Вера Чиркова - Вернись, а то убью!

— Хайканьские отшельники! — почти вслух крикнул я и влетел в перенос, подпихнутый крепким толчком старшего проводника.

Чтобы вывалиться на озаренные первыми лучами солнца каменные плиты. Только многолетний опыт да постоянные тренировки с оружием не дали мне покатиться кубарем. Поминая недобрым словом ретивого отшельника, отскакиваю в сторону и первым делом оглядываюсь вокруг, чтобы иметь представление, чего нужно ждать от этого места. И понимаю, что в этот раз не ошибся. Хотя и не привелось мне побывать тут самому, но картинки и рассказы учителей очень точно передавали таинственную простоту и аскетизм прибежища отшельников. Впрочем, до него еще придется добираться.

Пока мы стоим на широкой площадке перед отвесной стеной примерно посредине высоченной скалы. За краем площадки, огороженной низким каменным барьером, глубокая пропасть и на ее дне белеют буруны безобидного отсюда потока. А в стене, на высоте в двадцать локтей темнеет отверстие входа. И только небольшой козырек, пристроенный над ним, дает понять, что это отверстие — дело человеческих рук.

Я заинтересованно ждал, когда же из отверстия выпадет веревочная лестница или высунется медный шест с торчащими во все стороны ручками и прикидывал, как мы будем поднимать по этому сооружению женщин. Заранее представляя все трудности этого мероприятия. Хотя и верил, что отшельники не стали бы придумывать такой сложный способ нашего уничтожения, для этого у них были способы попроще. И возможностей тоже хватало.

Старший проводник, появившись из портала, удостоверился вначале, что ведьма с магом нигде не потерялись, затем, подойдя к краю площадки, осмотрел вьющуюся снизу пустынную тропу и только после этого дернул за темный шнур, совершенно незаметный на фоне стены.

В ответ на этот сигнал в отверстии появилось чье-то смутно белевшее в тени козырька лицо, некоторое время молча изучало нас, а потом так же молча исчезло. Потянулись томительные минуты ожидания. Мы все молчали, а о чем можно болтать или договариваться перед лицом неизвестности?

Камира с ведьмой, если и были в курсе происходящего, успешно маскировали это знание безразличными лицами, а Артемия озиралась с такой же любознательностью, как и мы с Туром. Проводник отошел к дальнему краю площадки и отрешенно рассматривал сверкающе-белые пики скал, возвышающиеся по ту сторону ущелья. Впрочем скалы тут были с трех сторон, распахиваясь только с востока, там, откуда поднималась выбитая в скале тропка. С той стороны разбегались вдаль уже знакомые холмы, смотреть на которые за последние дни мне как-то поднадоело.

— Идем.

Слова старшего проводника прозвучали так неожиданно, что я даже оглянулся. И изумленно замер, обнаружив рядом с ним темный овал входа, которого не было там еще несколько секунд назад.

Ведьма решительно направилась к открывшемуся проходу, но у самой дыры остановилась, пропуская вперед всех нас. Повинуясь ее взгляду, я шагнул в проход первым, и сразу обнаружил, что несколько ступенек узкой лестницы, против ожидания, ведут не вверх, а вниз. Затем с десяток шагов коридор прям, как стрела, и упирается в слабо освещенный вход в какое-то помещение. Дойдя до него, снова обнаруживаю несколько ступеней вниз и по ним попадаю в круглую камеру. В противоположной стене темнеет вход в следующий коридор, и к нему ведут точно такие же ступеньки. Комнатка слабо освещена свисающей с потолка масляной лампой, а в стенах темнеют узкие щели. Не удивлюсь, если окажется, что в стене проходит круговая галерея, и заранее не завидую глупцам, решившим войти в обитель через этот вход.

Хотя другого, вполне возможно и не существует… во всяком случае, поблизости.

Второй тоннель привел нас в еще одну круглую камеру, более просторную. Отсюда уже разбегались во все стороны узкие коридорчики, и только один вход охранялся двумя послушниками. И именно на него показал старший проводник, молча предлагая следовать дальше.

Освещенный редко висящими лампами коридор был намного длиннее предыдущих и, идя по нему, я успел шепнуть Туру, чтоб вел себя как можно спокойнее и не поддавался на провокации. Про внутренние распорядки обители было известно очень немного, но, по мнению Клариссы, если судить по поведению послушников, можно сказать с уверенностью, воспитывают их очень жестко. И несмотря на это, каждое утро на площадку ко входу приходят чиндайцы, желающие отдать сюда своих сыновей, в основном тех, с которыми не могут справиться сами. Однако отшельники берут далеко не каждого, и еще никому не удалось понять принцип отбора.

Овал входа в очередное помещение неумолимо приближался, и как я ни старался настроить себя на бесстрастность, свойственную рабам, сердце начало биться быстрее. Еще никому не удавалось попасть сюда и увидеть отшельников, а тем более, возвратиться на волю. Я же твердо намерен вернуться домой и искренне надеюсь, что у ведьмы не было первоначального намерения поселиться тут навсегда.

Однако когда стало возможно рассмотреть то, что находится внутри помещения, в моей душе проснулось нехорошее подозрение. И с каждым шагом все крепло, чтобы к тому моменту, как я шагнул в зал, обратиться в абсолютную уверенность.

Уже хорошо знакомая конструкция, похожая на цветок укропа, подпирала потолок этого помещения, и то, что большая часть подпорок была из простого железа, а несколько штук матово светились зеленью, было главным символом этого места. Просто кричащим о том, что местные обитатели не просто бывали когда-то в храмах на островах восточного океана, они еще и считали их единственным достойным подражания примером. И даже сумели доставить сюда часть колонн. А несколько прорезанных в толще стены высоких и очень узких окон, застекленных обычным стеклом, служат лишь подтверждением моей догадки.

Из бокового прохода в зал вышло несколько фигур в белых одеждах, и я просто впился в них взглядом, пытаясь рассмотреть всё и сразу. Роста отшельники были среднего, или чуть ниже, самый высокий мне по плечо. Но от этого не казались подростками или слабаками, мощные плечи и крепкие, мускулистые руки не допускали даже намека на такое предположение. Головы у всех повязаны белыми платками, на манер пиратских, и формы черепа мне хорошо рассмотреть не удалось, но лица вполне человечьи, хотя и имеют несколько одинаковых особенностей, делающих вошедших похожими, словно родные братья. Узкие, чуть вытянутые вперед лица смуглы, но это не светло-каштановая смуглота останцев и не желтоватая смуглота чиндайцев. Цвет кожи отшельников напоминает чуть позеленевшую старую бронзу, а их слегка раскосые глаза непроницаемо черны.

Но больше всего огорчает меня понимание, что я уже сталкивался с похожими лицами, редко, но встречал, с моей профессиональной памятью на лица, старательно оттачиваемой наставницей, трудно ошибиться. На рынках Дильшара и в харчевнях Гассии, и даже в порту Торсанны эти лица на миг привлекли мое внимание, но тогда я не стал задумываться об их происхождении, посчитав этих людей метисами двух народностей. И только теперь понимаю, что пользуясь необычайной похожестью, они всегда свободно бродили между нами, решая какие-то свои проблемы и изучая человеческие нравы и порядки.