Андрей Белянин - Ааргх. Трилогия

— Это была хорошая тактическая идея, Малыш, — удовлетворенно похвалил себя мой хозяин. — А теперь успокой меня и расскажи, как мы пройдем пески?

— Никак.

— Абсолютно не смешно. У тебя нет чувства юмора, хотя мог бы и поднабраться, у меня, например. Давай попробуем еще раз: так как мы пройдем пески?

— Никак, — честно повторил я. — Воды мало, дети двухдневного перехода не выдержат, укрыться от солнца им негде, а ближе к обеду — пекло будет такое, что гномы живьем испекутся в своих доспехах.

— А ты пробовал испеченного гнома?

— Не смешно.

— Смешно! Это была шутка юмора, — попытался выкрутиться он. — Ладно, извини, что пристаю с глупостями. Есть предложения по поводу того, как нам совершить невозможное и выбраться отсюда?

Я пожал плечами. Сегодня меня все достают и упрекают в непонимании и чего-то требуют. Наверное, у меня такое лицо. С этим надо что-то делать. Тупить, да?

— Гр-р-р, твоя — хозяин, моя — слуга, твоя — говорить, моя — слушать, моя — делать, твоя — хвалить и кормить сахаром…

— Врезать бы тебе в глаз, — мечтательно пробормотал умный граф. — Да ведь ты сдачи дашь, а драка в своем же отряде — последнее дело. Тем более в присутствии детей. Какой пример мы им подадим, а? Короче, Малыш, как хозяин и командир, я приказываю тебе хорошенько подумать и всех спасти. Усек? Дерзай, мой верный ааргх!

Ну вот и поговорили… Вполне довольный собой Эшли направился к общему костру за порцией змеиного мяса, а я постоял еще пару минут, размышляя, как всегда не по поводу. Папа никогда ни о чем меня не просил. Даже умирая, просто смотрел мне в глаза, сжимая руку, но не говоря ни слова. Возможно, потому, что боялся разжать зубы и закричать от боли — ведьмин яд убивал его невероятно мучительно. Но я знал, чего он хотел бы… Не вырос, не отомстил, не стал вождем клана и гордостью нашего племени. Все проще — чтобы я просто позаботился о маме. Он любил ее. А она его до сих пор любит.

Нас мало, чистокровные ааргхи уже редкость. Нас слишком охотно нанимают в первые ряды любого войска, мы — таран и живая боевая машина, которой положено лишь ломать и крушить. Поэтому ааргхов в бою не жалеют ни враги, ни друзья. Мы и не нуждаемся в этом, наша жизнь заключена в праве героически умереть за чьи-то интересы. Мы несем домой лишь золото и плохо зашитые раны. Даже если потом они раскроются и организм не выдержит, то золото позволит деревне пережить зиму. А весной все начнется по новой. Поэтому я непременно должен вернуться к маме, у нее больше никого нет…

Потом меня позвала Сун. На коротком совете было принято общее решение: никуда не идти, из шкуры змеи и наших плащей сделать хоть какую-то завесу от солнца, всем спать, а в путь двинемся ночью, охрану лагеря будем нести по очереди. В первую смену я вызвался сам, хотелось в тишине дочитать книжку.

Навес устроили быстро, привязали к пальме длинные кишки полоза и развесили на них часть нашей одежды. И самим легче, и эльфят от пекла убережем. Хотя, должен признать, воняло от этих «веревок» жутко. И все равно утомленные дети уснули мигом.

Я оставил на себе лишь килт, все остальное лучше было снять. Книжка слегка обтрепалась, но критическая точка зрения автора на волшебство по-прежнему оставалась интересной, хотя и вступала в явное противоречие с мнением большинства.

«Почему же простые люди интуитивно боятся волшебников, даже самых добрых? Не потому ли, что тот, кто одним коротким заклинанием может осчастливить вас, дать богатство, здоровье, силу, власть, легко может даровать то же самое и кому-то другому? И каково приходится самому волшебнику, наколдовавшему козу для бедной вдовы, когда на другой день к нему выстроятся жители всей деревни, моля дать коз и им! А кому-то нужно две (у него большая семья), и лучше сразу корову, и коня для пахоты, и новый дом, и вывести прыщи у старшей дочери, и выдать ее замуж за обеспеченного человека, и не болеть в старости, и чтоб ни войны, ни мора, ни природных напастей… А как откажешь людям, если ты добрый волшебник?! И слава о тебе растет, а количество просящих все увеличивается, но отказать нельзя никому! Ни сна, ни отдыха, ни личной жизни. Вот почему добрые волшебники — это вечные скитальцы, ибо живи они на одном месте, то уже через пару лет станут самыми злыми магами…»

— Тебе не скучно, громила?

— Гр-р-р! — Я едва не подпрыгнул от неожиданности, эта мелкая эльфийка обладает врожденной способностью подкрадываться сзади. — А ты чего не спишь, подруга? Все дети как дети, на бочок и молчок, ты-то че слиняла?

— Не спится. — Эйвин присела на песок, подстелив себе краешек моего килта и прячась в моей тени, как под скалой. — Я не грубая… Я не всегда так разговариваю. Просто… не любят меня.

— Не понял… Как это не любят? Кто? Да нас специально наняли, чтоб мы доставили тебя в Воронью пустишь, как предсказательницу и будущую королеву эльфов!

— Девочки говорят, что я… не настоящая эльфийка. — Она хлюпнула носом, но голосок не дрожал, видно, малышка уже не раз пережила эту тему. — Моя мама умерла при родах, папу я не видела никогда. А они говорят, что я лишь наполовину эльф, а наполовину непонятно кто…

— Ну… в жизни бывает по-всякому, — смутился я. — Одно могу сказать с уверенностью: твой отец не был ааргхом, гномом или троллем.

— Тогда я была бы полной уродкой?

— Ага, — согласился я, прежде чем понял, что ляпнул глупость.

Но она не обиделась, а лишь матча ткнула меня кулачком в спину.

— Гр-р… — Я с печальным рыком завалился на бок, и Эйвин гордо встала надо мной:

— Проси пощады, смертный!

— Ааргхи не сдаются!

— Тогда их убивают… — холодно произнес чей-то голос, и перед нами из ничего возникла блеклая фигура Жреца Зла.

Пустынный мираж, я даже не вздрогнул, но видеть его все равно было не очень приятно… Черный плащ, опушенный капюшон и общее ощущение зловещей ауры, чуть подпорченное, зыбким подрагиванием в воздухе…

— Вам не уйти от меня!

Догадываемся, молча переглянулись мы. Что еще?

— Моя власть и сила недоступны вашему скудному пониманию!

Хорошо еще не так громко говорит, подумал я, а то наши спят…

— Меня нельзя победить, нельзя обмануть, нельзя убить!

Слышали? Даже эльфийка наморщила носик — врет напропалую, их трудно убить, но можно…

— Я уничтожу вас всех!

А угрожает-то, угрожает…

— Отдайте мне Эйвин, и, быть может, я одарю остальных легкой смертью!

Ух ты?! Вот тут мы с девочкой изумленно вытаращились друг на друга…

— Быть может, я даже пощажу вас!

Хм… вот это уже не угроза, а реальное предложение…

— Но вам придется молить меня о пощаде!

Опомнился…

— Хотя бы мысленно!

Опомнился еще раз. Развеять его, что ли?

— Девочку! — требовательно взревел фантом.