Виктор Гвор - Улыбка Бога

Но это все лирика. Страшнее другое. За все произошедшее спросят с Краузе. И спросят вдумчиво. Если все окончится позорной отставкой, можно будет благодарить бога. Могут ведь и в Заксенхаузен отправить. Или уронить в лесничный пролет навстречу твердому гранитному полу. Как там недавно писали в 'Беобахтер' про одного из советских вождей? 'Хруштшов'? Или как-то так...

Словом, ведомственная принадлежность Берга сейчас мало беспокоила полковника. Не так, конечно, чтобы стучать кулаком по столу - это было бы откровенным перебором. Да и голос особо не повышал. Во избежание. Берлин далеко, а гауптман близко. И Краузе, совсем не уверен, что разгильдяи из комендантской роты сумеют воспрепятствовать полету полковника в пролет. Высота здесь, конечно, совсем не та, что в этом большевистском рейхстаге - Дворце Советов...

Полковник вовсе не стремился к плагиату в вопросе собственной кончины. Не устраивала его и смерть в вонючем концлагере. По странному выверту психологии, Краузе хотел отойти в мир иной в постели, окруженным любящими правнуками... Но и вовсе молчать, притворившись ничего не замечающим поленом - не выход. Тоже могут сделать далеко идущие выводы. Тот же гауптман, кстати.

- Объясните мне, Берг, - шипел полковник рассерженной змеей. Или, что больше походило на истину, крысой, которой прищемили дверью хвост. - Что происходит? Вы уже две недели торчите здесь. Где результаты? Мы до сих пор не знаем, кто воюет против нас, и где его база! Что докладывать в Берлин?! Ваши люди слоняются по территории, жгут на кострах всякую гадость...

- А еще, неделями пропадают в лесу. И, кстати, сумели зачистить пару мелких групп, - 'Голем' был непробиваем. А его улыбка уголками рта при совершенно безразличных глазах рождала желание выдернуть пистолет из кобуры... И застрелиться. Потому что больше ничего полковник не успеет сделать ни при каких раскладах...

- Что, так трудно найти мамонтов? - Краузе несколько сбавил тон, понимая, что и так уже наговорил лишнего, да и скорость 'нарезания' кругов поубавил. - Они маленькие и незаметные? По крайней мере, Вы можете хотя бы сказать, как защищаться от этих диверсий? Или с кем мы воюем? Вы что-нибудь можете мне сказать, герр гауптман? Определенное! Без Ваших недоговорок!!!

- Не кипятитесь Вы так, полковник, нервные клетки не восстанавливаются. - Берга, похоже, ситуация забавляла. По крайней мере, глаза перестали быть тусклыми провалами, затянутыми непроглядным туманом. - Кое-что определенное и конкретное я Вам сказать могу. Гауптман повозился с завязками камуфляжного рюкзака и вытащил на свет свой потрепанный планшет. Подержал его несколько секунд в руках, решительным жестом запихнул обратно, тяжелым взглядом уставился Краузе в лицо:

- Во-первых, против нас работает не одна группа, а две, - указательным пальцем Берг словно бы отбивал по столу ритм, четко отмеряя каждое прозвучавшее слово. - С теми, кто атаковал аэродром, Вы можете справиться самостоятельно. Если будете прислушиваться к советам специалиста, а не копить бессмысленную злобу в его сторону. Если бы Вы усилили охрану объектов, о которых я Вам говорил, вместо того, чтобы всеми силами прочесывать леса вокруг Свислочи, аэродром был бы цел! Или скажете, что от меня не звучало предупреждения? - гауптман слегка наклонил голову, внимательно наблюдая за стремительно багровеющим полковником. Краузе не выдержал. Чуть не прыжком подскочил со стула, подбежал к окну, дернул на себя заклинившую на днях раму... Хлынувший поток воздуха несколько охладил пыл полковника. Краузе обернулся к собеседнику:

- Вы считаете, что я должен был бездействовать? Как это делаете Вы?

- Я считаю, что Вы должны думать, в первую очередь. Как это делаю я. Что заслужили, то и получили. Вы сняли с аэродрома большую часть наличного состава! Считаете, что там были невидимки? Должен Вас разочаровать. Это работа самых обычных людей. Пришли, вырезали заспанных караульных, которых было в два раза меньше, чем положено. И все. Аэродром свалился им в руки. Техники, летчики, десяток водителей... Кто должен был организовывать сопротивление ночному нападению? Может быть, Ваши интенданты готовы противостоять русским диверсантам? - гауптман поднял руку, предупреждая возражения, судорожно хватающего воздух полковника. - Были там мамонты, были. Самолеты топтали. Но уже когда всё было кончено. А нападали самые обычные люди. И потери, можете не сомневаться, у них имелись. Хотя и унизительные для нас. Для нас, герр оберст, для нас. Я, в отличие от Вас, не отделяю себя от Германии.

- А станции? А склады? - последние слова были сказаны уже шепотом. Слова гауптмана ударили в уязвимое место не хуже итальянского 'стилетто'...

- Вот здесь Вы не виноваты, - неожиданно улыбнулся Берг. По-настоящему улыбнулся. - Или почти не виноваты. Здесь мы столкнулись с противником совершенно другого уровня. Вы с ним не справитесь.

- А Вы?

- Не знаю. Но попытаюсь. Сейчас я могу предложить Вам следующее. Во-первых, прекратите дурацкие прочесывания окрестностей. Место базирования группы на мамонтах нам неизвестно даже приблизительно. А искать наобум, в надежде на улыбку Фортуны... Думаю, Вам понятен тот момент, что для прочесывания данного лесного массива необходимы силы минимум пары дивизий. Со второй же группой еще хуже. Солдаты могут в прямом смысле слова ходить по головам русских диверсантов, и все равно ничего не заметят. Высвободившиеся силы, бросьте на усиление охраны всех стратегических объектов в регионе. Всех без исключения! Пусть работают и не мешают моим людям. А я попробую засаду.

- Засаду?

- А что в этом такого? - искренне удивился Берг. - Даже бесплотные существа порой попадают в засаду. Перечитайте при случае откровения Отцов Церкви. Там и не такое написано.

- Вы знаете, где они нанесут следующий удар? - решил уклониться от опасной темы полковник. Кто его знает, этого Берга? Может, у него в голове Вотан и прочие валькирии...

- Догадываюсь. И мои люди там уже работают.

- И где же?

Гауптман, наконец-то, достал окончательно свой планшет, развернул карту. Палец ткнул в точку на железной дороге.

- Вот здесь.

- Почему? - Краузе утер пот обильно текущий по лбу огромным платком. 'Минимум половину простыни извел!' - мелькнула веселая мысль. Гауптман, однако, загнал ее поглубже. Пусть оберст понервничает, воспринимая Берга бездушной приставкой к пистолету. Послушнее будет.

- Я же сказал Вам, полковник: надо сначала думать! Это последний крупный узел в регионе. Если большевикам удастся сжечь и его, тем более так эффективно, как предыдущие, все наши транспортные схемы окажутся парализованы. Под сомнение ставится вся кампания. На фронте уже возникли большие проблемы с горючим и боеприпасами. А без этого не может воевать ни одна армия. Даже наша. Никто не может! Подумайте над моими словами, герр оберст. Не думаю, что Вы хотите научиться летать.