Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

— Они взывают к здравому смыслу, — прорычал Корман. — Иными словами, хотят, чтобы мы стали мягкими и уступчивыми. — Он поднял взгляд на человека, доставившего донесение. — Не так ли?

— Конечно, сэр, — с готовностью согласился тот.

— Передайте Батарсту, чтобы он немедленно сделал официальное сообщение.

— Да, сэр.

Когда гонец удалился, Корман включил миниатюрный радиоприемник и стал ждать. Через десять минут прозвучала запись его длинной напыщенной речи, сделанная более месяца назад. Главными мотивами речи были справедливость и сила, в особенности сила.

Корман подробно объяснял, по каким причинам началась война. Говорил он суровым тоном, но без раздражения. Морсайн верит в свою правоту, в свою победу; он слишком могуществен, чтобы проявлять эмоции.

Свои объяснения причин Корман выслушал со скукой. Только сильный знает, что у войны всегда одна причина. Великое множество других, зафиксированных в исторических хрониках, не имеют ни малейшего отношения к действительности. То были только предлоги. Всегда существовала одна главная причина, и ее корни уходили в далекие времена. Когда в джунглях две обезьяны хотели заполучить один банан, это означало войну.

Конечно, в речи Кормана ни о чем подобном не говорилось. Слишком много на свете людей со слабыми желудками. Мясо с кровью — это только для сильных. Поэтому речь была составлена с учетом диетических вкусов большей части населения.

Когда запись закончилась высокопарным прославлением могущества Морсайна, Корман откинулся на спинку кресла и еще раз все обдумал. Нельзя допустить даже мысли о том, что бомбардировки из высоких слоев атмосферы приведут к капитуляции противника. Все города Лани защищены полусферами силовых полей. Но даже если бы таких куполов не имелось, Корман не стал бы уничтожать города. Какой смысл в победе, если тебе достаются лишь горы мусора?

Он сыт по горло такими победами.

Его взгляд будто по собственной воле устремился к книжной полке, на которой стояла фотография в рамке. Много лет Корман не замечал ее, как и другие привычные предметы, такие как чернильница или панель отопления.

Теперь жена не похожа на девушку, запечатленную на этом снимке. А если подумать, она и прежде не была такой. Она начала бояться его, повиноваться ему еще до того, как он ощутил потребность в этом. В те времена он хотел чего-то другого, но оно так и не возникло. И уже никогда не возникнет.

Его мысли вновь обратились к Лани. Расположение планеты и система ее обороны определяют методы покорения. Необходимо создать плацдарм, куда можно будет постоянно подбрасывать живую силу, технику, боеприпасы и прочее. Затем войска Морсайна начнут распространяться во все стороны, пока под их контролем не окажется вся незастроенная территория, и тогда хорошо защищенные города попадут в отчаянное положение. Пусть сидят ланиане под своими силовыми полями, пока не перемрут от голода или не сдадутся.

Таким образом, главное — захват вражеской территории. Получается, что, несмотря на космические корабли, силовые поля и другие дары современной науки, пехота остается главным средством для достижения победы. Машины могут осаждать и разрушать. Но лишь люди способны захватить территорию и удержать ее.

Нет сомнений, что война быстро не закончится. Она будет продолжаться несколько месяцев, быть может, даже год. Предстоят тяжелые бои за ключевые промышленные объекты, за стратегические высоты, за отдельные поселки, которые будут оказывать ожесточенное сопротивление.

Да, кое-что из вражеских владений будет уничтожено, Мор-сайн понесет потери в живой силе и технике. Но так даже лучше. Чтобы по-настоящему покорить страну, нужно преодолеть настоящие, а не воображаемые трудности. И в час триумфа мир будет бояться Морсайна. И Кормана. А если кого-то боятся, то его уважают, и это справедливо.

Если ничего другого, кроме страха и уважения, получить невозможно.

Через месяц прибыли пленки. Сделанные офицерами космических войск фильмы демонстрировались у него дома. В небольшом кинозале сидели сам Корман, его жена, некоторые министры и высокопоставленные военные.

Не опасаясь противовоздушной обороны Лани — она с самого начала была слабой, а потом ее и вовсе уничтожили, — длинные черные корабли Морсайна садились на территории постоянно расширяющейся базы. Шла разгрузка. Войска продвигались вперед, встречая ожесточенное, но неорганизованное очаговое сопротивление. Количество солдат и техники на планете постоянно увеличивалось.

Камера сняла огромный мост с изувеченными пролетами, который наскоро привели в порядок саперы Морсайна. Потом зрители увидели семь захваченных деревень, их приходилось занимать в коротких сражениях. На экране появлялись дороги с воронками от разрывов, развалины домов; мелькнула почерневшая конюшня с обугленной лошадиной тушей.

Затем показали штурм фермерского дома. Кто-то выстрелил в проходивший мимо патруль из окна. Солдаты залегли и по радио вызвали помощь. Появилось гусеничное чудовище, которое остановилось в четырехстах ярдах от дома, и пушка яростно плюнула огнем. Пламя обрушилось на крышу и стремительно разбежалось по ней. Из дома стали выбегать люди и падать под треск автоматического оружия. Фильм закончился, и Корман принял решение:

— Можно показать по государственным каналам.

Он встал, хмуро оглядел собравшихся и добавил:

— У меня есть одно замечание. Мой сын принял командование пехотной ротой. Он делает свое дело, как и другие солдаты. Почему это не отражено в фильме?

— Мы не могли его снимать без вашей санкции, сэр, — ответил один из военных.

— Я не только санкционирую подобные съемки, я приказываю вам его снимать. И постарайтесь, чтобы в следующий раз он появился на экране. Конечно, он не должен быть главным героем фильма. Но я хочу, чтобы все видели: он там и делает свое дело наравне со всеми.

— Так точно, сэр.

Съемочная бригада собрала оборудование и удалилась. Зрители тоже разошлись. Корман принялся нервно расхаживать взад и вперед по толстому ковру.

— Народу будет полезно узнать, что Рид находится среди наших солдат, — сказал он.

— Да, Дэвид. — Жена начала вязать, спицы тихонько щелкали.

— Он мой сын.

— Да, Дэвид.

Он остановился и раздраженно пожевал нижнюю губу.

— Неужели ты не можешь сказать что-нибудь другое?

Она подняла на него взгляд.

— А ты этого хочешь?

— Хочу ли я! — эхом отозвался он.

Сжав кулаки, он вновь зашагал по комнате, а жена возобновила вязание.

Что она знает о его желаниях?

Что они все знают?

Через четыре месяца экспедиционный корпус контролировал уже тысячу квадратных миль территории Лани, а войска и техника продолжали прибывать. Наступление проходило медленнее, чем рассчитывало командование. На самом высоком уровне случались незначительные ошибки, возникли неожиданные сложности, которые было невозможно предвидеть заранее. Тем не менее войска продвигались. И хотя сроки затягивались, конец независимости Лани казался неизбежным.