вылез, сразу сказал: вся надежа на Васю. Достать из-под земли живым или мертвым! Вот меня и достали. Привозят, короче, в Москву, струмент дают, маску, держак – и мы полезли.

– Куда?

– На шпиль, конечно! Спереди я с маской, сзади генералы, полковники сварочник на горбу тянут, за ними лейтенанты с золотыми электродами и подносами.