Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян

– Ой как больно! – схватившись за плечо, захныкал незнакомец. – Они толкнули, они толкнули меня! Противные! Противные мужланы…

Подойдя к прозрачной двери, агенты остановились, чтобы перевести дух и по возможности собраться с мыслями.

– Кажется, я теряю над собой контроль, – пожаловался Гамакван.

– Тогда давай уйдем отсюда… Мы можем сорвать задание.

– Нет, со мной уже все в порядке. Просто я… я… просто мне жарко…

– Хорошо, Гамакван, давай зайдем. Мы только посмотрим, что там такое, и сразу уйдем. Должны же мы собирать всю информацию о мире человеческих людей, правда?

– Правда… Ну, пошли?

– Пршли. Только держись за меня, пожалуйста.

– Я держусь.

Они с трудом одновременно протиснулись в дверь и, оказавшись в прохладном помещении, совсем растерялись. Запах лягушки здесь был настолько сильным, что они не могли понять, с какой стороны он исходит.

Между тем все полки магазина были заставлены клетками и аквариумами с различной живностью.

Трудяги-белки без устали вращали колеса, тропические птички чистили перышки, рыбки тупо пускали пузыри, а пара белых мышей героически ковала очередной приплод.

– Банду Ельцина под су-уд! – хрипло проорал старый попугай.

Сидевшая в клетке обезьяна задумчиво ковырялась в носу, покачивая просунутой между прутьев ногой.

– Но где же они, где? – дрожащим от нетерпения голосом спросил Гамакван.

– Тихо… Кажется, я их вижу… О! Гамакван!

– Где?! Где?!

– Вон, в стеклянном кубе на прилавке.

Зацепившись горящими взглядами за огромную лягушку, агенты стали приближаться к ней, шагая на негнущихся ногах. Дремавшая продавщица встрепенулась и, поднявшись над прилавком, строго спросила:

– Покупать будете или чего?

– Мы?

Агенты от неожиданности вздрогнули и уставились на продавщицу.

– Я говорю, лягу брать будем или смотреть только?

– Смотреть только… – быстро повторил Турукван.

– Это вам зоопарк, что ли? Смотреть они сюда пришли! Она, может быть, вас боится, ляга-то? Смотрите, как скургузилась.

«Лягушка-голиаф», как было написано на ценнике, действительно почувствовала опасность и, подобрав под себя лапы, приготовилась дорого отдать свою жизнь.

– Мы только посмотреть… – снова повторил Турукван, а Гамакван, затаив дыхание, начал наклоняться над аквариумом, готовясь совершить стремительный бросок.

Вне себя от ужаса, лягушка дернулась и спровоцировала дунтосвинта на нападение. Не правдоподобно распахнув рот, тот разбил головой аквариум и с одного раза заглотнул лягу почти наполовину.

Сонная продавщица заверещала, как пожарная сирена, и, схватившись за огромные ноги брыкавшейся ляги, что есть силы потянула назад.

– Выплюнь, выплюнь, сволочь, она девятьсот баксов стоит! – кричала продавщица, мужественно удерживая лягу от полного проглочения.

Между тем Гамакван, позабыв от голодной страсти, кто он и где он, полностью отключил механизм гипноза и предстал перед продавщицей в природном качестве дунтосвинта.

– А-а-а!!! – уже совершенно диким голосом заверещала та. – Наташка, скорее сюда, Наташка! На нашу лягу какая-то гонорея напала! Скорее, Наташка! Борьку зови!

Из отдела кормов выскочила Наташка. Роста она была небольшего, однако бейсбольная бита в ее руках вращалась как пропеллер, и спустя мгновение помогавший коллеге Турукван увидел небо в алмазах.

Падая на пол, он совершенно отстранение подумал о кулинарных прелестях лягушки, но больше его занимало то, что они с Гамакваном здорово подвели майора.

Собрав волю в кулак, Турукван сумел схватить Гамаквана за лапу и как мог быстро потащил его из магазина, подальше от визга и тяжелых ударов биты.

– Смотри, Борька, смотри! Уходят они!

«Борька еще какой-то», – с трудом соображал Турукван К счастью, им на помощь подоспел кто-то из местных агентов Прикрывая отход пострадавшего патруля, дунтосвинт предстал перед разъяренными человеческими людьми в милицейской форме и вежливо поинтересовался, что произошло.

– Да вон, товарищ милиционер! В нашу лягу какая-то гонорея вцепилась – прямо зубами!

– Да не гонорея, Зоя, а игуана, – поправил ее грузчик.

– Ну я и говорю! Они как зашли, товарищ милиционер, сразу стали принюхиваться, а потом эта гонорея как схватит…

– Игуана, Зоя!

– Да какая ж игуана, Борька, ты видел, зубищи-то какие?!

– А что случилось с вашей… лягой?

– Ой, с лягой все в порядке, только напугалась она очень. Видите, как на вас смотрит, думает, что вы тоже из этих…

Милиционер впился в лягушку глазами и, судорожно сглотнув, хрипло произнес:

– Надо же… большая какая… прямо жир-рная такая… Удивительная просто…

Не говоря больше не слова, он попятился назад, странно подергивая головой.

– Долой антинародный режим! – заорал из клетки попугай.

Милиционер вздрогнул и растянул губы в улыбке.

– Ну, я пошел… В смысле – сейчас их поймаю.

В обед в приемном помещении «Втормехпошива» состоялось тайное совещание.

Окуркин, Тютюнин и его заместитель Кузьмич поедали хлеб с маслом и обсуждали возможные технологии фильтрации настойки.

– Можно, конечно, через пенек фильтровать или через оотянку, – делился знаниями Кузьмич. – Однако стоящую тянку сеичас не найдешь, не те времена. А пенек нужен не абы какой дубовый, а мендраловый…

– Не, у нас такого не найти, – покачал головой Леха. – Нужно исходить из местных условий. Вот…

Окуркин развернул тетрадный лист, на котором длинным столбцом были записаны названия трав, которые, как надеялся Леха, должны были раз и навсегда выправить скопившуюся у него настойку.

– «Бздника луговая. Она же – паслен», – прочитал Леха. – В сухом или слабосушеном виде.

– Здесь не растет, – покачал головой Кузьмич. Он посмотрел на Серегу. – Эй, а яйца-то твои где?

– Сегодня жена насиживает у себя на работе.

– Понятно.

– «Конский щавель, он же – тархун», – продолжал Окуркин. – Использовать в перетертом виде.

– Ну и где этот тархун искать? – спросил Серега. – Мы тут до ночи будем зачитывать, и ничего не получится. Я предлагаю другой подход.

– Какой? – сразу спросил Леха.

– Нужно собрать все травы, какие есть, по одному пучку и принести их Кузьмичу. Кузьмич, ты сможешь травки опознать?

– А чего же не опознать? – Кузьмич доел чайную заварку и, облизав ложечку, утвердительно кивнул.

– Осталось только придумать, где эту траву рвать, чтобы по всему городу не мотаться.

– А я знаю! – воскликнул довольный Леха. – Больше всего травы и поганок в Центральном парке!

– И еще бутылок пустых там много, – мечтательно произнес Кузьмич.

– Это сейчас не по теме, – остановил его Леха. – Серег, он тут без тебя справится, если мы прямо сейчас убежим?