Terry Pratchett - Интересные времена (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)

Прошло пять минут.

– Поразительно, – восхитился Чудакулли. – Груша разумная, говоришь?

Пытаясь заглянуть под дно Сундука, он опустился на колени.

Сундук попятился. Он привык вызывать ужас, страх и панику. До сих пор мало кто испытывал к нему интерес.

Аркканцлер встал и отряхнулся.

– А-а, – произнес он, увидев, что к ним приближается гномообразная фигура. – Вот и садовник с лестницей. Декан на люстре, Модо.

– И, смею уверить, мне здесь очень даже не плохо, – послышалось откуда-то из-под потолка. – Вот только б чашечку чая сюда.

– И чего я никак не ожидал, так это того, что главный философ сумеет поместиться в буфете, – заметил Чудакулли. – Поистине, возможности человека не имеют границ.

– О, я всего лишь… всего лишь проверял состояние столового серебра, – послышалось из выдвижного ящика.

Сундук открыл крышку. Несколько волшебников поспешно отпрянули.

Чудакулли с интересом рассмотрел застрявшие в древесине акульи зубы.

– Значит, он любит охотиться на акул?

– О да, – откликнулся Ринсвинд. – Иной раз, бывает, выволочет акулу на берег и ну ее трепать.

На Чудакулли Сундук произвел огромное впечатление. В землях, лежащих между Овцепикскими горами и Круглым морем, груша разумная практически не встречается, скорее даже тут ее совсем не осталось. Лишь немногие волшебники могли похвастать унаследованным от своего собрата посохом из груши разумной.

Одной из сильных сторон Чудакулли было экономное расходование эмоций. Сундук в самом деле произвел на него неизгладимое впечатление, можно даже сказать, ошеломил: когда Сундук неожиданно приземлился прямо посреди толпы волшебников, декан блестяще исполнил сложнейший вертикальный взлет с ускорением. Но испугался ли аркканцлер? Однозначно нет. Чудакулли не знал, что такое страх, поскольку не имел вображения.

– Ух ты, – произнес кто-то из волшебников. Аркканцлер отыскал взглядом говорившего.

– Да, казначей?

– Эта книга, которую декан одолжил мне почитать. Про человекообразных.

– И что?

– Совершенно удивительная книжка, – с горящими глазами продолжал казначей, пребывающий сейчас в средней части ментального цикла, а следовательно, на одной планете со своими коллегами, пусть даже и отделенный от них пятимильной ватной изоляцией. – Декан сказал правду. Тут действительно написано, что взрослый самец орангутана, будучи доминирующим самцом в стае, отращивает себе большие защечные мешки.

– Надо же, как интересно!

– Вот именно, ведь у библиотекаря мешков нет! И это при том, что он доминирует в библиотеке. Он ведь там доминирует?

– Разумеется, – откликнулся главный философ, – но вместе с тем он считает себя волшебником. А как волшебник он же не доминирует над Университетом.

Постепенно мысль дошла, и волшебники, все как один ухмыляясь, воззрились на аркканцлера.

– И нечего так смотреть на мои щеки! – воскликнул тот. – Я ни над кем не доминирую!

– Я всего лишь…

– Так что закройте рты, все, – или наживете себе неприятности!

– М-да, очень советую прочесть, – сказал казначей, по-прежнему счастливо пребывающий в долине сушеных лягушек. – Поразительно, сколь многому можно научиться, читая эту книжку!

– И чему же из нее можно научиться? Например, как показывать красную задницу? – съязвил со своей люстры декан.

– Нет, декан. Задницы показывают бабуины, – разъяснил главный философ.

– Прошу прощения, не хочу вас разочаровывать, но полагаю, что речь идет о гиббонах, – вставил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– Да нет, гиббоны – это которые визжат таким противным визгом. А задницы показывают бабуины.

– Лично мне библиотекарь никогда ничего не показывал, – процедил аркканцлер.

– Ха, он и не стал бы, дурак он, что ли? – донеслось с люстры. – Тут же доминирующий самец и все такое!

– Декан, спускайся сию минуту!

– Я тут слегка запутался, Наверн. Никак не могу отцепить один канделябр от балахона.

– Ха!

Ринсвинд потряс головой и заковылял прочь. Да уж, с тех пор как он был здесь в последний раз, произошло много перемен, а был он здесь очень давно, не припомнить даже когда…

Он не просил волнующей, полной приключений жизни. Что он действительно любил, так это скуку и однообразие. Проблема заключалась в том, что скука и однообразие имеют склонность взрываться прямо вам в лицо в самый неожиданный момент. Только покажется, что вот, наконец, ты обрел ее – скучную, однообразную жизнь, как вдруг обнаруживаешь, что находишься в самом эпицентре того, что другие люди – беззаботные ничего не понимающие людишки – называют приключением. Волею судеб Ринсвинду довелось посетить множество чужеземных стран и повстречать там массу экзотических и ярких личностей – впрочем, его знакомства никогда не длились слишком долго, поскольку обычно он бежал со всех ног, спасаясь от этих самых ярких личностей. Он был свидетелем сотворения мира и, следует отметить, сидел при этом не в партере, видел ад и жизнь после Смерти. Его захватывали в плен, сажали в темницы, спасали, теряли и оставляли одного на необитаемом острове. Иногда все это умудрялось уместиться в один день.

Приключение! Люди говорят о нем как о чем-то стоящем, между тем это всего-навсего смесь из плохого питания, постоянного недосыпания и абсолютно незнакомых людей, с необъяснимой настойчивостью пытающихся воткнуть в различные участки вашего тела всякие заостренные предметы.

В конце концов Ринсвинд пришел к выводу что корень проблемы заключается в его карме. От нее-то он и страдает. Стоило возникнуть хотя бы самому смутному, мимолетному ощущению, что в недалеком будущем произойдет что-нибудь хорошее, как незамедлительно случалось что-то и плохое. Оно случалось и случалось – случалось все то время, пока должно было происходить диаметрально противоположное. В итоге ему так не довелось узнать, какое оно из себя хорошее. Это как если бы вас перед самой едой постигло вдруг несварение желудка, причем несварение настолько жуткое, что вы и кусочка в рот взять не можете.

Где-то в этом мире, рассуждал Ринсвинд, должен быть другой человек, который находится на противоположной стороне качелей. Некто вроде его зеркального отражения, чья жизнь представляет собой цепочку прекрасных и приятных событий. И Ринсвинд не оставлял надежды однажды встретить этого типа, чтобы побеседовать с ним по душам.

И вот теперь его хотят заслать на Противовесный континент. Говорят, жизнь там скучнее некуда. А Ринсвинд всей душой жаждал скучищи.

Он действительно полюбил тот остров. Там была такая штука, как Кокосовый Сюрприз. Берешь кокос, бьешь по нему дубинкой – и на тебе! Внутри кокос! Именно такие сюрпризы он любил больше всего на свете.