Олег Шелонин - Запретная любовь

В зал в сопровождении дроидов вошла Стесси со свертком в руках. Она была в легком розовом платьице, в котором выглядела трогательным подростком-несмышленышем. Это впечатление усиливал огромный бант того же колера, венчавший копну каштановых волос. С видом великомученицы, идущей на эшафот, Стесси просеменила в клетку, прижимая к груди сверток, и дроиды закрыли за ней решетчатую дверь.

— Почему у подсудимой в руках посторонние предметы? — нахмурился Блад. — Что это такое?

Стесси молча развернула сверток, продемонстрировав судье полосатую арестантскую робу.

— Правильно! — обрадовался Гиви. — Пусть привыкает. Засудим на хрен!

— Э, братан, поимей совесть, — толкнул его в бок академик. — Девчонка молоденькая, неопытная еще. Гляди, робу с собой взяла. Сразу видно, первый раз чалиться будет. Слышь, дочка, робу тебе и на зоне выдадут, не сомневайся. Я вот тут тебе в дорогу самое необходимое собрал. — Зека подошел к решетке, верхней парой рук раздвинул стальные прутья и протиснул внутрь мешок. — Сухарики, кружка для чифирка, фуфаечка, бельишко сменное, носочки шерстяные…

— Зека, твою мать! — рявкнул Блад. — Сядь на место!

— В мешочке дно двойное, — заторопился Зека, отступая от решетки, — я туда пять пачек чая положил.

— А я о камере уже позаботился, — обрадовал подсудимую Гиви. — Отличную каюту подобрал. Дроиды там в дверь уже решетку вставляют и переговорное устройство оборудуют. Будешь с Джимом через стекло по телефону общаться.

— А если сильно соскучишься, — крикнул уже с места Зека Громов, — то я в лямку мешочка напильник и отмычки вшил.

— Академик, ты же прокурор! — схватился за голову Блад. — Какие отмычки, какой напильник?

— Так говорю ж, девочка неопытная. А я знаю, что хорошему сидельцу надо.

— Тихо! — Судья грохнул молотком по столу, и столешница разлетелась вдребезги, не выдержав натиска нашпигованного метрилом судейского молотка.

В зал заседаний тут же ворвались дроиды, убрали обломки и поставили перед офигевшим судьей новый стол.

— Я видела, из чего прокурор молоток мастерил, и заказала сразу пятьдесят столов, — пояснила Нола.

— Постараюсь за эти рамки не выходить, — пробормотал Блад, поднимая с пола шпагу и кладя ее на стол. — Ладно. Кто там у нас следующий?

— А можно я? — в зал заседания сунул голову подслушивавший под дверью Джим.

— Садись, — кивнул на кресло для единственного зрителя Пит.

Юнга поспешил занять свое место, увидел Стесси за решеткой, судорожно вздохнул.

— Опять нарушение протокола, — сделала еще одну отметку в старомодном блокноте Лилиан.

— А чего ты там строчишь? — насторожился Блад.

— Фиксирую все нарушения. Если в ходе заседания их наберется достаточное количество, то по законам эпсанского судопроизводства буду иметь право выразить вотум недоверия судье и занять его место.

— Так его, Лилька, так! — обрадовалась Алиса.

— Адвокатам слово не давали! — Блад поднял молоток, покосился на столешницу и осторожно положил киянку обратно на стол. Затем в упор посмотрел на Лилиан и чисто из вредности изрек: — Потерпевших в сту… тьфу! Введите потерпевших!

И в зал заседания суда начали стекаться потерпевшие. Но как! У всех присутствующих при этой сцене глаза на лоб полезли. Пираты Стесси, кряхтя и охая, костыляли к самой большой скамейке в этом зале, предназначенной специально для них, — кто с оттопыренной на подпорке загипсованной рукой, кто с забинтованной головой, а одного вообще везли на каталке с капельницей. Возглавлял это траурное шествие Грев на костылях, поджимая под седалище загипсованную ногу.

— Да вы охренели! — взвился Блад. — Вы что мне тут устроили? Нола, сколько длится процесс регенерации в нашем медсанблоке?

— От десяти минут до трех часов в зависимости от тяжести повреждений, — отрапортовала гнома.

— Тогда в чем дело?

— Извольте сами посмотреть.

Нола высветила голограмму, на которой уже полностью выздоровевшие наемники, отталкивая медицинских роботов, обматывали друг друга бинтами.

— Так у вас лазарет просматривается? Мы же там голые лежали, это неэтично! — возмутился Грев.

— Я протестую! — подпрыгнула Алиса. — Это давление на суд!

— Протест принимается, — кивнул Блад. — Так, убогие, рассаживайтесь, ваш номер не прошел, — обрадовал он пострадавших, поигрывая молотком. — На жалость надавить не получилось.

«Калеки» сдернули с каталки самого «хворого», и «убогие» начали рассаживаться, оставляя за собой на полу гипсовые крошки. Лилиан торжественно пожала Лепестковой руку.

— С первым успехом вас, коллега. Продолжайте в том же духе.

— В зал приглашаются присяжные заседатели, — провозгласила Нола.

Фиолетовый затащил в зал упирающегося Ура, у которого профессор на ходу пытался отобрать дубинку.

— Не отдам! — верещал дедуля.

— Ур, зачем тебе дубинка? — удивился Блад.

— Насяльника, это не дубинка, это увесистый аргумент, аднака!

— Кто тебе это сказал? — нахмурился Блад.

— Фиалетавая, аднака!

— Николай Петрович, — расстроился капитан, — взрослый человек, а такие низкопробные шуточки себе позволяете. Нола, отобрать у присяжного увесистый аргумент.

Как ни брыкался Ур, дроиды все же отняли дубинку у шестирукого присяжного заседателя и уволокли ее из зала.

— Ну все наконец в сборе, — хмыкнул Блад, обвел глазами пестрое сборище. Дурдом! Самый настоящий дурдом. Другого слова и не подберешь. Но весело. Кроме Лилиан, никто ничего толком не понимает, и, если эта вертихвостка не проболталась, все должны принимать суд за чистую монету. Мало ли какие в моей Эпсании порядки? Так что продолжим цирк. — Нола, будешь вести протокол. Видеозапись этого суда заархивируешь потом в бортовом компьютере.

— Будет сделано, мой капитан!

— В данный момент я господин судья.

— Все будет сделано, господин судья.

— Итак, оглашаю дело, — начал заседание Блад, но Лилиан его снова перебила:

— Протестую. Никакого дела нет!

— Как это нет? — опешил Блад. — Почему нет?

— Уголовные дела такого рода заводятся только на основании письменного заявления пострадавших. Предъявите мне соответствующее заявление, и я сниму протест.

Блад мысленно чертыхнулся. Эта ушастая вредина крыла его по всем статьям, конкретно выставляя дураком, а этого он потерпеть уже не мог.

— Основанием для заведения уголовного дела является мое личное распоряжение. Как капитан корабля я мог бы довольно просто навести здесь порядок, — демонстративно помахал киянкой Блад, — и подсудимой очень повезло, что кораблем командует такой демократичный капитан. Протест отклонен!

Забывшись, судья грохнул киянкой по столу, и всем осталось только ждать, когда дроиды уберут обломки. Как только новый стол занял свое место, заседание продолжилось.