Ксения Чайкова - Принцесса и ее рыцарь

— Принцесса Кея! — На этот раз он чуть повысил голос в легком намеке на неудовольствие, но я мигом уловила его и поспешно повернулась к Ариану.

— Что? — Пусть хоть горшком назовет, лишь бы не нервничал…

— Пожалуйста, пойдемте со мной! Наш мир в опасности, и лишь вы своей царственной рукой можете спасти его!

Похоже, я не ошиблась с диагнозом… Печально, печально… Такой красивый парень, и вот приключилось же…

— Да? И что же угрожает вашему миру? — тихо поинтересовалась я, дабы не сердить визитера и хоть как-то поддержать разговор.

— Не вашему, а нашему! Моему, если так будет угодно принцессе! — с искренней болью в голосе отозвался Ариан, наконец-то вставая с колен и осторожно присаживаясь на табуретку. — Ваш мир мало похож на мой, но он, конечно, неизмеримо счастливее, ибо в нем нет страшного чудовища — иллиатада… Ведь нет же, правда?!

— Нет, нет, — успокаивающе забормотала я, наконец решив звонить в милицию и размышляя, какой номер набирать — общегородской или наш, районный.

— Вы пойдете со мной, принцесса?

— Куда?

— Спасать наш мир, разумеется! Ибо лишь принцесса Кея способна сразить иллиатада, подмявшего под себя все человеческое население Вириалана! Нужно спешить, ведь принц-эльф не сможет долго держать проход открытым!

— Пойду, пойду! — Где-то я читала, что с сумасшедшими ни в коем случае нельзя спорить и ругаться — это может плохо кончиться. Теперь у него в дополнение к принцессе еще и принц с эльфом объявились…

— Так пойдемте же! — Ариан резко вскочил и неуловимо быстрым движением вырвал жалко пискнувший телефон из моих рук.

Я невольно попятилась к мойке, кляня себя за беспечность — ну отчего я решила, что он безопасен?! Вон ведь у него за плечами железка какая-то висит… Ой, голова моя бестолковая! А вдруг он маньяк?! Надо было сразу за дверь и деру, а милицию и от соседей вызвать можно! Еще и чаем его собралась поить, курица безмозглая!

Ариан цепко схватил меня за руку и потащил в прихожую. Я, пытаясь притормозить, но только скользя каблуками туфель по линолеуму, послушно волоклась за ним, судорожно пытаясь нашарить в висящей на плече сумочке мобильник — дело начинало принимать нежелательный оборот.

И тут я поняла, что безумие, несмотря на распространенное мнение, — болезнь весьма заразная, причем передающаяся воздушно-капельным путем или при тактильных контактах и проявляющаяся незамедлительно. Иначе с чего бы большое зеркало в прихожей, напротив которого остановился Ариан, вдруг начало откалывать невероятные штуки? Наши отражения, глядящиеся рядом очень мило и колоритно — сумасшедший блондинчик и встрепанная нервная брюнетка, — сами собой скомкались и начали стремительно вращаться, образуя воронку, уходящую в глубины зазеркалья, как вода из ванны с выдернутой затычкой. Я в ужасе взирала на образовавшийся водоворот, какой-то частью сознания совершенно спокойно и отстраненно отмечая, что сходить сума, оказывается, абсолютно не больно и даже не противно, просто ощущаешь себя какой-то иной, не такой, как раньше. В этот философски-расслабленный момент Ариан резко выкрикнул несколько непонятных слов, показавшихся мне бредом сумасшедшего, и ткнул указательным пальцем прямо в центр завихрения. Я понимаю, как невероятно это звучит, но его рука провалилась в зеркало по запястье! Да что это такое?! Я в шоке ахнула и непроизвольно попятилась, но называющий себя рыцарем держал меня крепко и отступление не санкционировал.

— Вы позволите, принцесса?! — Он, несмотря на слабые протесты и попытки не позволить, подхватил меня на руки и решительно шагнул прямо в зеркало.

Я тихо взвизгнула и невольно зажмурилась, ожидая столкновения с ледяным стеклом. Но его не последовало. Показалось, что я в феврале шагнула в прорубь. По лицу стеганул жуткий холод, мгновенно охвативший все тело, затем нахлынул жар, испепеляя то, что еще не до конца промерзло, а потом чувства как-то притупились, сменившись ощущением свободного падения. Я открыла глаза и в ужасе увидела, что мы с Арианом, по-прежнему трепетно прижимающим меня к груди, веселым клубком падаем с большой высоты, пробивая жиденькие кучевые облака. Я бестолково замотала головой — не желаю я низвергаться в какие-то непонятные дали в столь сомнительной компании, — но моего мнения никто не спрашивал, белокурый красавчик только крепче прижал меня к себе и ободряюще улыбнулся.

Вырываться смысла уже не было (руки Ариана представляли собой хоть какую-то иллюзию опоры), и я замерла, обреченно вглядываясь в стремительно приближающееся зеленое море — похоже, под нами был лес. И город. И замок… Я с каким-то равнодушным интересом будущего трупа всматривалась в многочисленные крыши, скаты и шпили, прикидывая, какой из них мы с разлету поприветствуем своими телами. Знакомая с законами физики, я понимала, что дело закончится очень плохо, — слишком уж большое ускорение набрала наша колоритная парочка, выпав из загадочного предмета, который вот уже два года успешно притворялся самым обычным зеркалом.

А замок приближался. Можно было уже разглядеть крытые анфилады и переходы… развевающиеся на шпилях флаги (золотой кленовый лист на темно-зеленом фоне)… кусты и дорожки в саду… каких-то невероятно стройных и изящных людей в странных костюмах… каждую черепицу на покатых крышах башен… сухие листики, веточки и травинки, застрявшие в водостоках… Ну все! Я, пребывая в непоколебимой уверенности, что именно на крыше этой изящной башенки и окончу свой земной путь, вновь зажмурилась — в конце концов, если даже мне и суждено разбиться насмерть, никто не может обязать меня еще и любоваться на этот процесс.

Но ожидаемой боли и трагической гибели не последовало, падение все не заканчивалось, я, приоткрыв один глаз, откровенно не поверила ему и призвала на помощь второй. Тот подтвердил мнение соседа, однако мне от этого легче не стало — мы с Арианом, по-прежнему держась друг за друга, попросту пролетели сквозь крышу, словно не заметив ее, и теперь, стремительно теряя скорость, падали через какие-то этажи и комнаты. Перед глазами проносились разрозненные, обрывочные образы — сине-зеленые разводы ковра, обитое шелком кресло, резной столик на гнутых ножках, болонка с бантом на шее, напольный подсвечник, чайник и две чашки на каком-то металлическом, похоже серебряном, подносе, чьи-то тапочки с трогательными помпонами… Краем глаза я замечала и людей, но они, судя по отсутствию встревоженных воплей и испуганного визга, нас, столь стремительно являющихся из потолка и проваливающихся сквозь паркетные полы, не видели. Кошмар какой… «Если в стенке видишь люки, не волнуйся, это глюки! — ехидно пропел внутренний голос, и я с ужасом поняла, что схожу с ума окончательно и бесповоротно: конечно, я и раньше грешила разговорами с «умным человеком», то бишь с собой, любимой, но обычно это случалось при менее трагичных и непонятных обстоятельствах, да и издевалась я сама над собой впервые.