Вадим Проскурин - Братья-оборотни

— Тогда Сильвера пока не озадачивай, — сказал Мелвин. — А то если Бенедикт поймет, что колдовской посох у него спиздили…

— Я взял на себя смелость изготовить подменный посох, — сказал Реджи. — Его набалдашник очень похож на настящий, но не работает.

Мелвин нахмурился, и некоторое время глядел в глаза верному вассалу суровым взглядом. Затем сказал:

— Не понял. Ты что, меня тоже предать задумал?

Реджи выдержал гневный взгляд сеньора спокойно, как ни в чем ни бывало.

— Ни в коем разе, — ответил он. — Я не настолько долбоеб, чтобы предавать неуязвимого оборотня, которого не берет ни святая вода, ни яд, ни любое известное оружие.

— Разве меня яд не берет? — удивился Мелвин. — С чего ты взял? Погоди…

Реджи мило улыбнулся и сказал:

— Мы найдем общий язык, ваше высочество. Последние минут десять я не сомневаюсь в этом ничуть. Не стану скрывать, раньше сомневался, а теперь уже нет. Если бы ваше высочество не проявили бы такого здравомыслия, какое проявили, я бы встречал ближайший закат на полпути к Лондону. Но сейчас я полагаю, что в противостоянии с Волчьим Клыком одержит верх ваше высочество. Так что я на вашей стороне.

— Цинично, — констатировал Мелвин.

— Зато честно, — добавил Реджи и цинично улыбнулся.

Она встретила дракона на опушке леса. Он заметил ее издалека, это немудрено для того, кто видит ночью почти так же хорошо, как днем. Сначала он думал, что она случайно идет прямо к нему, просто тропинка так легла, вот сейчас отвернет налево или направо… Нет, не могла она его видеть от самого замка, она простая женщина… или непростая? Фрея, помоги, вразуми!

— Выходи, подлый трус, хватит прятаться! — позвала она.

Дракон выпрямился, вытянул шею, оскалил зубы и завыл, как волк. Женщина подпрыгнула на месте и сказала:

— Ну, бля, пиздец, нельзя же так пугать, чуть не обосралась в натуре!

Глубоко вздохнула, прошептала какую-то молитву то ли заклинание и добавила:

— Поворотись-ка боком. Экий ты смешной какой!

— Почему ты меня не боишься? — спросил дракон. — Ты, вообще, кто такая?

— Бонни меня зовут, — представилась женщина. — Бонни Черная Зайка. Я раньше ведьмой была.

— А теперь? — заинтересовался дракон.

— Теперь тоже ведьма, — ответила Бонни. — Но раскаявшаяся. Меня сам святой Михаил простил.

— Пидарас он злоебучий, а не святой Михаил, — сказал дракон и злобно сплюнул. — Ненавижу его!

— Зря ты так, — сказала Бонни. — Он, конечно, никакой не святой, но человек хороший. Мелвин Локлир его зовут на самом деле.

Дракон внезапно крякнул по-утиному.

— Ты чего? — удивилась Бонни.

— Я Робин Локлир, — сказал дракон.

Бонни уставилась на него охуевшим взглядом, постояла так некоторое время, затем рассмеялась.

— Вот и хорошо, — сказала она. — Пойдем куда-нибудь, я тебя расколдую. К алтарю Фреи, например. А вообще, странно, что ты не умеешь менять облик по желанию. Мелвин тоже сначала не умел, но выучился очень быстро.

— Его ты научила? — спросил дракон.

— Нет, не смогла, — покачала головой ведьма. — Как-то сам допер. Слушай, Робин, а на кой хер ты Перси Тандерболта загрыз? Совсем одурел?

— Следи за языком, ведьма, — резко ответил дракон. — Ты беседуешь не с вонючим йоменом, а с виконтом, так что…

— Я беседую с глупым подростком, заключенным в тело большой вонючей курицы, — перебила его ведьма. — И если твои слова будут такими же вонючими, как ты сам, я не стану тебя расколдовывать. Будешь весь остаток жизни хвостом размахивать, как мудак.

Робин возмутился:

— Лучше я буду хвостом размахивать, чем терпеть такое обращение от…

— Невесты старшего брата, — подхватила Бонни.

— Ты что, охуела? — изумился Робин.

— Нет, это ты охуел от неожиданности, — спокойно ответила Бонни. — Но ты не бойся, это пройдет. Когда пораскинешь мозгами, быстро поймешь, что вам, оборотням, без ведьмы не обойтись. Мелвин это понял, когда на четырех лапах бегал и зубами щелкал.

— Погоди… — изумленно выдохнул Робин. — Тот ебанутый кобель огромного размера — тоже Мелвин? Я все это время сражался с собственным братом?

— С братом или нет — это еще проверить надо, — уточнила Бонни. — Ты уж не обессудь, но если я тебя не расколдую или расколдую не в того, тебе непросто будет оправдаться. Заодно и проверим, насколько ты неуязвимый.

— Ты лучше не пизди, время не теряй, а давай расколдовывай. Меня там Белла ждет…

Неожиданно Бонни протяжно свистнула, как свистят разбойники, призывая друг друга, но тише.

— А это уже совсем охуительно, — сказала она. — Даже не берусь предполагать, что начнется в замке, когда мы туда придем. Об этом потом сагу сложат.

— А что такое? — забеспокоился Робин. — Что с Беллой не так?

— Все не так, — ответила Бонни. — Бенедикт собрался сжечь ее на костре как вероотступницу и драконоебку, при этом все думают, что про драконобество — это поклеп, а истинная причина какая-то другая. Мелвин вначале упирался, но Бенедикт его убедил. Мелвин-то не знает, что ты его брат.

— Бля, пиздец, — сказал Робин. — Ее не пытают?

— Вроде нет, — сказала Бонни. — Час назад точно еще не пытали. Вроде даже не изнасиловали.

— Бля, пиздец, — повторил Робин. — Расколдуюсь — переебу пидарасов всех до единого, Христом-богом…

Бонни подпрыгнула и отвесила дракону символическую пощечину.

— Не клянись, — строго сказала она. — Тем более Христом-богом. Ты же от него вроде отрекся… или нет?

— Да, кстати, отрекся, — смущенно признался Робин. — Посвятил себя богине Фрее… Но это же как бы не по-настоящему? Это же можно как бы назад откатить? Христос-то он… того… всепрощающий… или нет?

Бонни посмотрела на Робина как на идиота, тот смутился еще сильнее.

— Не знаю, как насчет Христа, а про милосердие Фреи я раньше слышала, конечно, но оно довольно своеобразное, милосердие это, — строго сказала Бонни. — Я бы тебе не советовала менять небесную покровительницу. Поклялся верно служить — так служи и не выебывайся. Ты же дворянин!

После этих слов смущение Робина перешло в злость.

— Не тебе меня судить, ведьма, — прошипел он. — Будешь указывать мне, что делать — порву в клочки и скажу, что так и было.

Его угроза не произвела на Бонни заметного впечатления.

— Порвешь — не расколдую, — спокойно сказала она. — Будешь до конца жизни бегать в перьях и с хвостом, как мудак. Ты сам решай, что для тебя важнее — гордость твоя дурацкая или человеческий облик. Решил уже?

Робин долго молчал, затем выдавил из себя:

— Решил. Давай расколодывай.

— Нет, так не пойдет, — покачала головой Бонни. — Никаких «давай». Для начала встань на колени передо мной, преклони голову и униженно попроси мою светлость о колдовской милости.