Виктор Гвор - Улыбка Бога [СИ]

— Документы есть?

— Нету, товарищ старший лейтенант. У них по карманам только пистолеты с «лимонками» распиханы.

«Товарищ старший лейтенант? Товарищ?! Что за бред?!»

Загадка, к счастью, скоро разрешилась. Повязанный по рукам и ногам, капитан, сумел все же заметить нового человека, подошедшего поближе. Человек прошелся вдоль лежащих диверсантов, чему-то усмехнулся, и представился;

— Старший лейтенант Свиридов, девятый ЭсПэ. Прошу прощения за жесткий прием, товарищи. Но вы могли не разобраться в ситуации и начать стрельбу. Кто из вас капитан Догунин?

Круговорот мыслей забурлил вовсе уж с запредельной скоростью: «Если окруженцы, то откуда знают фамилию?! Немцы еще могут знать, если в штабе предатель. Окруженцы — точно нет. Но в чем смысл? Как пленные мы ценности не представляем. И на каком же уровне гнида сидит?!»

— Не доверяете, — усмехнулся тем временем старший лейтенант. Или лже-лейтенант? — И правильно. Я бы тоже поберегся в такой ситуации. Ладно, сами разберетесь, что к чему.

— Товарищ капитан, — теперь лейтенант обращался прямо к Догунину, каким-то образом определив старшего, — мы сейчас вас развяжем. Оружие чуть позже вернем. А то начнете еще стрелять во все стороны. Мы все-таки в немецком тылу, лишний шум не нужен.

— Слышишь, старлей! — голос охрип. То ли от волнения, то ли еще от чего. — Откуда фамилию знаешь?

— И не только фамилию знаю, но и с задачей вашей ознакомлен. Только загвоздка вся в том, что врать я Вам не хочу, Никита Павлович, — ответил Свиридов, — а правда настолько невероятна, что так просто и не объяснишь. Переберемся к нашей базе, там за чаркой чая и обсудим ситуацию. Как раз группа отвлечения вернется.

— Какая еще группа отвлечения? — пробормотал капитан, пытаясь рывком подняться. Но тренированное тело самбиста не сумело справиться с соперниками, дружно навалившимися на спину, и накрепко пресекшими лишние телодвижения. — Что Вы в загадки играете? Если действительно наши — развязывайте и доложите согласно Устава! — продолжил Догунин выплюнув набившуюся в рот прелую листву.

— Как только радиста вашего принесут… А вот уже! Видите, товарищ капитан? Это часть той же истории. Ключевая, притом. А насчет Устава, это Вы погорячились. У меня свое начальство, у Вас свое.

Догунин не ответил. Капитан во все глаза смотрел на вышедшую из леса женщину. Но какую женщину! Ростом хорошо за два метра, вся, с головы до пяток, покрытая шерстью, дама несла подмышкой сержанта Маклакова, небрежно помахивая, зажатым в другой руке рюкзаком с рацией.

— А чтобы отвлечь внимание немцев от заброса Вашей группы, — донесся словно издалека голос лейтенанта, — двое наших товарищей отправились взрывать станцию Свислочь. Судя по зареву на горизонте, они уже возвращаются, успешно выполнив задачу. Вашу, кстати, задачу. Всё, парни, можно развязывать ребят. Думаю, без драки обойдется. Так точно, товарищ капитан?

— Так точно… — только и сумел ответить пораженный капитан. — Обойдется…

Костя всегда поражался Яшкиной способности ничему и никогда не удивляться. И в первой жизни, и во второй. Кто, кроме неугомонного одессита, мог вот так запросто отправиться вдвоем с малознакомым йети сжигать тщательно охраняемую железнодорожную станцию, имея на руках абсолютно незнакомое оружие? Впрочем, если твой папа цыганский барон, то может так и надо? Тем более, дед по молодости увлекался не только кулачными боями, но и контрабандой, как и положено каждому уважающему себя одесситу греческого происхождения. А уж про бабушку, скромную еврейскую девушку из хорошей семьи, и говорить не приходиться. Не зря знаменитый Япончик перед любым крупным делом обязательно приходил в гости к «тете Циле». Спросить разрешения. Так что Любецкому было у кого учиться принимать удары судьбы.

Сейчас одессита явно распирали вопросы. Так и дергало болезного. Но расспрашивать не получалось: для ускорения процесса передвижения Костя посадил бойца на загривок, и внук цыгана вынужден был всю дорогу уклоняться от летящих навстречу веток. В таком положении особо не поговоришь… Оставалось только негромко напевать свои любимые куплеты. Пение, так раздражавшее Костю до войны, сейчас вызывало исключительно положительные эмоции. Рысенку, оказывается, семьдесят лет не хватало этих куплетов. Семьдесят долгих лет…

— У нас всегда все в полном абажуре, — пел Яшка, пытасяь не врезаться в очередную ветку, под которую подныривал разогнавшийся Грым…

— Пусть в Риме тиф, а в Харькове погром,

— А мы хотим с Петровичем — покурим,

— А захотим — так вовсе попоем

— О том, о сем,

— О чем хотим — о том поем…

И так далее, всю, не такую уж короткую дорогу…

К нужной опушке вышли еще засветло. Солнце уже почти скрылось за неровной стеной окружающих лесов. Но все что следовало увидеть — разглядеть можно было. Любецкий, едва размяв ноги, внес рацпредложение:

— Таки я Вам скажу, Грым, шо Ви бегаете гораздо быстрее лошади, — проинформировал Яшка, — но иметь таких передвижений немного неудобно. Почему бы Вам не подумать себе за седло, шобы людям ездить с комфортом?

— Ага, — оскалился Грым, — а кнут у тебя уже есть!

— Таки да, — нимало не смутился Яшка. — Как без кнута? Ви же не ходите без штанов?

— Иногда хожу, — оскалился Грым, продемонстировав внушительные клыки. — И вообще, часто делаю всякие странные вещи. Но вот категорически не могу понять, почему я должен думать об удобстве закуски, которую таскаю с собой на черный день?

— Как можно не понимать таких простых вещей? — возмутился Любецкий. — От неудобной позы кровь застаивается, и вкус мяса портится совершенно! И не забудьте, шо ви не пользуетесь огнем и лишены такой возможности исправить трапезу за счет кулинарного искусства!

— А ты считаешь, что жареная человечина пойдет лучше сырой? — поинтересовался Грым.

— Таки да! Ви имеете таких шансов проверить это ближайшей ночью.

— Ладно, давай посмотрим, что там видно, — прекратил бессмысленную пикировку Грым. — У нас задание есть. А звиздеть — не мешки ворочать!

— Таки глупо было бы отрицать таких мудрых выражений! — согласился Любецкий.

С холма, ставшего импровизированным наблюдательным пунктом, станция была, как на ладони. Количество скопившихся составов впечатляло.

— Фрицы имеют здесь немалый геволт, только я не пойму за шо он им нужен. На тех платформах немножко танки, или я не понимаю? — прикинул Яшка.

— Танки, — согласился Грым. — А в цистернах — горючка, к бабке не ходи. Фрицы здесь переставляют вагоны на нашу колею. Думаю, и боеприпасов в эшелонах немало. Если запалить цистерны с горючим, рванет так, что мало не покажется. Даже одной хватит, чтобы тут почище Кракатау сработать.