Терри Пратчетт - 02 Смерть. Мрачный Жнец

— Знаете, и все-таки природа — это нечто чудесное, — промолвил главный философ. И не надо так смотреть на меня. Это не более чем замечание.

— А ведь были времена, когда… — начал было Чудакулли, и тут компостная куча взорвалась.

Не было никакого треска или грохота. Это была самая сырая, самая жирная кончина за всю историю смертей от метеоризма. Темно-красное пламя, окаймленное черным дымом, взметнулось к потолку. Ошметки кучи разлетелись по всему — залу и заляпали все стены.

Волшебники выглянули из-за обстрелянной чаинками баррикады.

На голову декана шлепнулась капустная кочерыжка.

Он посмотрел на маленькое пузырящееся пятно, оставшееся на каменных плитах.

Его лицо растянулось в счастливой улыбке.

— Вот это да! — сказал он.

Постепенно начали распрямляться остальные волшебники. Отток адреналина уже начал оказывать свое чарующее действие. Все заулыбались и стали похлопывать друг друга по спинам.

— Ну как, понравился наш соус?! — взревел аркканцлер.

— К барьеру, вонючий мусор!

— Ну что, умеем мы надрать задницу, или умеем мы надрать задницу? — задыхаясь от счастья, выпалил декан.

— Во второй раз ты пропустил «не». К тому же я не уверен, что у компостной кучи вообще есть… — начал было главный философ, но тут волна всеобщего возбуждения накрыла его с головой.

— Теперь эта куча сотни раз подумает, прежде чем связываться с волшебниками. — Декана уже понесло. — О да, мы — самые хитрые, мы — самые крутые…

— Модо говорит, что всего было четыре кучи, — сказал казначей.

Все замолчали.

— Может быть, стоит взять посохи? — предложил декан.

Аркканцлер тронул носком башмака кусок взорвавшейся кучи.

— Мертвое оживает, — пробормотал он. — Мне это совсем не нравится. Что дальше? Статуи начнут разгуливать?

Волшебники посмотрели на статуи покойных аркканцлеров, стоявшие вдоль стен Главного зала. Однако здесь все статуи не поместились, поэтому в коридорах Университета их тоже хватало. Университет существовал многие тысячи лет, а аркканцлер, как правило, больше одиннадцати месяцев на своем посту не задерживался, так что статуй было предостаточно.

— Знаешь, лучше бы ты этого не говорил, — упрекнул профессор современного руносложения.

— Это всего лишь предположение, — возразил Чудакулли. — Пошли, посмотрим на оставшиеся кучи.

— Да! — взревел декан, охваченный приступом необузданной, нехарактерной для волшебника крутости. — Мы — крутые! Да! А мы крутые?

Аркканцлер удивленно поднял брови и посмотрел на других волшебников:

— Мы что, крутые!

— Э-э… Лично я себя чувствую крутым, но в меру, в меру… — ответил профессор современного руносложения.

— А я определенно очень крут, — похвастался казначей и добавил: — Это потому, что у меня нет башмаков. Попробуйте справиться с такой кучей без башмаков!

— Как все, так и я, — выразил свое мнение главный философ. — Скажут быть крутым, буду крутым.

Аркканцлер повернулся к декану.

— Похоже, — сказал он, — что мы все здесь крутые.

— Йо! — воскликнул декан.

— Йо что? — не понял Чудакулли.

— В этом случае не «йо что», а просто «йо», — пояснил из-за спины главный философ. — Это есть обычное уличное приветствие, а также утвердительная частица с компанейскими воинствующими оттенками и мужественно-солидарным подсмыслом. Очень распространена в Тенях.

— Что? Это что-то типа «вот здорово»?

— Ну, отчасти… — несколько неохотно подтвердил главный философ.

Чудакулли был приятно удивлен. Охота в Анк-Морпорке была совсем никакая. Он не подозревал, что можно так отлично проводить время в собственном Университете.

— Правильно! — воскликнул он. — Пойдем уроем эти кучи!

— Йо!

— Йо!

— Йо!

— Йо-йо!

Чудакулли вздохнул.

— Казначей!

— Да, аркканцлер?

— Ты хоть попытайся понять, ладно?

Над горами скапливались облака. Билл Двер ходил взад-вперед по полю, размахивая самой обычной крестьянской косой. Ту, что так долго точил, он на время спрятал в амбаре, чтобы случайно ветер не затупил. За Биллом шли нанятые госпожой Флитворт работники, которые вязали и укладывали снопы. Билл Двер уже понял, что больше одного работника на полный рабочий день госпожа Флитворт никогда не нанимает. Остальных она набирала по мере надобности, чтобы сэкономить пенсы.

— Никогда не видел, чтобы пшеницу убирали косой, — сказал один из помощников. — Это ведь всегда серпом делают.

Они прервались на обед и расположились у забора.

Раньше имен и лиц Билл Двер не запоминал — только если это касалось его прямой работы. Взять, к примеру, пшеницу, что росла по склону холма и состояла из отдельных колосьев. Каждый колос мог обладать множеством занятных индивидуальных особенностей, которые отличали его от других колосьев. Ну а с точки зрения жнеца, все колосья были… просто колосьями.

Однако теперь Билл стал замечать небольшие различия.

С ним работали Уильям Шпинат, Болтун Колесо и Герцог Задник. Насколько мог судить Билл Двер, все они были стариками, об этом явно говорили их обветренные морщинистые лица. В деревушке встречалась и молодежь, но в определенном возрасте, минуя промежуточную стадию, все парни и девушки вдруг превращались в стариков и старух. А потом такими старыми они были долго-долго. Госпожа Флитворт сказала как-то, что для того, чтобы наконец организовать здесь кладбище, пришлось сначала кинуть жребий. Того, кому не повезло, стукнули по голове лопатой и похоронили.

Уильям Шпинат во время работы всегда пел и частенько переходил на какой-то носовой вой, который, видимо, означал, что песня народная. Болтун Колесо постоянно молчал, потому-то, как утверждал Шпинат, его и прозвали Болтуном. Эту логику Билл Двер так и не смог постичь, хотя другим она казалась очевидной. А Герцога так назвали его родители, придерживавшиеся присущих простолюдинам несколько упрощенных взглядов на классовую структуру общества. Его братьями были Сквайр, Граф и Король.

Сейчас все работники сидели рядышком с забором и всячески старались оттянуть момент возобновления работы. Время от времени раздавались булькающие звуки.

— Неплохое было лето, — сказал Шпинат. — И погода неплохая для уборки урожая.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — заметил Герцог. — Вчера вечером я видел, как паук плел задом наперед паутину. Верная примета. Страшная буря будет.

— Никогда не мог понять, и откуда пауки-то об этом знают.

Болтун Колесо протянул Биллу Дверу большой глиняный кувшин, в котором что-то плескалось.

— ЧТО ЭТО?

— Яблочный сок, — пояснил Шпинат, и все засмеялись.

— А, — кивнул Билл Двер. — КРЕПКИЕ СПИРТНЫЕ НАПИТКИ ДАЮТ РАДИ ШУТКИ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЮЩЕМУ НОВИЧКУ, ЧТОБЫ ПОВЕСЕЛИТЬСЯ, КОГДА ОН ОПЬЯНЕЕТ ПО СОБСТВЕННОЙ НЕВНИМАТЕЛЬНОСТИ.