Борис Дмитриев - Вам возвращаю ваш портрет

– А Вы что же, до сегодняшнего вечера, в самом деле, не были знакомы с великим князем Николаем Александровичем? Неужели ваша первая встреча произошла именно здесь, в нашем славном Разливе? Какая счастливая удача, что мы сделались свидетелями этого исторического сближения. Все-таки вам наверняка есть, что друг другу сказать, а быть может, совершить православное всепрощение.

– Персонально нас друг другу никто никогда не представлял, – сквозь набитый рот пояснил Александр, – про себя могу лишь добавить, что никогда не горел особым желанием познакомиться с бывшим или пусть все еще настоящим российским императором. Слухами ведь не только земля, но и большая вселенная полнится, знаю какие он сплетни про меня, где не следует, городил. К тому же, мы ведь в разных колхозах работаем, поэтому неудивительно, что до сих пор не оказались знакомыми. Порядки у нас достаточно строгие, по собственной воле за пределы колхоза не выскочишь, можешь и на губу лишний раз загреметь. А это знакомство не стоит таких неудобств, мы все равно не поймем, не простим, не полюбим друг друга.

В этот любопытно завязавшийся разговор тут же встрял непоседа Кашкет. Несмотря на все предостережения и запреты комдива, он немедленно стал выяснять:

– Не хочу показаться нескромным, но все-таки мне интересно, неужели вы на том свете не отдыхаете, неужели по-крестьянски ишачить приходиться? И потом, что у вас там за колхозы такие, по всему вижу что-нибудь наподобие нашего Промнавоза, деньжищи, небось, лопатами загребаете? Я посмотрю и махну может следом за вами, давненько подыскиваю себе теплое место.

Брательник Владимира Ильича посмотрел на Кашкета довольно презрительно, налил себе под завязку граненую стопку свеженькой водочки, опрокинул ее и сказал иронично:

– Это ты здесь, чудак, отдыхаешь. Там так заставят горбину заламывать, что проклянешь ту минуту, когда на том свете нечаянно вынырнул. Мы даже спать никогда не ложимся, у нас же нет ни луны, ни солнца, поэтому нет ни ночи, ни дня – имеем сплошное рабочее время. Бывает один небольшой перерыв на обед и почти на одновременную выгрузку, по принципу самосвала, вот и все удовольствия. Про свою балалайку можешь забыть, черти ее в карантине сразу под сковородкой запалят, лучше оставляй инструмент в шалаше, там тебе она не пригодится. А насчет денег, это ты развеселил меня капитально. Деньги все в карантине аккуратненько пересчитают, и чем больше окажется их, тем азартнее работа у чертей начинается, пока дебет с кредитом не совместят. На моих глазах заставляли одного олигарха, которого Абрамовичем кажется звали, запивая козьим молоком доллары американские лопать. Не поверите, Карлом Марксом клянусь, до зеленого поноса довели бедолагу. На втором миллиарде олигарх обломался и сам в казан с кипящей смолой запросился. Вот только запамятовал, пошли ему на уступку, а может и нет?

Ординарцу сразу же не глянулся хамоватый брательник вождя, возмутила не только прожорливость, но и показная надменность, видимо проистекающая от кровной близости к Ленину. Петька решил направить разговор в справедливое, подобающее настоящему моменту русло и потому рубанул Александру, что называется, про между рог:

– Какие могут быть между тобой и царем представления, ведь это же его венценосный папашка подмахнул приглашение всей вашей компании прогуляться на зорьке под виселицу. Можешь лично выразить благодарность трехсотлетнему Дому Романовых, за оказанную честь и любезность. Веревка-то хоть зашморгнулась по-человечески, не поскупились подручные снасти хорошенько намылить? Это видать с оглядкой на вашу веселую казнь, большевики сочинили задорную песенку "Наш паровоз вперед лети!"

К такой непредвиденной радикализации разговора никто, разумеется, не был готов и за столом наступило небольшое смятение. Выручило, как всегда, хорошее воспитание, обстановку разрядил взявший слово Его Величество Николай:

– Знаете, Петр Парамонович, мой венценосный батюшка по собственной прихоти никому не подписывал приглашений на казнь, он исполнял свой священный императорский долг, во имя торжества закона и справедливости в нашем богохранимом отечестве. Да будет Вам достоверно известно, что во время коронации будущий царь присягает России стоять на страже закона и божией справедливости. И не вина моего, как Вы презрительно выразились, папашки, что дворянин Ульянов Александр преступил государев закон, тем самым изволив лично решить свою собственную судьбу.

Петька с должным почтением, не перебивая, выслушал царя, но, между прочим, отметил, что Николай несет себя и говорит в таком тоне, как будто все перед императорским родом были непонятно в чем виноваты. Как будто это не семейство Романовых, больше трех веков, единовластно правило бал в огромной стране. В итоге, без посторонней помощи, а только по собственному малодушию и дурости, профукало великую Державу, доцаревало до Ипатьевского подвальчика и благополучно откланялось нас. А потому, дабы их благородия не строили из себя картину "Непорочного зачатия", ординарец развязано шлепнул:

– Тогда давайте считать, что и вашу венценосную семейку пустили в расход согласно императорским долгам, для торжества справедливости. Вы, известное дело, со мной не согласны, но обратите внимание, что и с Богом отношения у Дома Романовых не шибко сложились. Ведь не стал же Господь покровительствовать августейшим помазанникам, не простер Он защитный мафорий над обреченным семейством. Стало быть, не только перед пролетарской революцией, но и перед Всевышним прогневались вы.

Василий Иванович не на шутку встревожился, даже нельзя было предвидеть, каким образом отреагирует на Петькину демагогию царь Николай. Вполне можно было ожидать, что оскорбленный император поднимется и отправится восвояси в таинственный лес. А уже как отреагирует на этот скандал вышестоящий Распорядитель, комдив не то, чтобы не знал, он даже не допускал самой возможности Его негодования. Поэтому Чапаев в срочном порядке задействовал примирительную дипломатию:

– Дорогие мои, вы чего это враз побесились, зачем старое ворошить. Сейчас Кашкет с Аннушкой ушицы свеженькой на стол подадут, посидим по-семейному, за жизнь от души покалякаем. Ну-ка, ребятки, тащите сюда казанок, да раков с укропом несите краснющих. У нас, Николай Александрович, такие роскошные раки в озере водятся, что не стыдно и к царскому столу подавать. Едва ли где-нибудь попадаются более щедрые, более милые сердцу места, чем в нашем Разливе. Здесь блаженствуешь, словно в раю, когда бы покончить с войной, управиться с революцией, то всех вас забрать сюда и жить в свое удовольствие. У нас столько ягод, столько грибов и зверья непуганого по лесу шастает, что можно для еды ничего самому не выращивать. Бери у природы и с благодарностью трескай, можешь даже за обе щеки на перегонки уплетать.