Елена Картур - Двадцать лет спустя

Самое неприятное, что я и веду себя так, как жрецу положено, всю эту их кухню знаю и машинально просчитываю, кто что сделал и сказал, и по какой именно причине. Единственное, как настоящих богов, всю эту заплесневелую от древности компанию интриганов я не воспринимаю. Огромное могущество еще не показатель. Ничего особенного они не создают, так, сидят запертые в одном единственном мире, как лягушки в пруду, да за порядком присматривают. А за такой долгий срок можно добиться очень большого могущества, полагаю, отец, герцог или хоть тот же Мэй будут через пару-тройку тысячелетий не слабей. И, уж если на то пошло, я сам тоже.

— Великолепно! — возглас Анайби отвлек меня от размышлений. — Вы даже не представляете, какие перспективы может открыть эта находка! Надеюсь, информационные кристаллы у вас с собой?

Кристаллы, естественно, были с собой, тем более, что они являлись единственным уцелевшим трофеем. Руслан невозмутимо выложил их в опустевшее блюдо, в котором до того лежал хлеб.

— Координаты остальных колоний Шадарата, — уверенно сообщила Светлейшая, повертев пару кристаллов в руках. Руслан согласно кивнул, он явно уже тоже успел узнать, что за информация там содержится, может, и способ считать ее нашел.

— Что такое Шадарат? — поинтересовался я хмуро. Не то, чтобы до сих пор злюсь, но настроение пока что стойко в минусе.

— Мир, откуда родом те, кого у нас считают древними, — ответил вместо Анайби герцог. — А заодно так называлось их государство.

— А Оотолор? — встрепенулась Дашка. До сих пор она совершенно не обращала внимания на разговоры взрослых, гипнотизируя Шона умильно-просительным взглядом. Тот же вел себя очень тихо, профессионально сливаясь с обстановкой, и только слушал.

— А Оотолор — одна из бывших колоний, после Катастрофы потерявшая связь с метрополией. Вообще-то, если повнимательней присмотреться к нашему миру, об этом можно догадаться, Оотолор слишком искусственный, чтобы его могла создать природа.

— Симметрично расположенные материки, почти одинакового размера и формы, — согласился я. — Там, где сейчас южные острова, тоже ведь был материк, так? Хотя, это сейчас не важно. Я не понял, в чем все-таки ценность нашей находки? Ну, порталы в другой мир, так и одного достаточно, во всяком случае, все, кто о нем знают и хотят попасть в другой мир, без проблем им пользуются.

— Все, кроме богов, — уточнил Барс, как мне показалось, с насмешкой. Анайби чуть заметно нахмурилась. Странные у них отношения, вроде бы и вместе, а каждый играет по каким-то своим правилам.

— Да, — подтвердила Светлейшая, — мы, к сожалению, покинуть этот мир не можем, хотя для нас он тоже не родной. Те, кто обрел свою силу уже здесь, считают, что это нормально, быть запертыми в пределах одного мира. Но остальные помнят десятки подвластных нам миров и силу, по сравнению с которой то, что мы имеем сейчас, просто детские игрушки. Многие из нас первое время изобретали совершенно отчаянные и безумные способы вырваться из этой ловушки, Холос даже отказался от части своей силы, рассчитывая, что это ему поможет, и, в конечном итоге, поплатился разумом.

— А вот об этом поподробней! — потребовал Руслан. И, видя, что Анайби не спешит рассказывать, добавил: — Я не настолько альтруист, чтобы участвовать в твоих планах вслепую, да еще и бесплатно, не находишь?

— Долго рассказывать.

— Ничего, никто не спешит, — невозмутимо ответил Руслан. — И посторонних тут нет, если тебя это смущает.

Все-таки, Анайби очень демократичная богиня и с людьми часто общается. Другие на ее месте на подобное обращение так спокойно не реагировали бы. Специально Руслан ее, что ли, провоцирует, ждет, когда взорвется? Нет, положительно, с таким учителем я никогда не научусь воспринимать богов настолько всерьез, насколько это следовало бы делать. Ведут они себя точно так же, как люди, или слишком хорошо притворяются.

— Хорошо. Холос был самым молодым из нас, я имею в виду тех, кто пришел на Оотолор с Шадарата. Ему на тот момент не было еще и трех сотен лет, но уже тогда его сила… превосходила мою нынешнюю. Мы всегда, обретая силу, выбираем какую-то стихию, воплощая ее для конкретного мира или нескольких миров, на которые имеем влияние, где в нас верят. Поскольку вера людей как раз и есть тот инструмент, что дает нам возможность влиять на ткань мира и на его физические законы. Фактически, мы сами становимся этими законами, именно потому и являемся богами, хотя некоторые существа во вселенной вполне могут превосходить нас по силе, — она бросила короткий взгляд на герцога, словно намекая, что он как раз может, — даже творить новые миры, но врастать в их ткань могут только боги. Холос… сила Жизни и Смерти дает огромное преимущество. То и другое присутствует практически везде так или иначе, потому Холос способен был заходить на чужую территорию, он мог влиять даже на мои Свет и Порядок.

А потом грянула Катастрофа, и мы по непонятной причине оказались заперты на Оотолоре и полностью отрезаны от Шадарата. Координаты были утеряны вместе с большинством порталов, а единственный уцелевший вел в дальние миры, которые к колониям Шадарата не имели никакого отношения. Все, кто на тот момент оказался на Оотолоре, я имею в виду не людей, а богов, выжили чудом. В момент, лишившись большей части силы, а также большинства населения планеты, вера которых как раз и могла бы нас спасти, мы едва не растворились в ткани мира, поскольку своих тел на тот момент давно не имели, являясь как раз частью тех силовых нитей, из которых и сплетается ткань мира.

Смутное время длилось долго, не все выжившие на планете хотели вспоминать о богах, а те, кто вспомнил, многое исказили. Холос, например, в представлении людей стал исключительно богом смерти. Пожалуй, это положение можно было исправить, но он вдруг придумал теорию, которая должна была помочь вырваться за пределы этого мира. Вера людей не только дает нам силу, но и привязывает к тому миру, где верят. Холос решил, что если в него перестанут верить, но зато начнут бояться, и он станет чужеродным элементом в ткани мира, тот сам вытолкнет его за свои пределы.

— Какая-то очень шаткая теория, — осторожно заметил я, говорить прямо, что это, на мой взгляд, дурь полнейшая, я не стал. Если люди боятся, это же совсем не значит, что перестают верить, некоторые дурни вон и демонам поклоняются.

— Горячий мальчишка, — Анайби неожиданно грустно улыбнулась, герцог аккуратно приобнял ее за плечи. — Многие над ним тогда смеялись, каждый выживал, как мог, я тоже не обратила внимания на эти глупости, моталась по всему миру и чуть ли не собственноручно пыталась удержать погибающий мир, часто плечом к плечу с людьми, это и дало мне впоследствии столько силы и статус верховной.