Альберт Иванов - Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова

Даже сам Пьер Схоландер меня осмотрел и беспомощно развел руками:

— Я специалист по атеросклерозу у лосося и нервным волокнам кальмара, понимаю толк в обмене веществ ламантина, а против радикулита бессилен. — И посоветовал обратиться в специальную клинику на берегу, где лечат от всех болезней иглоукалыванием.

Здоровье единственного водолаза дороже валюты, и меня срочно доставили на автомашине в ту клинику на окраине Себу.

Это был трехэтажный дом, возведенный из массивного железобетона, с широкими окнами. По зеленому двору вдоль голубого бассейна гуляли выздоравливающие в длинных махровых халатах. Главный врач заверил сопровождающего меня старпома, что все со мной будет в лучшем виде. Поместят в удобную палату с цветным видеомагнитофоном и телефоном, приставят трех очаровательных массажисток, все блюда, мол, могу заказывать сам: у них там кухня разных стран и народов…

— Положите в общую палату, — превозмогая боль, перебил его я, — с простым народом. Я не капризный миллионер. Можете даже поставить койку в коридоре, если встанет дешевле!

— Мы лечим не народ, а болезни, — сухо возразил врач.

Но мой демарш произвел впечатление: подняли на лифте на второй этаж, провезли на каталке мимо двухметровой бронзовой статуи тибетского монаха — по преданиям, основателя древней науки иглоукалывания, и хотя вкатили все-таки в отдельную палату, зато без всяких видеомагнитофонов. По Сеньке и шапка! Надо уметь за себя постоять.

Пришел другой врач, попроще внешностью, грубо помял поясницу и остался доволен исторгнутыми из меня криками.

— Через три дня будет как новенький, — пообещал он старпому.

По-научному иглоукалывание называется — чжень-цзю-терапия. Как вы, надеюсь, слышали, она (он, оно) — универсальный метод лечения и основана на приемах раздражения организма в различных точках тела. Искусство — сложное: выбор точек, их сочетание, направление и глубина укола… Плюс к этому еще и окуривают точки полынносигаретным «цзю» — специальным составом — из хитрых трубочек. В общем, лечат все болезни, включая плешивость. Причем сами иглы исключительно золотые. В золотое воздействие больные почему-то больше верят.

Чудесная наука! Уже после второго сеанса сильная боль слегка отпустила меня. С нетерпением ожидаю третьего, заключительного действа. И, как всякий выздоравливающий, начинаю капризничать: плохо, мол, работает «эркондишен» — не подаю виду, что кондиционер, может, не приспособлен для дыма от моих махорочных сигарет «Памир».

Проснулась и жалость, что отказался от видеомагнитофона: сколько бы на выбор кинофильмов просмотрел — днем и ночью! Лучше всякого кинофестиваля! За три дня моей болезни судовая касса не обеднела бы. Такое не часто встречается: полежать в клинике на острове Себу.

Между прочим, интересуюсь: кто там время от времени так истошно орет за стенкой? Говорят, неизлечимо больной с норвежского парохода.

Выстукиваю ему в стену международной «морзянкой»: крепись, браток, ты не один! Он стучит в ответ: спасибо, помираю! Я ему: ты — не сухопутная крыса, собери всю волю в кулак! Он мне: собрал, не помогает. Заявляю медсестре:

— Человек человеку волк?! Что ж ваша хваленая чжень-цзютерапия? Норвежца на ноги поставить не можете! Наверное, полынносигаретного «цзю» жалеете?

— Врач с ног сбился, — извиняется она. — Никак традиционные древнекитайские методы не помогают. Приходится экспериментировать, искать другие точки. Терять нечего, рак у матроса. Все равно один исход.

— Доиграетесь, — проворчал я, — мучители. Не даете человеку последние деньки спокойно пожить.

И словно накаркал!

После обеда за стеной вдруг раздался такой вопль, что у меня кровь заледенела в жилах. Затем послышался мощный удар — и по стене, отделяющей меня от норвежца, пошла ветвистая трещина. «Землетрясение!» — подумал я, выскакивая в окно со второго этажа. И бегом подальше от здания. Весь мой радикуло-полиневрит как рукой навсегда сняло!

И не только, гляжу, у меня хворь пропала. Во двор с легкостью посыпались тяжелобольные со всех отделений! Самое странное, грохот раздается только изнутри здания, от стен куски бетона вместе с арматурой отваливаются, а земля под ногами даже не колышется. Всю клинику как в шторм раскачивает. Будто она из парусины и в ней бешеный мамонт от стены к стене мечется! Из окон вылетают письменные столы, кровати, медицинские шкафы, золотым веерным блеском вспыхивают в воздухе летящие иглы.

Пробив стекло, взвилась в небо бронзовая статуя тибетского монаха — основателя чжень-цзютерапии. Он летел с такой скоростью, словно еще засветло хотел попасть на родину — в Тибет!

Примчались пожарники, полиция, смотрят, разинув рты, а здание прямо на глазах разваливается. Слава богу, почти всем удалось спастись. Всем, кроме моего врача и норвежца.

Матрос так и погиб под развалинами, а врача того вытащили, да поздно. Из последних его слов картина несколько прояснилась. Экспериментируя, он уколол матроса в какую-то неожиданную точку (какую — не успел сказать), и норвежец так от этого разбушевался, что ударами кулаков развалил клинику! Силы его не то что удесятерились — утысячерились! В свой минутный взрыв он вложил всю подспудную жизненную мощь. Судя по результатам, он бы пожил еще не один год…

Мужественный был матрос, настоящий мужчина. Жаль, я его в глаза не видел. Побушевал он на прощание.

Поскольку я тогда прошел не весь курс иглоукалывания и понес моральный ущерб, с меня не только ничего не взяли в виде платы за лечение, но и выдали сто пятьдесят долларов за нервное беспокойство.

Так что возможности человека до конца не изучены, не раскрыты…

— Верите ли вы в привидения?

Таким вопросом огорошил меня Ураганов.

Я честно ответил, что нет, но хотелось бы. Человеку вообще свойственно верить в таинственное, фантастическое. Наверное потому, что он смертен и во многом неудачлив, а любые чудеса дают какую-то надежду на реальность несбывшегося. Они как бы манят: вдруг невероятное произойдет и с тобой!..

— Как известно, — поведал Валерий, — всякими привидениями особенно славится Великобритания. А ведь ее жители — сдержанный, рассудительный народ, начисто лишенный французского легкомыслия. Однако, говорят, в той же Франции с привидениями слабовато. А в Англии, Шотландии — что ни замок, то с привидениями. Не гнушаются они и загородными домами. В общем обожают старину. Чем старинней любое строение, пусть даже деревенский амбар, тем вероятней встреча с ними.

Наш «Богатырь» стал на якорную стоянку в рыболовном порту Абердин Грампианской области, самого крупного города Северной Шотландии. Абердин-на-Дону — так назвал бы я его в честь реки Дон, в излучине которой он и находится. Есть там поблизости еще и другая река Ди, но у нее не столь звучное название.