Надежда Федотова - Гончая. Тень короля

И вот эти четверо людей, младшему из которых было пятнадцать, а старшему — за сорок, сроднились на удивление всем. Работали вместе, вместе молились Господу… и нет ничего удивительного, что уйти следом за монахами они тоже решили все вместе.

— Ну, что ж, — задумчиво обронил аббат, шагая следом за исчезнувшим среди обломков скал послушником, — чему быть, того не миновать… А, брат Лири! Вот вы где.

— Хотели меня видеть, отче? — легонько поклонился монах, поднимаясь с камня у подножия ступеней. — Братья сейчас спустятся.

— Это хорошо… — отец Бэннан огляделся и легонько взял его за локоть:- Пойдемте, пройдемся. Напоследок.

— А как же лодка? — почему-то обеспокоился брат Лири.

— Я проверил веревку, да и море нынче спокойно, — отмахнулся аббат. И криво улыбнулся, натолкнувшись на прямой, вопросительный взгляд монаха:- Не беспокойтесь, мы должны отплыть, и мы отплывём… Пойдемте же. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

— Как скажете, отче, — снова поклонился брат Лири.

И оба монаха, склонив друг к другу головы, неспешно удалились по тропинке, петляющей меж прибрежными валунами. Запыхавшийся брат Колум, с мешком в руках, успел увидеть только их спины. Открыл было рот, чтоб позвать, потом передумал и спустился вниз, к лодке. В ночной суматохе едва не позабыл о личных вещах! Оно, конечно, и не столь важно, как драгоценные манускрипты и летописи, однако же остаться без сменной одежды и теплого пледа было бы неприятно… Брат Колум, оскальзываясь на камнях, шариком подкатился к стоящей на приколе лодке и удивленно остановился: какой-то человек, судя по не знавшей бритвы буйной шевелюре — послушник, присев на корточки, ворошил аккуратно уложенные на дно лодки тюки.

— Утро доброе, сын мой! — на всякий случай сказал брат Колум, не желая застать человека врасплох. Тот вздрогнул от неожиданности и поднял голову. Монах улыбнулся — он узнал Джеральда, послушника, который, зная склонность брата Колума к писательству, частенько привозил ему с большой земли пергамент и чернила. К тому же Джеральд был человек образованный, начитанный, и вести с ним беседы для монаха было сплошным удовольствием.

— Доброе утро, брат Колум, — разглядев, кто перед ним стоит, послушник улыбнулся. — Представляете, отец Бэннан все-таки разрешил нам ехать вместе с братьями! Мы не смели и надеяться… И поэтому собирались в такой спешке, что я едва не оставил на Скеллиге свой молитвенник.

— Так вы его ищете? — брат Колум вспомнил маленькую книжицу, обтянутую до шелковистой мягкости выделанной кожей, с золотым тиснением — единственное, что осталось у молодого дворянина от прошлой мирской жизни, и понятливо кивнул. Да, такой молитвенник было бы и вправду жаль!..

— Я ищу мешок, — помотал головой Джеральд. — Чтобы не занимать лишнего места, мы сложили все наши вещи в два мешка, а не в четыре. Я помогал Годфри и Алби собираться, а Гален второпях позабыл мой молитвенник… вот, ищу, куда бы… Ну наконец-то! — он бережно вынул из-за пазухи завернутую в чистую тряпицу книжку и уложил ее на дно холщовой торбы. И пояснил смущенно:- Нам ведь плыть. А погода скоро совсем испортится. Начнет на волнах подкидывать — могу за борт уронить.

— Не оправдывайся, сын мой! — махнул пухлой ладошкой понимающий брат Колум. — Твое желание вполне естественно…

— Выжу, вы тоже не всё успели? — тонко улыбнулся Джеральд, заметив в руках монаха мешок. — Давайте я помогу! Еще ноги промочите.

— Храни тебя Господь, — благодарно ответствовал брат Колум, передавая послушнику свою ношу и присаживаясь на камушек посуше. — Обождем здесь. Остальные должны вот-вот спуститься.

— Святому отцу виднее, разумеется, — помолчав, осторожно сказал Джеральд. — Однако все же любопытно, брат Колум, отчего вдруг такая суматоха? Неужели из-за…

— Прошу вас, сын мой! — нервно вздрогнул пугливый монах, не дав ему закончить. — Не будем об этом. К тому же, кто мы с вами такие, чтобы обсуждать решения аббата?..

— Простите, брат, — спохватившись, склонил голову послушник, — Это тяжело для вас. Не хотел расстроить.

— Пути Господни неисповедимы, — смиренно проговорил монах, кутаясь в плащ. — А отец Бэннан ничего не делает впустую… А вот и братья! Ну что, все готовы?..

— Пойду позову Галена и остальных. — Джеральд выпрыгнул на берег, поклонился подошедшим монахам и скрылся в тумане. Брат Филип завертел головой по сторонам:

— А где же аббат? И Августина что-то не видно.

— Отец Бэннан с Лири куда-то ушли, — пожал плечами брат Колум, с помощью крепкой руки брата Патрика перебираясь со своего валуна в лодку. — Но, думаю, вернутся с минуты на минуту. Что же до Августина — он решил остаться. Я сам слышал, как он аббата просил, и тот дозволил… Ах, какое небо черное!.. Не было бы грозы.

— Будет, — прогудел брат Даллан, устремив к темному небу невидящие глаза. — Я чувствую. Идет непогода!

— Переждать бы лучше… — осторожно высказался брат Филип, качая головой. — А то и вовсе не ехать. Плохая это затея, да простит меня отец Бэннан!

— Филип, — хмуро обронил молчаливый брат Кевин, осуждающе взглянув на товарища. — Не начинай ты сызнова. Не всё ли равно, где служить Господу?..

— Я ведь не об этом… — стушевался монах. Хотел еще что-то добавить, но не успел — сверху, с тропинки, покатились мелкие камешки, и к ожидающим братьям спустился потерянный аббат. Он с какой-то даже благоговейной осторожностью нес в руках потемневший от времени небольшой тяжелый сундучок. Следом за святым отцом шел брат Лири.

— Все здесь? — удовлетворенно констатировал аббат, аккуратно перебираясь в лодку и задвигая свою ношу под узкое деревянное сиденье. Подумал, придавил сундучок с обеих сторон мешками и поднял голову:- А где послушники? Или они передумали?..

— Нет, отче, они сейчас придут, — брат Колум оглянулся на берег и протянул руку брату Даллану. — Держись!..

— Справлюсь, — добродушно усмехнулся слепой монах, постукивая тростью по дереву борта. Он не любил, когда кто-то обращал внимание на его увечье, однако соседу по келье это прощалось — брат Колум, несмотря на душевную мягкость, был далек от излишней сентиментальсти, часто граничащей с ощутимым чувством собственного превосходства… И брат Даллан знал, что тот так же протянул бы руку любому, кому просто по доброте своей захотел бы помочь. Но все же слепой справился сам — взялся одной рукой за скользкий от воды борт, сунул подмышку посох и одним прыжком оказался в лодке. Следом за ним принялись рассаживаться остальные братья. Из тумана вынырнула четверка тяжело дышащих послушников. Пора было отплывать.

…Скеллиг-Майкл — величественный, мрачный, таял в тумане позади. Тяжело плескались волны по обе стороны лодки, с громким всплеском мерно опускались в воду весла. Брат Колум обернулся на прощание и вдруг, издав тихий вскрик, приподнялся на своем жестком сиденье.