Александр - Три глаза и шесть рук

- Беляши! Горячие беляши! С мясом, с луком, с яйцами!

Бабка с беляшами расхваливала свой товар так аппетитно, что я мгновенно почувствовал, как у меня сосет под ложечкой. Палач тоже заинтересованно посмотрел в ту сторону, и неожиданно произнес:

- Палач желает утолить чувство голода. Палач просит Якова приобрести ему несколько этих вкусно пахнущих предметов.

- А ты разве ешь? – поддразнил его я. На самом-то деле я помнил как он кушал травку, но меня удивило, что ему, оказывается, не все равно, чего жрать.

- Палач нуждается в подпитке органической пищей. Еще Палач нуждается в энергетической подпитке, но сейчас аккумулятор Палача заполнен на восемьдесят пять процентов. По расчетам Палача, Палачу потребуется подключение к сети не раньше, чем через шестнадцать суток.

- Угу. Бабушка, дайте нам беляшей…

- Пару? – привычно уточнила продавщица, уже открывая свою коробку.

- Нет, мало… Тебе сколько? Ладно, неважно. Вот, на все.

Бабуся удивленно воззрилась на пятисотенную купюру, а потом расплылась в довольной улыбке. Еще бы – мы только что скупили почти половину ее груза! О таких покупателях мечтают все продавцы поголовно. Она деловито извлекла откуда-то огромный целлофановый мешок, и заполнила его беляшами доверху. Оказалось мало – она заполнила еще один, точно такой же. Вообще-то, я даже не спрашивал, сколько эта жратва стоит, но всего вышло штук пятьдесят.

- Да куда ж вам столько, касатики? – озабоченно покачала головой бабуся, глядя, как растерянно балансирует с пакетами Палач. – Неужели вдвоем все съедите?

- А вот смотри! – прохрипел я, отправляя в пасть сразу три беляша. Разумеется, перед этим я отвернулся – не следовало показывать кому попало, что скрывается под моей повязкой.

Палач не отставал. По-моему, он даже не пережевывал – просто пихал свой завтрак в рот, как пихают фарш в мясорубку.

- Палач испытывает приятные ощущения, - в перерыве между пятым и шестым сообщил он. – Палачу нравится насыщаться этими предметами.

Я его не слушал. Дело в том, что в это время я внимательно прислушивался к собственным ощущениям, отчаянно молясь, чтобы это оказалось именно тем, чем кажется. Я чувствовал вкус беляшей! Очень слабо, где-то на грани различимости, но чувствовал! Быть может, мои вкусовые рецепторы наконец-то начинают просыпаться? Вот было бы хорошо…

- Палач сыт, - констатировал мой партнер где-то после двадцатого беляша.

Мне тоже больше не хотелось. В пакете сиротливо бултыхалось еще штук пять, и я запихнул его в карман. По дороге доем.

До отхода нашего поезда оставалось еще часа два, и мы отправились в зал ожидания. Я купил в газетном киоске авторучку и журнал с кроссвордами, и уселся их разгадывать. Палач и вовсе не скучал – он вновь впал в то же оцепенение, что в прошлый раз.

Впервые в жизни я держал в руках ручку. Это оказалось неожиданно неудобно – второй большой палец мешал ухватить ее так, как казалось мне естественным. Через некоторое время я все-таки наловчился, но в этот момент я поймал пораженный взгляд мальчишки, сидевшего напротив меня. До меня дошло – я ведь снял перчатку с правой руки, чтобы поудобнее держать ручку, а под ней у меня… правильно. Семь длинных серых пальцев, похожих на лапки какого-то диковинного насекомого. Хорошо еще, когти не выпустил, а то был бы здесь кошмар на улице Вязов, часть… не помню какая.

Пока пацан не опомнился, я быстро вернул перчатку на ее законное место. Это вывело его из оцепенения, и он быстро зашептал что-то папаше, тоже внимательно изучающему газету. Свою, естественно. Разумеется, я слышал все до последнего слова – он рассказывал, что у меня-де семь пальцев, и вообще я похож на пришельца из измерения Икс. Интересно, а это где такое? Папа недовольно выслушал свое чадо, и тихо приказал сыночку не придуриваться. Потом он смерил меня подозрительным взглядом – я старательно наклонил голову пониже, чтобы он даже краем глаза не заметил моего лица.

Я было решил, что на этом инцидент исчерпан. Но не тут-то было. Мальчишка попался настырный, он упорно продолжал доказывать отцу, что у меня семь пальцев, и они явно нечеловеческие. Отец раздражался с каждой секундой все сильнее, но под конец не выдержал.

- Извините, пожалуйста, - насколько мог вежливо обратился он ко мне. – Вы не покажете моему пацану свою руку? Понимаете, ему там померещилась какая-то чепуха…

- Нет, - грубо огрызнулся я.

- Да ладно, что тебе, трудно, что ли? – мужик сам не заметил, как перешел на «ты». – Сними перчатку на секунду, пусть посмотрит!

- Нет! – повысил голос я.

По-моему, мой жуткий хрип только сильнее уверил папу, что со мной что-то не в порядке. Он задумался, что ему в этой ситуации делать. Самолюбие не позволяло сдаться вот так просто, а в то же время хрен его знает, кто я такой? Связываться неизвестно с кем ему явно не хотелось.

- Мужик, ну тебе трудно, или как?! – наконец решился он. – Ну видишь, вбил пацан себе чего-то в голову, ну и покажи ему!..

- Палач желает знать, досаждает ли Якову данный объект, - неожиданно прозвучал монотонный голос киборга-убийцы. – Палач предлагает устранить данный объект.

- Не надо, - прохрипел я, заметив, как перекосился наш собеседник. – Хочешь посмотреть мою руку? На, смотри!

Я резко сдернул перчатку, одновременно выпуская когти. При виде этой жуткой конечности сынок возбужденно завизжал что-то вроде «Вот видишь, вот видишь!», а отец переменился в лице, сильно побледнел, и поспешил побыстрее смыться от греха подальше.

Я проводил его взглядом, спрятал когти, надел перчатку и довольно расслабился. Имелась крохотная возможность, что сейчас эти двое кому-нибудь старательно на меня стучат, но почему-то я в этом сильно сомневался. В конце концов, в Уголовном Кодексе РФ не написано, что иметь семь пальцев запрещено.

Когда мы уже заняли наши места в купе, и поезд тронулся, я вновь заметил этого типа. По-видимому, они с сыном кого-то встречали – теперь с ними были две женщины. Все четверо стояли на перроне и оживленно беседовали. Самое интересное, что речь шла обо мне – это я услышал даже сквозь толстое стекло.

На миг взор мужчины упал прямо на меня, и он окаменел на месте. Неожиданно мне захотелось пошутить. Я поднял руку и резким рывком сдернул с головы капюшон, очки и маску. Увидев то, что скрывалось под этой незамысловатой маскировкой, мужик схватился за сердце и зашатался. Когда я снял плащ и продемонстрировал полный набор моих многолезвенных рук, он окончательно впал в кому. Он даже не мог ничего не произнести, только открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная на берег. Что было дальше, я уже не увидел – поезд унес нас слишком далеко, а заглянуть за угол невозможно даже с моим сверхзрением.