Игорь Мытько - Сестрички и другие чудовища

— …Таким образом, всестороннее изучение… э-э-э… аномалии под руководством профессора Джексона позволило создать её искусственный аналог — пространственно-временной… э-э-э… преобразователь…

Ирэн вскользнула в зал и принялась пробираться вдоль стеночки к своей делегации — слева сзади за колонной, как удобно! Вон и свободное место с краю, которое отечественные учёные, как добрые плюшевые мишки, припасли для неё и теперь безмятежно похрапывают. Какая удача! Ещё пять шагов и…

— …приступить к демонстрации опытного… э-э-э… образца. Нам нужен… э-э-э… доброволец. Прошу включить… э-э-э… свет в… э-э-э… зале…

Хлоп! Ирэн вскинула руку, закрываясь от яркого света, и замерла, как ночной зверёк, угодивший под лучи фар автомобиля.

— Э-э-э?.. — удивился докладчик. — Вы?

Все триста учёных, включая проснувшихся отечественных, повернулись к попавшей впросак переводчице.

— А что такого-то? — повела плечиком Ирэн.

И направилась к сцене, сопровождаемая волнами оживления, расходившимися по залу по мере того, как подслеповатые учёные уясняли, какая красота проходит мимо них.

До вечера высокие рассобачившиеся стороны вели себя параллельно, то есть не пересекались. Правда, пару раз Джефф пытался уволочь с собой О., якобы чтобы угостить лучшей в мире американской кухней, но Образцов был начеку.

— Ещё чего! — заявил он, придерживая для верности лейтенанта за шиворот. — Его кухню ты в любом «Макдоналдсе» сожрёшь… А вот настоящих сибирских пельменей только я тебе накатаю!

Словом, майор так и не выпустил О. из мускулистой зоны российского влияния.

После того как Леонид до икоты накормил лейтенанта сибирскими пельменями, слепленными из купленных в сувенирной лавке равиолли, состоялся второй акт соприкосновения великих держав. В программе вечернего заседания значился доклад американской делегации «Прогресс успеха или успех прогресса: как Америка правильно диктует свою добрую волю миру и что бывает с теми, кто делает ошибки в диктантах. Опыт великолепных достижений Соединённых Штатов Америки в нейтрализации эмоционалонегативов».

— Ну и зачем доклад к такому названию? — ворчал Образцов, когда они рассаживались в зале заседаний. — Наверняка доклад короче, чем заголовок. И что это за «эмоционалонегативы»? С этим эсперанто голову совсем задурили.

— Это не эсперанто, — пояснила Мари, — это политкорректность. Это они так кошмаров называют.

— Всё равно, — возразил майор, — от твоего эсперанто никакого толку.

Мари решила не вступать в бесплодную дискуссию и спросила:

— А почему мы не за колонной прячемся?

Действительно, на сей раз майор выбрал позицию в самом центре зала.

— Надо так, — сурово пояснил Образцов и вдруг встревожился. — Э! А где Петрович?

Лейтенант обнаружился в дальнем углу, где Джефф пытался вкормить бедняге здоровенный тройной чизбургер.

— Это не от меня, — ласково повторял капитан, — это от МВФ!

Лейтенант хотел было объяснить, что он бы с удовольствием, но сыт по горло, однако ему мешали проклятая икота и наполовину засунутый в рот чизбургер.

Заметив, что русский принялся закатывать рукава, Джефф покровительственно сказал:

— Это тебе на утро! А мне сейчас доклад читать!

И отправился читать доклад.

— Ну что ж, уважаемые коллеги… — ведущий научного симпозиума сверился со списком докладчиков, посмотрел на часы, на умиротворенный президиум, — программа утреннего заседания выполнена полностью и вовремя. Думаю, мы заслужили по порции жаркого из редких галапагосских бакланов…

Видный отечественный учёный из делегации Ирэн решительно поднял руку.

— Вопрос? — удивился ведущий. — Но по регламенту пленарного заседания…

Но учёный уже вскочил.

— Я дико извиняюсь! — воскликнул он голосом, в котором не было и намёка на извинения. — А когда нам вернут нашу переводчицу? Мы уже полчаса ничего не понимаем!

Ведущий озадаченно переглянулся с президиумом:

— Что он сказал?

Президиум синхронно пожал плечами и выразительно постучал по часам.

— Все вопросы после обеденного перерыва, — строго сказал ведущий. — И, пожалуйста, с переводом. Кстати, об обеде. Вчера многие уважаемые коллеги потерялись по дороге на обед. Объясняю ещё раз. Сначала вы идёте к выходу из зала заседаний…

Он протянул руку вперёд, показывая особенно уважаемым коллегам, в какой стороне находится выход…

…и застыл, вытаращив глаза, как будто увидел в дверях нарушение второго закона термодинамики.

Жуткий грохот.

Уже поднявшийся президиум посмотрел на двери и тоже остолбенел.

Первый ряд оглянулся…

Второй ряд оглянулся…

И так — ряд за рядом…

Доклад Джеффа оказался гораздо тривиальнее, чем его название, и по содержанию мало чем от названия отличался. Капитан Америка хвастался лучшей в мире Америкой и неясно кому-то грозил.

Переводчики безучастно перерабатывали похвалы и угрозы с английского на эсперанто и с эсперанто на английский, испанский, русский и прочие языки делегаций. Текст доклада они получили загодя, поэтому шпарили по писаному, не слишком прислушиваясь к докладчику.

Закончили доклад переводчики минут на пять раньше американца. Только переводчик на японский грозно рычал что-то группе самураев. Самураи негромко, но непрерывно смеялись.

Наконец, добрался до финала и капитан. Лейтенант с удовольствием отметил, что американцу никто не хлопал — не то что ему с Мари!

Ну ладно, не то что Мари с ним!

Председатель генерал Шастель поинтересовался дежурным голосом:

— Вопросы к докладчику есть?

В дежурном голосе читалось «Какие могут быть вопросы к этой ахинее?», но Образцов вскинул руку. Это оказалось так неожиданно, что О. перестал икать. Мари сначала решила, что майор сейчас что-то бросит в американца, и изготовилась в прыжке перехватить орудие междоусобицы, но Образцов всего лишь попросил слова.

— А что, — сказал он, расставив ноги и заложив большие пальцы за ремень, — вы хоть какой мало-мальски большой кошмар поймали?

Вопрос в любой другой обстановке послужил бы сигналом к небольшому (или большому — как повезёт) международному скандалу. Но тут царила совсем другая обстановка.

Точно так же, как Мари собиралась перехватить летящий предмет, тренированные переводчики набросились на фразу русского. Он ещё только добрался до середины, когда в дело вступил русско-эсперантистский переводчик. Ещё через два слова к нему присоединился эсперанто-англичанин. Они вдвоём подняли такой гул, что слова Образцова услышали только О. и Мари.

— А? — уточнил Джефф. — В смысле — чего?

Переводчик повторил свой вариант: