Надежда Первухина - Конец света сегодня

Писано иуня шестаго числа …12 года по воплощении Господа нашего Иисуса Христа».

– Сидор! – пронзительно прозвучал голос бабки Наталки. – Баня от готова!

– Иду-у! – крикнул в ответ журналист. В голове его все плыло. Что это за книга? Откуда она у бабки? Кто автор?

Выяснить все это можно было только одним способом – прочесть книгу. Но путается тут под ногами эта старушенция…

– Иду! – повторил Сидор и огляделся отчаянно, ища, куда бы книгу спрятать. И не придумал ничего лучшего, как спрятать ее в баул со своими вещами. Он завернул книгу в майку, сунул на самое дно, сверху придавил диктофоном и фотоаппаратом. Застегнул сумку, еще раз огляделся и вышел из комнаты.

Баню Сидор любил, но сейчас ему было не до блаженства с березовым веником в руках. Найденный артефакт жег ему разум. Поэтому он кое-как выкупался, натянул свежую одежду и вернулся в избу.

А его уже ждала бабка Наталка. Сегодня она приготовила кулебяку, холодец из свиных ножек и напиток, который в деревне назывался «бардюжка» и был исключительно местного изготовления.

Сидор съел кулебяку, отведал холодца, ополовинил кувшин с бардюжкой и после этого почувствовал себя несколько развязно. Не до такой степени, чтобы рассказать бабке про книгу, но чтобы хоть кое-чем поинтересоваться.

– Бабуль, – заплетающимся языком спросил Сидор, – а че это за сундуки у тебя на чердаке стоят?

– Какие сундуки? – удивилась бабка Наталка.

– Д-деревянные. В количестве трех штук.

– Святой Николай-угодник с тобой! Нету у меня никаких сундуков и сроду не было. Помстилось тебе.

– Помстилось?

– Помстилось.

– Ну и ладно, – легко согласился Сидор. – Дай-ка мне еще бардюжки.

Наевшись-напившись и таким образом окончательно утратив черты цивилизованной личности, Сидор отправился спать. Спал он крепко, снов не видел, но вдруг посреди ночи, когда еще и местные петухи не продирали глаз, его вдруг что-то словно толкнуло.

Сидор открыл глаза. Темнота, почти осязаемая, пушистая деревенская темнота заполняла щелястую комнатушку, вливалась в окно и пахла сурепкой…

Но в этой темноте был свет.

И шел он из Сидорова баула.

Журналист сразу протрезвел. Даже голова перестала болеть.

– Книга! – прошептал он.

Сидор относительно тихо соскользнул с пружинной старой кровати и босиком пошлепал к сумке. Хотя ночь была теплая, летняя, его ощутимо знобило.

Негнущимися пальцами он расстегнул «молнию» на сумке. Свет стал ярче, так что приходилось щуриться. Сидор опустил руки в чрево сумки, как в воду. Свет покалывал ему пальцы. Он извлек книгу.

Она светилась ровно и ярко. Переплет был алого цвета, с тиснением, а застежки оказались не ржаво-железные, а золотые. Сидор мельком подумал, что он сейчас со стороны представляет потрясающее зрелище для какой-нибудь одиозной газетенки: на коленях, со сверкающей книгой в руках…

Было тихо. Сидор осторожно встал и положил книгу на стол. Свечение ее чуть померкло, но все равно оставалось таким, что не требовалась никакая лампа.

– Ну же, – сказал себе журналист. – Решайся, если ты мужик!

Руки у него перестали дрожать, и он, выдохнув, отомкнул застежки и раскрыл книгу на первой странице.

Книга была написана древнеславянской вязью, но вот что интересно. Едва Сидор, напрягши мозги, попытался прочесть первое предложение, как в его сознании произошло некое замещение и в голове зазвучал негромкий ровный голос:

«Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Изволилось Святому Духу и мне, грешной рабе Агнии, записать все виденное и слышанное о грядущей године бедствий, что будет перед Страшным судом Господним.

Было сие так. В канун Рождества Христова приключилась со мной, грешной, огневичная болезнь. Металась я в жару, и благочинная нашего монастыря мать Пиама, спаси ее Бог, велела меня особоровать и причастить Святых Христовых Таин. Клирики нашей обители совершили надо мной оба святых таинства, и когда причащалась я, то увидела, как в Чашу вошел свиток огня и этим огнем меня причастили. Страх объял меня, грешную, и долго после этого лежала я в тонком сне будто мертвая. И привиделось мне, что подошла к моей постели высокая дева в блистающих одеждах и с венцом на голове. В правой руке она держала крест святой, золотом сияющий, а в левой цветок лилии, распространяющий неземное благоухание. Я подумала, что это искушение мне, и стала молиться против козней сатаны, но девица не пропала от креста и сказала мне:

– Не страшись меня, я святая мученица Надежда и прислана к тебе, чтобы показать по воле Господа, что случится на земле в последние времена. То, что увидишь, запиши и передай властям церковным. А теперь идем.

И увидела я, что тело мое почивает на постели, а душа отделилась от него и взяла за руку святую Надежду. Мы вышли из кельи и понеслись над землей высоко-высоко. И привела меня мученица в страшное место. Были тут высокие башни из стекла и железа, повозки, едущие без лошадей, железные птицы с большими крылами, ужасно гремевшие. И ни одного-то деревца, ни одного-то цветика нет!

– Что сие за место? – спросила я, и святая ответила:

– Сие есть град, именем Новый Вавилон, а эти две башни, в которых люди занимаются торговлей, куплей и продажей, воистину башни вавилонские. И гибель их будет страшна.

И увидела я гибель эту. Железные птицы устремились прямо на башни и пронзили их. Башни стали рушиться, облака огня и дыма поднялись, сколько людей погибло! И спросила я мученицу, зачем мне это видение. А она сказала:

– Знай, что сие произойдет незадолго до конца света и Второго пришествия Христова. Запомни сие и следуй далее за мной!»

…Сидор оторвался от книги. Голова его кружилась, перед глазами сверкали огненные полосы. Журналист осторожно захлопнул книгу, и тотчас свет ее померк.

– Вот это да! – прошептал Сидор. – Вот тебе и бестселлер!

Он снова запрятал книгу в сумку, лег в постель, но спать не мог. Перед ним открывались самые радужные перспективы, он мечтал на полную, что называется, катушку.

– Прочту пророчества, – шептал Сидор, глядя в темный потолок. – Обработаю их, переложу на современный язык – и готов бестселлер. Назову «Пророчества о конце света». Нет! Книг с такими названиями было уже немало. Вот как будет звучать название: «Новое видение конца света, открытое простому журналисту». Да! Точно! Теперь-то уж ко мне будут относиться с уважением, поймут, что Сидор Акашкин – настоящая звезда!

– Сидор! – раздался из-за закрытой двери голос бабки Наталки. – Милок, ты спишь?

– Не сплю, – буркнул Сидор и встал. Натянул старый спортивный костюм и вышел из комнаты.

Бабка глядела на него с некоторым испугом.

– Ты чего, бабуль?

– Да не спится мне, а тут еще твой голос услыхала. Подумала: раз ты не спишь, может, чайку попьем? Я самовар быстро поставлю.