Юлия Васильева (U.Ly) - Сельскохозяйственные истории [СИ]

Кажется, мою подругу гораздо больше беспокоило мнение господина Клауса о моей персоне, высказанное в язвительном тоне, чем невыполнимые условия заключенного с ним договора.

— Стоп-стоп-стоп. Ты явно перечитала любовных романов. Я не пылкая героиня, Лас не рыцарь-защитник чести. К тому же, мы подслушали разговор (пусть и случайно), а это не та ситуация, в которой можно выскочить перед носом обидчика с криком «Как вы смеете, подлец!».

— И что ты собираешься делать?

— Ничего.

— Подобное оскорбление нельзя просто забыть! — Алисия с таким ожесточением сломала в руках сушку, что один из ее кусков нырнул ко мне в чашку.

— Я верю, что ты будешь мстить за меня жестоко и беспощадно, — отчаянного ныряльщика пришлось осторожно выловить ложкой.

— Николетта, побудь хоть немного серьезной! Ты должна что-нибудь предпринять! Знаю! Вынудим его сделать тебе предложение, и ты его отвергнешь! Так и скажешь «Еще недавно ваше мнение обо мне было настолько ужасным, что, памятуя о нем, я просто не могу стать вашей женой», — глаза подруги горели экстазом — в своем воображении она уже поставила этот безумный спектакль. — Не правда ли, красиво звучит?

Я забулькала в чашке, безуспешно стараясь сдержать смех:

— И после этого ты меня призываешь к серьезности?

— Не смейся!

— Ну как же не смеяться, если ты противоречишь любой логике? С чего бы господин Клаус стал делать предложение? Ты слышала, какого он обо мне мнения?

— Я тебя научу, как его заставить.

— Боюсь, твои уловки мне не подойдут. К тому же, это безнравственно пытаться играть чувствами человека. У меня сейчас совершенно другие заботы.

— И почему именно ты обязана так печься о вашем имении?

— А потому, что если вдруг мне суждено остаться старой девой, я вынуждена буду жить у своего брата, и в таком случае хотелось бы жить в довольстве и комфорте.

— Как всегда расчетлива.

— Меня волнует другое: почему Лас не хочет жить в том же довольстве и комфорте?

— Просто у него нет мотивации, — пожала плечами Алисия. — Он обеспечен всем, что нужно.

Значит, ему должно быть нужно больше. У меня в голове под стать спектаклям моей подруги возникла шальная идея:

— Я знаю, как дать ему мотивацию! Он сделает тебе предложение, а твоя матушка как всегда прямолинейно и без церемоний скажет ему, что он слишком беден, чтобы даже надеяться на успех!

Теперь чаем уже забулькала Алисия:

— Но разве кое-кто пять минут назад не говорил, что безнравственно играть чужими чувствами? К тому же, чувствами родного брата!

— Он же не щадит моих чувств, когда я переживаю за его будущее и будущее его наследства! Ну, Алисия, ну пожалуйста, тебе и надо-то всего лишь улыбаться ему чуть чаще.

— И как я умудрилась завести столь бессердечную подругу? — Алисия сощурила красивые глазки. — Но учти, мне нужен равноценный обмен: я улыбаюсь Ласу, а ты улыбаешься господину Клаусу.

На следующий день я оделась попроще, под тоскливо-голодный взгляд Оськи набрала в корзинку столичных конфет на гостинцы и отправилась покорять прилегающие фермерские просторы. Покорять предполагалось с помощью мелких подарков и скромного личного обаяния — другим оружием я не располагала. В общем, успех мероприятия был крайне сомнителен.

Начинать следовало с не очень добрых, но все же знакомых, на полях которых работают (отбывают наказание) твои родственники. Фермера, которому я отдала на растерзание Ефима, звали Станом. Он был очень высок, крепок и явно не рад моему появлению.

Общую недоброжелательную атмосферу усугубляла упрямая коза, которую фермер вытаскивал за веревку из сарая, а также печальная фигура Ефима на горизонте, обессилено повисшая на черенке лопаты и гипнотизировавшая взглядом картошку — видимо, в надежде, что когда-нибудь та выкопается сама. Господин Стан оказался на редкость изобретательным и здравомыслящим человеком, не отправив моего брата на общее поле, а заставив вкалывать на небольшом, но самом сложном участке, окруженном кустарниками и плодовыми деревьями.

— Вы не вовремя, — фермер озвучил очевидное, а коза подтвердила сказанное противным блеяньем.

— Простите, но я лишь хотела с вами побеседовать. Может, я вам помогу? — дружелюбие и еще раз дружелюбие — больше крыть все равно нечем.

— Беееее!…

При этом заявлении у господина Стана, похоже, начался нервный тик. Но когда его взгляд упал на все еще зависшего над корнеплодами Ефима, душераздирающее зрелище, видимо, напомнило ему о том, что у нас вся семейка с приветом.

— Бееее!!…

— Держите козу, — протащив упирающееся животное на метр вперед, он вручил мне веревку.

— Беееее?….

Когда я говорила о помощи, то имела в виду принести что-нибудь, сбегать за батраками или дать бесполезный совет. При идеальном стечении обстоятельств собеседник должен был от моей помощи отказаться, испытав при этом прилив горячей благодарности. Ведь главное что? Конечно же, благородный порыв!

Надо ли упоминать, что состязание с козой в перетягивании каната совсем не входило в мои планы?

— А зачем ее надо держать? — я не показала своего разочарования и даже улыбнулась, пусть это и было нелегко: рогатая не признала за мной хоть сколь-нибудь весомого авторитета и поэтому продолжала натягивать веревку с такой силой, что мои каблуки уже начали взрывать в землю.

— Не пускайте ее внутрь, а я пока почищу хлев, — фермер развернулся и скрылся в сарае. Может, мне, конечно, и показалось, но настроение у него значительно улучшилось.

— Бееее?!…

Я осталась в самом глупейшем положении — впрочем, как всегда, пора уже перестать так удивляться. Если хорошенько подумать, то вместо того, чтобы вручать веревку мне, фермер всего-то и должен был, что привязать животное к колышку около сарая. Не знаю, в чем заключался его коварный замысел, но проявлять чудеса сообразительности теперь уже поздно. Я поглядела на колышек, оценила расстояние, затем решила воззвать к козе:

— Ну хватит уже, пойдем со мной, смотри какая около столбика травка вкусная, сочная…идем, будь умницей.

Коза прекратила блеять и посмотрела на меня скептически.

— Зеленая травка, — заискивающе повторила я.

Взгляд козы стал оценивающим, и на секунду она перестала натягивать веревку. Кажется, рекламная кампания рекреации под названием «столбик» имела успех.

— Хорошая девочка, — ворковала я. — Идем, моя умница.

«Хорошая девочка» взяла разбег и, низко наклонив голову с маленькими, но острыми рожками, понеслась на меня. Я только и успела, что ахнуть и отпрыгнуть в сторону. Веревка выпала из рук.

— Беееее!!!

В отличие от меня, коза не испытала никакого замешательства, а резво проскакала мимо, звеня колокольчиком и путаясь в длинном конце бечевы. Путь ее лежал прямо по направлению к огороду, достигнув которого, животное стало жевать первый попавшийся куст, ревниво косясь на меня одним глазом.