Андрей Гребенщиков - S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов

Дальше по коридору раздался шорох, что-то со стуком упало. Я решил не терять времени и скользнул в отсек, к которому настойчиво звала «путанка». Пространство между стенами было завалено сломанными ящиками, тряпьем, обломками мебели. Если бы не «путанка», ни в жизнь не подумал бы, что среди такой рухляди хранится что-то ценное. Но артефакт в руке настойчиво тянул меня в угол, и я устремился туда, будто химера на добычу. Осторожно, стараясь не шуметь, убрал ящик с полустертой маркировкой, отгреб скомканную мешковину и обнаружил жестяную коробку. «Путанка» сбесилась окончательно, колотилась и тянула мою руку к коробке. Я послушался зова, взял коробку, раскрыл.

«Мозг кровососа» выглядел именно так, как его описал Заточка: твердый комок темной субстанции, шершавый и пронизанный тонкими ходами, будто червями изъеденный. Он тоже слегка дрожал и немного нагрелся.

За стеной снова что-то стукнуло, я расслышал неторопливые шаги, кто-то зевнул в коридоре — шумно так, словно предупреждал о своем приближении. Потом закашлялся, словно говорил: а вот и я! Шаги приближались. Я сложил артефакты — и теплый дрожащий ком в моих руках ожил. «Путанка» словно вывернулась наизнанку, образующие ее нити, до сих пор казавшиеся слипшимися намертво, разделились, перестав составлять общую массу, и лохматой бородой опутали «мозг», проникая в каналы, которыми был пронизан второй артефакт.

Кивнув, я полоснул ножом по ладони и сжал сборку окровавленной рукой. Меня качнуло, комната; заваленная хламом, поблекла. И еще — я вдруг исчез. То есть не в каком-то там философском смысле, да и не в физическом тоже — никуда я, конечно, не делся, просто больше не видел даже собственную руку. Видел грязный пол, мешковину, на которой должны были стоять мои залепленные грязью ботинки, но меня не было, я стал невидимым.

Вот такое оно, действие сборки из «путанки» и «мозга кровососа». Я об этом давно знал, только Заточке не сказал.

Может, и правду утверждал Кирза: арт под названием «мозг кровососа» имеет какое-то отношение к мутанту? Ведь те умеют исчезать… Любопытно будет на досуге разобраться, но сейчас не до того. Шаги в коридоре приблизились и стихли у входа. Похоже, я каким-то образом привлек внимание Пригоршни — он остановился совсем рядом, за стеной.

Присев за ящиками, я вытащил «Макаров». В дверном проеме возник здоровенный парень с автоматом наперевес и тут же дал очередь. Пули зацокали по стенам, высекая искры и кусочки бетона. Я выстрелил в ответ, но поздно — Пригоршня уже скрылся. Тогда я, не теряя времени, бросился к выходу и, пригнувшись, нырнул в проем. Пригоршня пятился, и мое появление смог засечь, лишь когда я выстрелил снова. Не попал. Он метнулся в соседний отсек, а я воспользовался этим для отступления к входу в ангар.

Тени отца Гамлета, конечно, уже заинтересовались, кто это там шумит. Когда я вывалился наружу, то увидел устремленные в мою сторону стволы. А вот меня парни не видели. Зато Пригоршня знал, что я убегаю, и из глубины ангара пустил очередь вслед — и снова слишком высоко. Обернувшись, я разрядил остаток магазина, но не в него, а в ящики посреди прохода. Бросился дальше.

Сперва показалось, что в ящики не попал, но когда отмахал с десяток шагов от ангара, за спиной громыхнуло так, что всякие сомнения в собственной меткости исчезли. Так сказать, верь в себя, и Зона тебе улыбнется. Или отдастся, это уж кому что нравится.

В спину толкнуло теплой воздушной волной. Я бежал, как шестиногий заяц-мутант. Навстречу спешили сталкеры, несколько человек показались из соседних строений, я несся между ними, стараясь никого не задеть. Назад глянул только когда был у ворот. Арендованный Пригоршней барак до сих пор рушился — бетонные пролеты в центральной части сложились внутрь, соседние секции все еще валились, вздымая тучи пыли, а над всем этим вставал роскошный угольно-черный дымный столб.

Часовые в воротах пялились на разрушения. Невидимый, я миновал их без помех. Тот, что раньше сидел на опрокинутой створке, теперь уже стоял, задрав голову — почему-то его больше всего заинтересовала верхушка дымного столба, которая сворачивалась наподобие здоровенной шапки гриба. Он задумчиво обратился к приятелю:

— А знаешь, почему псевдогигантов нельзя кормить горохом?..

По дороге, где поджидал Заточка с приятелями, я, конечно, не пошел. Они очень скоро узнают о перестрелке с последующим разрушением, о таких событиях любят трепаться, слухи пойдут сами собой… так что меня, без сомнений, спишут со счетов. Да и Пригоршню, которого завалило обломками. Ну а к бару Ушлого можно пройти и другой дорогой.

Не знаю, сколько держится невидимость, созданная сборкой, но рисковать не стал. Мало ли что, вдруг еще щупальца на морде расти начнут? Отлепил артефакты от ладони, когда отмахал с километр от Коровников, потом расположился в укромном местечке, перебинтовал ладонь и сбрил бороду. Отпускал ее с месяц, но не жалко. Хотя борода лучше, чем щупальца.

К Ушлому я заявился поздно ночью, когда в баре уже никого не было, даже самые отпетые любители культурного отдыха разбрелись. Хозяин куковал за стойкой, а перед ним, спиной ко мне, сидел единственный полуночник. Когда я вошел, Ушлый смерил меня взглядом и буркнул:

— Принес?

Я кивнул. Хозяин больше ничего не сказал и, протопав через зал, с грохотом захлопнул дверь. Лязгнул засов. Я взгромоздился на поставленный торцом ящик рядом с парнем, положившим на стойку локти. Перед ним была бутылка водки, три стакана и блюдце с тремя маринованными грибами — опята, очень я их в таком виде уважаю и люблю.

Ушлый вернулся за стойку и выжидающе уставился на меня. Я выложил перед ним сборку. Он ее внимательно оглядел, чуть не обнюхал всю, и полез под стойку.

— Как прошло? — донеслось оттуда глухо.

— Нормально. — Я разлил водку в стаканы.

— Заточка с теми придурками ни о чем не догадались? Сталкеры в Коровниках?

— He-а. Мы там устроили то, о чем в репортажах говорят «Взрыв сопровождался значительными разрушениями».

— И человеческими жертвами, — многозначительно добавил сидящий рядом Пригоршня. — Между прочим, я весь в земле перемазался и руку о лист расцарапал, когда вылезал.

Ушлый, вынырнув из-за стойки с жестяным коробом в руках, спросил:

— Тебя точно никто не заметил?

— Да не… — махнул рукой Пригоршня. — Для всех я теперь дохлый сталкер. Даже тело не найдут: взрыв, понимаешь, всего меня разметал, а потом еще обломки засыпали… Конец такому прекрасному человеку.

Он похлопал себя по широким плечам, по груди, как бы подчеркивая свою прекрасность, и скорбно покачал головой.

— Я, между прочим, тоже погиб, — ревниво заметил я. — Расплющило же насмерть, вчистую.