Андрей Белянин - Трилогия Багдадский вор

– Оставайтесь здесь, Самарканду нужны хорошие воины, – от души предложил молодой падишах, но Аслан-бей покачал головой:

– Аллах не одобрил бы такого поступка, я вернусь с честью…

– Минуточку, а с чего он вообще так запал на эту габаритную красотку? – сощурившись, уточнил Лев. – Он её где-то видел?

– Нет, но много слышал. По всему Коканду гуляли легенды о чудесной истории девушки, силой равной верблюдице, а красотой – китайской розе! Правда ведь, она разрушила дворец властителя Багдада, дабы спасти оттуда свою любимую маму, которую прятали в надежде на выкуп?

– Ну, где-то, как-то, примерно в этом роде… Только не маму, а сестру, и не разрушила, а ждала за воротами, а о выкупе и речи не было, рыженькую малышку всего лишь хотели… Хотели, в общем! Но это уже неважно, неважно… потому что… есть! У меня есть рабочий вариант на замену! Раз султан не видел Иридушку лично, то предлагаю сдать ему классную тётку – живёт одна, приличный участок в загородной зоне, со своей недвижимостью, водопроводом и, главное, до сих пор не замужем! Чиста, как гурия номер семьдесят три! – Видя, как в узких глазах Аслан-бея вспыхнула надежда, мой друг победно завершил: – Три кило косметики плюс вставные зубы, пара моднявых платьев с разрезом до бедра, и не забыть поменять имя в паспорте с Кирдык-аби на аль-Дюбину! Пиши адрес, цитирую по памяти…

– Я запомню… друг. – Может быть, впервые в своей жизни главный стражник искренне пожал руку именитого уголовника. Присутствующие мягко улыбнулись…

Как видите, всеобщая идиллия мужского взаимопонимания грозила закономерно перерасти в логичную пьянку до утра, когда из того же окна в коридор впрыгнуло грязно-серое существо с кривыми рожками и позорным хвостом.

– Шайтан! – ахнули знающие люди и не ошиблись.

– Опять?! – Оболенский уныло прислонился спиной к стене, покрытой алебастровым узором. – Нет, он просто маньяк какой-то, так ведь и гробит себя день за днём…

– Молчи, э-э… с тобой уже не связываются, – нечистый высокомерно выгнул прыщавую грудь. – Я, э-э… отыграюсь на тех, кто тебе помогал! Вот, к примеру, э-э… на молодом падишахе…

– Только тронь его, – почти нежно предложил потомок русских дворян, и шайтан на всякий случай пригнулся.

– Сказал же, э-э… об тебя больше руки не пачкаю. А его трогать не буду, мы, э-э… тронем его жён!

– Вай дод?! – ничего не поняв, вытаращились все, а в наступившей тишине из глубин женской половины послышались первые неуверенные крики. Причём, судя по энергонасыщенности, сначала они были удивлённые, затем напуганные, потом заинтригованные и к концу скорее даже разочарованные неизвестно чем…

– Я надоумил пойти туда моих, э-э… верных поклонников, бесчестно превращённых вами в простых котов! Но ведь заклятие, э-э… падёт, когда их «кто-нибудь искренне пожалеет…», э-э… так? А кто как не женщины способны часами гладить и жалеть даже самых, э-э… бродячих кошек?! Но теперь все они стали мужами и, э-э… позорят любимых жён этого глупого падишаха!

– Ой, – тихо вскрикнул юный Наджим. – Там же моя Гюльнара, самая нежная, единственная… Остальные достались в наследство от безвременно умершего старшего брата. Я их не люблю, но Гюльнара-а-а…

– Только без слёз! – В критической ситуации Оболенский никогда не боялся взять командование в свои руки. – Друганы, граждане свободного Самарканда и его суверенные соседи, кое-кому там, внутри, не мешало бы напомнить правила приличия! Напоминать будем прямо по морде, кто со мной?!

Аслан-бей, Ходжа, евнух, шесть стражников и ещё человека четыре из прислуги с готовностью засучили рукава, полные решимости умереть под знамёнами такого полководца! Ибо такая смерть – уже честь для мужчины…

В самом деле, разве найдётся праведный мусульманин, безучастно взирающий на то, как кто-то бесчинно позорит жён его господина, друга или даже просто соседа?! Нет, в горячем сердце истинного правоверного узы семьи и брака священны, над ними произнесены слова Корана, их прочитал сам Аллах в Книге судеб, и глумление над ними подобно глумлению над Всевышним! Мысль о том, что тебя призывает какой-то уличный жулик, никому не пришла в голову…

– Стойте! – На мгновение домулло удалось привлечь внимание практически рвущегося в бой отряда. – Вы слышите? Крики изменились…

– Какого лешего, Ходжа?! Народ уже настроился…

– Но это… крики мужчин!

Из распахнувшихся дверей под стоны, вой и непечатные проклятия поочерёдно, в алфавитном порядке начали вылетать озабоченные старцы! Их вид был страшен (или комичен, кому как), все четырнадцать в синяках, в пуху и перьях, в халве и тыквенных семечках, облитые чем-то ароматическим, но масленым, связанные собственными же чалмами и исцарапанные так, как умеют царапать только неуравновешенные кошки и верные мусульманские жёны!

По одному взгляду на убитые рожи жадных аксакалов становилось ясно – раскаяния они не испытали, но если и собирались совершить грех опозоривания, то увы… Память была – за, а возраст – против! Между нами говоря, именно этого женщины и не прощают, что восточные, что наши…

– Гюльнара! – Падишах с разбегу перепрыгнул через шестерых старичков и поймал в объятия юную пери в неглиже, с горящими глазами и драной подушкой в руках. Пара поцелуев остановила её пыл, переведя его в более созидательное русло. Ещё несколько столь же активных, рьяных и нескромно одетых жён с интересом высунули носики наружу. Полные боевого ража мужчины стыдливо перевели взгляды к потолку…

Клянусь мощами святого Хызра, если вы думаете, что вечерняя одежда мусульманок лишена эротики, то взгляните сами и удивитесь! Длинная, едва ли не до щиколоток ночная рубашка, полупрозрачная, из тончайшей ткани, подчёркивающая талию и волнительно натянутая на возбуждённой груди… Под ней едва видны аккуратненькие, свободные шальвары, чуть прихваченные внизу, едва удерживающиеся на широких бёдрах, оставляющие открытым соблазнительный живот и не скрывающие ни одной линии плавного движения ног…

Сам – не видел, но, судя по волшебному рассказу Льва, посмотреть стоило! Тем паче что не особо запуганные излишним мужским вниманием женщины и не собирались никуда уходить, здесь им было гораздо интереснее. Под выразительно-неодобрительным пыхтением толстого евнуха Оболенский сдался и дал команду к расформированию:

– Всё, кина не будет! Мы тут лишние. – Багдадский вор закрыл влюблённых широкой спиной и завернул войска. – Старичков унесите, складируйте в каком-нибудь подсобном помещении, где мыши водятся… и всё, по домам!

– Шайтана тоже забирать? – деловито поинтересовался кто-то.

– Ах, этого… я и забыл уже. Ты, викинг недоделанный, давай тоже домой иди. Объяснительную принесёшь завтра утром, сдашь в дворцовую канцелярию, там тебе нашлёпают соответственно…