Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

— Мама, представляешь, страховой агент, который к нам приходил, и в самом деле мне улыбнулся. Разве ты не помнишь, что сказала цыганка?

Лиминг улыбнулся сам себе. Сейчас ему требовалось все, что он знал и помнил, поскольку нельзя упускать ни одной возможности. Должно быть, где-то неподалеку группка ригелианцев рыла подземный ход. Возможно, таких группок несколько. О лопатах нечего и мечтать: роют голыми руками. В лучшем случае — ложками. Много ли так нароешь? Наверное, пара жалких дюймов за ночь упорной работы. А ведь еще надо куда-то девать вырытую почву. Вероятнее всего, ригелианцы выносят ее в карманах и незаметно рассыпают по двору. Нескончаемый риск, постоянная опасность попасть в ловушку и быть застреленным на месте. Малейшая случайность, и год кропотливый работы пойдет насмарку.

Это их путь. Но чтобы выбраться из каменного мешка, совсем не обязательно устраивать побег. Если быть достаточно терпеливым, решительным, хитрым и не терять присутствия духа, враги сами откроют двери тюрьмы и вытолкнут тебя на свободу. Не зря же Бог наделил его, Лиминга, мозгами.

Тюрьма — часть мира чешуйчатых. В ней и за ее пределами происходят разные события, в том числе неприятные или даже трагические (вряд ли теория вероятностей сделала исключение для этой цивилизации). Допустим, у какого-то офицера может прихватить живот. Или часовой, спускаясь с вышки, поскользнется и сломает ногу. Кто-то потеряет деньги, штаны или разум. Да мало ли что еще может произойти? Где-то поблизости обрушится мост. Поезд сойдет с рельсов. Космический корабль при старте распадется на куски. Особо важный военный завод вдруг взлетит на воздух. Или скоропостижно умрет кто-нибудь из правящей военной верхушки.

Вот тут-то и нужно разыграть свою козырную карту, убеждая чешуйчатых, что они сами накликали все эти беды на свою голову, о чем он предупреждал их с самого начала. Тут главное — не переиграть, иначе блестящий замысел вместе с автором могут оказаться в пыточной камере.

Идеальная стратегия — заставить чешуйчатых поверить, что он вовсе не желает им зла. Он бы и рад остановить все эти бедствия, но такое выше его сил. Вторая часть стратегии — убедить чешуйчатых в их собственном бессилии, внушить им, что даже если они его убьют, это их не спасет. Враги должны сами сделать вывод: единственный способ избавиться от дальнейших неприятностей — это избавиться от самого Лиминга, но живого и невредимого.

Легко сказать — «заставить поверить». Только как? Год назад эта задача показалась бы ему чудовищно неразрешимой. Но три месяца он только тем и занимается, что ищет решение неразрешимой задачи. И жестокая необходимость подхлестывает мозг лучше любого стимулятора.

Когда Лиминг нащупал решение, он не знал, что уже через десять минут ему придется проверять свою идею на прочность. Дверь распахнулась. На пороге стояли трое охранников.

— Комендант немедленно требует тебя к себе. Амаш!

Комендант восседал за столом. Справа и слева от него сидело по офицеру чином помладше. Это был дородный, крепко сбитый чешуйчатый. Из-под роговых наростов на пленного смотрели абсолютно неподвижные глаза.

Лиминг спокойно уселся на ближайший стул. Офицер справа сразу же рявкнул:

— Ублюдок Федерации! В присутствии коменданта ты обязан стоять!

— Пусть сидит, — возразил комендант.

Ага, уже с самого начала они делают мне уступку, мысленно отметил Лиминг. Он перевел глаза на заваленный бумагами стол. Десять против одного, что коменданту успели донести обо всех проделках землянина, но тюремный повелитель решил не выносить поспешных решений, а докопаться до сути происходящего.

Что ж, похвально. Федерация ничего не знала о расе, захватившей Лиминга в плен, как и чешуйчатые не знали о некоторых расах, входящих в состав Федерации. В частности, о землянах. Вот и решили познакомиться поближе, раз представилась возможность.

Правильно, чешуйчатые! Только учтите: вы видите не одного человека, а человека плюс икс. Плюс неизвестное.

— Насколько я понимаю, ты научился говорить на нашем языке, — начал комендант.

— Не стану отрицать, — признался Лиминг.

— Отлично. Сначала ты расскажешь нам о себе.

Комендант вытащил из-под бумаг какой-то официальный

бланк и взял ручку.

— Название планеты твоего рождения.

— Земля.

Комендант записал так, как услышал, и задал новый вопрос:

— Название твоей расы?

— Земляне.

— Наименование вида?

— Homo nosipaca, — не моргнув глазом, ответил Лиминг.

Комендант записал оба слова, поморщился и спросил:

— А что это значит?

— Человек межзвездный, — пояснил Лиминг.

— Хм-мм, — с невольным удивлением пробормотал комендант. — А как твое личное имя?

— Джон Лиминг.

— Джон Лиминг, — повторил комендант, по слуху записывая незнакомые слова.

— И Юстас Фенакертибан, — небрежно добавил Лиминг.

Комендант записал и это, хотя ему не сразу удалось составить из крючков и завитушек местного алфавита фамилию Фенакертибан. Дважды ему пришлось просить Лиминга повторить трудное слово.

Разглядывая запись, похожую на китайский рецепт супа из тухлых яиц, комендант спросил:

— У вас принято иметь два имени?

— Да, господин комендант, — заверил Лиминг. — Иначе и быть не может, поскольку нас двое.

Комендант шевельнул роговыми наростами. Лиминг уловил его удивление.

— Ты хочешь сказать, что вашей расе свойственно двойное зачатие и двойное рождение? То есть у вас каждый раз рождаются две совершенно одинаковые мужские или женские особи?

— Совсем не так, — возразил Лиминг, всем видом показывая, до чего ему скучно говорить об очевидных вещах. — Когда человек рождается, он немедленно получает своего Юстаса.

— Юстаса?

— Да.

Комендант нахмурился, поковырял в зубах и посмотрел на своих офицеров. Оба сидели так, будто происходящее их не касалось и они просто пришли сюда составить компанию начальству.

— Что такое Юстас? — после долгой паузы спросил комендант.

— Нечто невидимое, являющееся частью личности, — ответил Лиминг, зримо раздосадованный столь вопиющим невежеством.

Кажется, до коменданта дошло.

— А, так ты говорил о душе? У вас душа получает отдельное имя. Я правильно понял?

— Нет, господин комендант, вы совсем ничего не поняли. У меня своя душа, а у Юстаса — своя. По крайней мере, я надеюсь, что это так, — добавил Лиминг.

Комендант откинулся на спинку стула. Вторая пауза была длиннее первой.

— Я не понимаю, — наконец выдавил из себя хозяин тюрьмы.

— Просто у вашей расы нет своих Юстасов, — внутренне торжествуя, объявил Лиминг. — Вы, как бы поточнее выразиться на вашем языке… одноживущие. Тут вам не позавидуешь.