Алекс Орлов - Тютюнин против ЦРУ

– Сахар есть, девушка? – спросил Тютюнин через стекло.

– Ой, он рафинадный, вам ни в жизнь не угрызть, – призналась честная продавщица.

– Это даже хорошо, – злорадно улыбнулся Сергей. – Дайте мне аж две пачки.

Продавщица подала Сергею две серые и тяжелые, как кирпичи, упаковки.

– Пятьдесят рублей, – сказала она.

– Хорошо, только денег у меня с собой нет. Вы подождете немного, я здесь, напротив вас работаю?

Продавщица хотела закричать: «Да что это такое, давайте деньги сейчас же или возвращайте товар!» – но Сергей сунул к ней в окошко свою побитую физиономию, и она сказал:

– Пожалуйста. Я вам верю, гражданин.

И Сергей побежал во «Втормехпошив». Влетев в помещение приемки, он застал там штук двадцать встревоженных старушек, дожидавшихся его прихода. Увидев своего благодетеля, они радостно загомонили.

– Одну минуточку, – попросил их Сергей. – Я только сахарок пристрою и сразу назад.

Старушки стали ждать, а Сергей прямиком помчался в бухгалтерию.

– Ой, это вы, Сергей! – встретила его в коридоре секретарша директора Елена Васильевна. – Вас насовсем отпустили или вы… – Елена Васильевна перешла на шепот, – или вы сбежали?

– Отпустили. Полностью оправдан.

– А Борис Львович про вас спрашивал. Он так удивился, что вас забрали… Зайдите к нему.

– Обязательно зайду, – пообещал Сергей, – но сначала в бухгалтерию.

– А-а, понимаю, – кивнула секретарша. – Признаться, Сергей, я бы с удовольствием к вам присоединилась. – Елена Васильевна подошла к Тютюнину ближе и, взяв его за пуговицу, с придыханием произнесла:

– Но вы ведь женаты…

– Ну да, – ответил Тютюнин, несколько сбитый с толку. Однако, когда Елена Васильевна ушла, Сергей быстро восстановился и наполнился прежней, тихой и ликующей, злобой.

Никогда еще бухгалтер Фригидин не сводил дебет с кредитом в таком прекрасном расположении духа. То и дело бросая работу, он пробегал пальцами по костяшкам деревянных счетов и, лихо поддергивая сползавшие налокотники, напевал что-то легкое и воздушное.

Иногда он бросал взгляд на пачку от сахара и, послюнив палец, вычищал из нее остатки сахарной пудры.

– Ла-ла-ла! – пел Фригидин. – Трам-пам, та-ра-рам! За его спиной скрипнула дверь, и он, не оборачиваясь, пропел, подражая Демису Руссосу:

– Кто та-а-ам?

– Сто грамм, – ответил знакомый до физической боли голос, и в следующее мгновение Фригидину дали по башке.

– Ой! – воскликнул он и, вскочив со стула, замер, не в силах побороть холодное оцепенение.

– А я тебе сладенького принес, – сказал Тютюнин и швырнул на стол два неподъемных рафинадных кирпича.

– Постойте, Сергей, вы меня не так поняли! – затараторил Фригидин, выставляя вперед ладони и таким образом отгораживаясь от медленно наступавшего Тютюнина. – Я просто отвлекал на себя внимание этих.., этих.., зверей! Этих монстров! Этих невозможных хамов-неужели вы мне не верите?

– Не верю. Ты жрал мой сахар.

– Но не оставлять же его врагу, Сергей! А как гражданин…

– Жри рафинад… – перебил его Тютюнин.

– Да я с удовольствием, только хотелось бы расставить все точки, а также запятые, поскольку…

– Жри – или пожалеешь, – предупредил Тютюнин.

– Но меня опять отвезут размачивать в отделение нестандартной терапии! – пятясь от Сергея, закричал Фригидин.

– А ты хочешь в травматологию?

– Нет, не хочу. Сейчас же начинаю есть. – С этими словами Фригидин схватил одну из коробок и впился зубами в картон. Однако тут же оставил это занятие и заговорил на отвлеченные темы:

– Между прочим, Сергей, вопрос из вопросов. Есть ли жизнь на Марсе?

– Фригидин, не зли меня.

– Ладно, замяли, – сразу согласился бухгалтер и снова начал мусолить картон, но снова отвлекся. – А вот какой случай произошел с персидским царем Буром Вторым, когда его слоны переходили вброд Миссисипи…

Несколько затрещин заставили бухгалтера заняться делом, и спустя полчаса одна коробка была опустошена.

– Перерыв пять минут, – бесстрастным голосом рефери объявил Тютюнин, и обливающийся потом Фригидин свалился на свой стул.

– Пей больше воды, Фригидин. Уменьшай концентрацию, – советовал Сергей.

– Не могу… Я и так два чайника выпил!

– Ничего. Еще графин остался и аквариум.

– Там же рыбки!

– Рыбок не тронем, – пообещал Сергей. – Они ни при чем… Перерыв окончен. Приступай к последней порции.

– А может, не нужно, Сергей, а? Хотите, я подарю вам подшивку порнографических журналов?

– Нет.

– А стеклянные шарики и игрушечный электровоз?!

– Начинай!

Поняв, что Тютюнин не отступит, бухгалтер придвинул к себе новую коробку с рафинадом и с выражением обреченности на лице принялся ее глодать.

Однако он не одолел и половины, когда в его теле начался процесс естественной кристаллизации.

Врачей вызвали уже без Тютюнина, поскольку он полностью отдался любимой работе.

В этот день к нему на приемку принесли много разного товара. Тут были пыжики, кроличьи лапки, поддевка из койота и шапка из тундровых пеструшек.

Когда половина очереди был обслужена, Сергей почувствовал, что на него кто-то смотрит, и оглянулся.

Это была знакомая ему врачиха Света, которая приехала вызволять Фригидина во второй раз.

– Привет, – сказал ей Тютюнин. – Как дела?

– Нормально. Заливаем вашему бухгалтеру воду в задницу…

– А… – сказал Серега, чувствуя некоторое смущение. Старушки из очереди тоже приметили особую атмосферу и притихли, не скандаля, против обыкновения, по поводу простоя.

Света повела бюстом и шагнула к Сергею. Он нервно улыбнулся и отступил, надеясь, что при посторонних она не посмеет.

Однако Света была настроена очень решительно и, припечатав Тютюнина бюстом к стене, крепко поцеловала его взасос.

Старушки возликовали и дружно грянули «Ай люли – четыре гуся!», а Света, довольная своим поступком, покинула помещение, оставив Сергея в состоянии крайнего удивления.

Старушки затянули «Вот мчится тройка удалая» и трижды начинали ее с начала, пока Сергей не принял весь принесенный ими хлам.

Лишь после этого пенсионерки вышли на улицу, и в приемке стало тихо.

Сергей, облегченно вздохнув, опустился на старый табурет и только теперь заметил в углу ту самую пожилую женщину, что сдавала ему сиамского Рудольфа.

В первый момент Сергею показалось, что клиентка поняла свою ошибку и пришла потребовать мех обратно, однако он тут же вспомнил, что это никакая не женщина, а переодетый мужик.

Впрочем, кричать: «Уйди, переодетый мужик, уйди!» – Тютюнин не собирался. Он хотел придержать этот аргумент на случай, если «пожилая женщина» потребует назад своего Рудольфа.

– Слушаю вас внимательно, – сказал Сергей.