Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

Он перевернул страниц двадцать, не встретив ни одного знакомого лица. Далее шел групповой снимок начальников домов, среди которых он увидел и коммодора Мерсера. Новые страницы: групповые снимки преподавателей и руководства колледжа. Здесь знакомых лиц было уже больше.

Потом пошли снимки из жизни курсантов. В одном из парней, бегущих по траве, он узнал Фейна. Последний раз он видел Фейна лет двенадцать назад, и было это далеко за пределами звездной системы Альдебарана. [23] Альдебаран — самая яркая звезда в зодиакальном созвездии Тельца. Имеет красно-оранжевый цвет. Диаметр звезды в 36 раз больше диаметра нашего Солнца, а удалена она от нас на расстояние 55 световых лет. — Прим. перев. Фейн тогда лежал в госпитале, весь распухший. Его кожа имела непривычный бледно-зеленый оттенок, но держался он бодро и шел на поправку… Это была их единственная встреча с Фейном. Что касается Симкокса, их пути после колледжа так ни разу и не пересеклись. За все это время он слышал о Симкоксе только дважды.

Он просмотрел половину альбома. Снимок на очередной странице заставил его остановиться. На него смотрело лицо с густой сетью морщинок в уголках немного суровых, все понимающих и чувствующих глаз. По щекам спускались бакенбарды, расширяясь книзу. Он долго глядел на это лицо, и ему казалось, что оно явилось к нему из-за завесы далекого прошлого.

«Осмелюсь заметить, что офицер и джентльмен не способен умышленно причинить зло другим».

Он еще продолжал вглядываться в знакомые черты, когда звук отдаленных шагов и позвякивание кофейного подноса вернули его к действительности.

Расправив плечи с золотыми погонами, адмирал военно-космического флота Макшейн тихо проговорил:

— Да благословит тебя Бог!

И перевернул страницу.

Корабль был небольшим и изрядно потрепанным в космических странствиях и передрягах. Он опустился на равнине и теперь охлаждал сопла двигателей, полностью игнорируя вооруженную охрану. Правда, охрана предпочитала держаться на безопасном расстоянии. Над равниной полыхало большое голубоватое солнце. Оно подцвечивало края вялых, чем-то похожих на бесформенные вафли, облаков, делая их ярко-пурпурными. На восточной оконечности неба, почти над самым горизонтом, маленькими призраками торчали две здешние луны. С другой стороны небосвода болталась третья.

К северу от равнины находился крупный, окаймленный стенами город, откуда и прибыла взбудораженная охрана. Город представлял собой безликий конгломерат приземистых строений из серого гранита. Ни высотных зданий, ни площадей. Серое, предельно утилитарное место, предназначенное для жизни таких же серых и непритязательных обитателей, чья единственная функция — служить и подчиняться.

Над гранитной серятиной высоко в небе кружил воздушный патруль — несколько едва различимых точек, оставлявших белесые струйки. Своим движением точки напоминали беспокойно снующих комаров, ибо пилоты военных самолетов знали о появлении чужого корабля и его посадке на равнине. Знали и потому чувствовали себя весьма неуютно. Конечно, они обязательно перехватили бы его еще на подлете, если бы смогли. То-то и оно: если бы смогли. Только как преградить путь незваному гостю, если он двигался с такой умопомрачительной скоростью, что след на экране радара появился с запозданием, когда след самого корабля успел простыть?

Тем временем вооруженные силы, окружившие корабль, вели тщательное наблюдение и с нетерпением ожидали появления хоть какого-то начальства, которому по должности и чину позволялось брать на себя инициативу. В зависимости от обстоятельств каждый солдат мог быть двуруким и четвероногим или же четвероруким и двуногим. Все это объяснялось весьма просто: вторая пара телесных конечностей напоминала конечности земной обезьяны-бабуина и могла служить либо руками, либо ногами. Отличительной чертой высшей формы жизни являлось не только развитие мозга, но и надлежащее развитие конечностей. Судя по всему, эволюция здешних псевдочетвероногих разумных обитателей происходила главным образом в этом направлении. Развитие мозга было вторичным процессом.

Если принятие самостоятельных решений лежало вне ментальной досягаемости многоруких и многоногих солдат, то никто не запрещал им проявлять немалое любопытство по отношению к задрипанному чужеземному кораблю и испытывать столь же немалое беспокойство. Любопытство в значительной степени обусловливалось тем, что корабль не был похож ни на один из семидесяти знакомых им типов кораблей. Беспокойство вызывало откровенно наплевательское поведение тех, кто находился в корабле. Он, словно сверхбыстрая пуля, миновал общепланетарную систему слежения, затем, можно сказать, растолкал патрульные самолеты в нижних слоях стратосферы и сел себе едва ли не на окраине города.

Подобная дерзость требовала немедленных и решительных ответных действий, что единогласно поддерживали все солдаты. Однако каких именно действий — предстояло решать начальству, а не подчиненным. Даже размышления на эту тему требовали чрезмерного умственного напряжения. Нет, их дело маленькое. И потому солдаты прятались меж камней и в ложбинках, нервозно почесывались, сжимали приклады винтовок и желали только одного: чтобы из города поскорее прибыло начальство и прекратило их мучительное ожидание, заставив бежать, окружать, стрелять и так далее.

Само присутствие чужого корабля говорило об уязвимости обороны планеты. А он все так же стоял на равнине, будоража солдат и заставляя их мозги приспосабливаться к событию, не предусмотренному никакими уставами и положениями. Они даже не успели отвести ему хоть какое-то место в своем сонном сознании, как корабельный люк открылся и оттуда появилось прилетевшее существо.

Представитель неведомой расы не был ни большим, ни страшным. Всего-навсего двуногий с одной парой рук и розоватым лицом. На чужаке была облегающая одежда. Ростом он едва ли превосходил любого из солдат, зато чуть ли не втрое уступал им в весе. Во всяком случае, ничего устрашающего в его облике солдаты не обнаружили. Наоборот, он даже показался им слабаком. Каждый из них спокойно прыгнул бы на него всеми четырьмя ногами и подмял под себя.

Однако что-то мешало бравым воякам утвердиться в своем презрительном отношении к пришельцу. Тут было над чем поразмыслить. Прежде всего, у прилетевшего не было в руках никакого оружия. Более того, что-то в его манере держаться неуловимо подсказывало обитателям планеты: он не нуждается в оружии. Пришелец расхаживал вокруг корабля, засунув руки в карманы, словно прилетел в гости к докучливым родственникам и теперь ждал, когда же те соизволят появиться. Он предпочитал стоять спиной к солдатам. Какое поразительное безразличие к тем, кто мог бы одним залпом разнести его на куски!