Иван Кошкин - Курс лекций о нормальных танках

В одно мгновение над полем боя нависла зловещая и звенящая тишина. Утробное самодовольное рычание Тигров сменилось на недоуменное пофыркивание. Однако майор Санковский вовсе не думал останавливаться на достигнутом. Воздух пробуравила еще одна шестидюймовая фугасная граната и на месте какого-то Pz Kpfw IV осталось дымящееся черное пятно. Пофыркивание сразу же превратилось в жалобный скулеж и Тигры потеряли всякий интерес к продолжению боя, стали пятиться задом, а то и разворачиваться обратно. Вслед за ними откатилось назад и все «многое множество есть бесчисленно»... Но поскольку тушки зверьков были самыми откормленными, то драпать быстро как-то не получалось, а следовательно и выйти из-под обстрела СУ-152 тоже. Наша «тридцатьчетверка», увидев корму уходящего Тигра, вконец потеряла всякое благоразумие и найдя еще где-то еще двадцать «лошадей», помчалась за ним и с четырехсот метров поставила жирную точку в этом боевом эпизоде, вогнав в Тигровую задницу бронебойный снаряд, отчего Тигр тут же сдох.

Над позициями разнеслось такое громогласное «Ура!», что у бойцов чуть не полопались барабанные перепонки. В воздухе вновь летали головные уборы и самоходчики, которых каждый считал за честь подбросить повыше. Более того, танкисты, пехотинцы и артиллеристы сразу же подумали о революционной экспроприации СУ-152 для нужд своих частей, в частности для излечения недавно появившейся заразной хвори «тигробоязнь» и на потраву появившейся в то же время странной привычке «тигромания». Самоходчикам вновь пришлось перейти к обороне, на сей раз своей матчасти от грязнолапых посягательств на СУ-152. Неизвестно, чем бы все это закончилось, не заявись туда целая делегация особистов. Дальнейшее развитие событий так и осталось невыясненным до сих пор.

А в тот же самый день, километрах в пяти по другую линию фронта развернулась немецкая зенитная батарея. Ее командир лично вышел понаблюдать за Солнцем и облаками, а также поразмышлять о прогнозах погоды и налетов русских штурмовиков. Его тренированное ухо сразу различило звук мотора среди вороньего карканья и т. п. естественной звуковой обстановки. Однако на высокооборотный авиадвижок это было не похоже. Зенитчик поднес к глазам бинокль и нашел в небе маленькое пятнышко без характерного крестообразного силуэта. На всякий случай он заглянул в красочный справочник, отпечатанный заботливыми финскими союзниками.

- Илюшин-цвай? Найн! Илюшин-фир? Найн! Петлякофф-цвай? Найн! Йакофлефф-зибен? Найн! Лавотчкин-фюнф? Найн! - тщетно пытался он определить тип этого НЛО.

- О майн Готт! - выругался командир, а у всех батарейцев отвисла нижняя челюсть.

В НЛО они опознали не что иное, как Pz Kpfw III, летящий с направления на линию фронта. В одно мгновение он промчался над стволами зениток и с максимальной пиротехнической зрелищностью взорвался, врезавшись в землю. Вслед за ним с небес посыпались тигриные потроха и прочие дельные вещи с других образцов немецкой бронетехники. Батарейцы зачарованно провожали взглядами каждый обломок, поскольку такого феерического зрелища им ранее видеть как-то не приходилось. Поэтому они и просмотрели целую стаю «Ил-2», обрушившихся на них как снег на голову. Сверкая своими плоскостями, «летающие танки» принялись энергично и методично мстить за своих сухопутных собратьев. Через пару минут все было кончено - батареи больше не существовало...

Где-то так на третий день наступления даже вконец упертым Тиграм стало ясно, что великие планы по овладению с хода Москвой рухнули. Число Тигров сильно поуменьшилось и они дошли до крайней степени озверения - прямо как в известной строчке «я тоже озверел и встал в засаде». Тут они проявили истинное геройство, достойное древних саг о Роланде, Зигфриде и прочих древнегерманских эпических персонажах. В ходе наступательного этапа советских войск в Орловско-Курской операции Тигры перебили такое количество русских танков, которого на том участке фронта никогда не существовало в действительности. Эти ратные подвиги легли в основу нового эпоса «Soehne des Tigers», но в нем нет ни малейшего намека про СУ-152, тогда как татаро-монгольские орды Т-34 с Т-70 и их вероломные англосаксонские приспешники «Черчилли» и «Валентайны» упоминаются практически везде по ходу этой саги. Такое молчание говорит само за себя. Где появлялись СУ-152, там очень скоро исчезали Тигры, ибо они слишком хорошо помнили Курскую Дугу. Вслед за Тиграми старались смыться и остальные, поэтому основным противником СУ-152 стали ДОТы, форты и прочие не умеющие бегать сооружения. Но иногда Тиграм и компании смываться было просто некуда, поэтому в таком случае они совершенно безумели и старались свести счеты именно с СУ-152, чем, в основном, и объясняются потери наших самоходок в тот период войны. Бешеный Тигр был в четыре раза опаснее обычного, но и видно его было тоже неплохо, так как его почему-то окружало светло-голубое сияние, а каждый его выстрел отдавался таким эхом, что в радиусе пятидесяти метров глушило всех окрестных ворон. Ну иногда и Люфтваффе вносило свой вклад, поскольку немецким летчикам просто надоело слушать басни немецких танкистов о пресловутой Тигриной непобедимости и дальнейший шепот, что у русских есть что-то такое на гусеницах, стреляющее так, что Тигру сразу же приходит капут. Стремясь утереть танкистам нос, бывало так, что летчики Люфтваффе поражали СУ-152: «и что только эти Тигристы с Пантеристами без нас делали?»

Закончилась Орловско-Курская операция. Для нашей «тридцатьчетверки», сражавшейся бок о бок с СУ-152, наступил долгожданный и вожделенный момент. На ее счету (и экипажа, разумеется) было аж три забитых Тигра, одна Пантера и прочая шушера рангом помельче. И вот перед парадным строем бригады ее командир лично получает Золотую Звезду, а на свежеокрашенной башне сияет Краснознаменный знак принадлежности к славному ордену Рыцарей-Гвардейцев. Но ей было отнюдь не радостно... где ее боевые подруги «тридцатьчетверки», с которыми она пришла из Танкограда? А где знакомые горьковские «семидесятки», на которых она всегда посматривала несколько свысока? Не было и всегда вежливых и тактичных джентльменов «Черчиллей» с Туманного Альбиона. Рядом с ней стояла какая-то необстрелянная зеленая танковая молодежь, которая за глаза называла ее «древней бабулей». И касательно танкистов - та же самая картина! - еле-еле насчитывалось полтора десятка знакомых лиц... Сколько раз ее Ф-34 троекратно стреляла у свеженасыпанных холмиков с воткнутыми в них палками с прибитой к ним фанерной или жестяной звездой. Поэтому бить фрицев она теперь уже всегда старалась с холодной башней, без излишней горячки, вполне здраво рассудив, что чем дольше она существует, тем больше фрицев и их танков сможет забить.