Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

Обернувшись вокруг зеленой щиколотки, змейка сразу же потеряла интерес к происходящему — теперь ее легко было принять за безобидное украшение. Многие другие аборигены носили на ногах похожие «украшения», причем все они были оранжево-черными. Лишь у одного я заметил желто-черное существо.

В глазах Джепсона застыло изумление, он открыл рот, но не сумел произнести ни звука, хотя ему очень хотелось. Он зашатался. Абориген с желто-черным маленьким чудовищем на лодыжке с академическим интересом наблюдал за Джепсоном.

Я сломал ему шею.

С таким же хрустом ломается гнилое метловище.

Желто-черная гадина покинула своего хозяина в ту самую секунду, как хрустнула его шея, но при всей своей резвости на сей раз она опоздала. Когда Джепсон упал лицом вниз, мой сапог раздавил псевдозмею.

Поднялся настоящий тарарам. Я слышал, как Мак-Нолти кричит:

— Не сметь! Прекратить!

Даже в такой момент этот чокнутый служака беспокоился, что его могут понизить в звании за плохое обращение с инопланетянами.

— Еще один! — орал Армстронг, после чего раздавался громкий всплеск.

Вовсю заработали трубки для стрельбы колючками, справа и слева разбивались стеклянные шары. Джепсон лежал на траве совершенно неподвижно, а вокруг кипело сражение. Рядом со мной оказался Бреннанд. Он сам задыхался, но не выпускал из мертвой хватки горло зеленого.

Мне попался следующий абориген. Я попытался представить, что это жареный цыпленок, от которого надо оторвать ножку. Зеленого было очень трудно удержать, он мотался, точно мячик-раскидайчик. Ломая его, я краем глаза увидел, как Саг Фарн схватил сразу пятерых — вот кому можно позавидовать, не руки, а настоящие анаконды. Мой противник вознамерился схватить хризантему, которой у меня отродясь не было, и до крайности удивился, не обнаружив ее. Так и не придумав другого способа одолеть меня, он отправился в реку.

Затем у моих ног взорвалось несколько шаров сразу. Я успел услышать торжествующий вопль Армстронга, сопровождавшийся громким всплеском, а последнее, что я запомнил, — как щупальце Саг Фарна схватило одного из шести туземцев, бросившихся на меня. Я упал.

Почему-то я не потерял сознание сразу, как в прошлый раз. Возможно, я получил только часть необходимой дозы, или в этих шарах содержалась не такое сильнодействующее вещество. Так или иначе, но меня повалили пятеро аборигенов, небо сплясало какой-то безумный танец, а мои мозги превратились в холодную комковатую кашу.

Когда я пришел в себя, оказалось, что мои руки вновь крепко связаны.

Слева от меня группа туземцев образовала здоровенную кучу — я не видел, кто оказался под ними, но отчетливо слышал их крики. Армстронг испустил оглушительный вопль, достойный недорезанной свиньи. Прошло еще несколько минут, заполненных сопением и повизгиваниями, а потом куча распалась, и я увидел рядом связанных Блейна и Сага Фарна. Справа неподвижно лежал Джепсон. Я нигде не заметил шлюпки и больше не слышал шума ее двигателей.

Не теряя времени, зеленые погнали нас в лес или в город, уж не знаю, как это правильно назвать. Двое тащили Джепсона в плетеной корзине. Даже довольно далеко от реки вокруг почти каждого дерева был выстроен дом. Нам часто попадались местные жители, которые равнодушно провожали нас взглядом.

Миншалл и Мак-Нолти шли вслед за мной в этом нашем последнем параде.

— Я обязательно поговорю с их вождем, — со значением заявил шкипер. — И укажу ему на то, что досадные эксцессы явились результатом необъяснимой агрессивности его людей.

— Вне всякого сомнения, — не без сарказма отозвался Миншалл.

— Несмотря на трудности при установлении контакта, — продолжал Мак-Нолти, — я по-прежнему считаю, что нас должны принимать со всей необходимой вежливостью.

— О, безусловно, — отозвался Миншалл. Его голос стал ужасно серьезным, словно он был президентом общества гробовщиков, — И мы считаем, что нас принимали далеко не по первому разряду.

— Совершенно с тобой согласен, — одобрительно сказал шкипер.

— Поэтому любые проявления враждебности будут достойны всяческого осуждения, — добавил Миншалл все с той же абсолютной серьезностью.

— Конечно, — воодушевленно согласился Мак-Нолти.

— Не говоря уже о том, что они вынуждают нас выпотрошить всех зеленых на этой вонючей планете.

— Что? — Мак-Нолти споткнулся и едва не упал, а на его лице появилось выражение ужаса. — Что ты сейчас сказал?

Миншалл был сама невинность.

— Ничего, шкипер. Я даже рта не открывал. Наверное, вам просто показалось.

Для меня осталось тайной, что собирался ответить возмущенный капитан нашего корабля, поскольку зеленый заметил, что Мак-Нолти слегка приотстал, и ткнул его в спину. Сердито фыркнув, шкипер ускорил шаг и погрузился в молчание.

Наконец длинные ряды домов-деревьев остались позади, и мы вышли на прогалину вдвое больше той, на которой пропавший «Марафон» сделал посадку. Она имела форму круга, ровную поверхность устилал мягкий изумрудно-зеленый мох. Солнце, успевшее подняться довольно высоко, освещало зелеными лучами странный амфитеатр, по периметру которого собрались толпы молчаливых аборигенов; за нами наблюдали тысячи глаз.

Наше внимание привлек росший в центре круга исполин среди деревьев планеты. Я не смог даже приблизительно определить его высоту, но не сомневаюсь, что калифорнийское мамон-тово дерево выглядело бы рядом с ним малышом. Диаметр ствола — никак не меньше сорока футов, размах огромных ветвей поражал воображение. Если эти космические зулусы намерены нас повесить, то лучшего места им не найти. Наши тела будут выглядеть точно мошки, болтающиеся между землей и облаками.

Должно быть, Миншалла посетили аналогичные мысли, поскольку он сказал Мак-Нолти:

— Превосходная новогодняя елочка. Интересно, кому из нас выпадет честь украсить собой верхушку.

— Не нужно воспринимать происходящее так болезненно, — сердито проговорил Мак-Нолти. — Туземцы не поступят столь противозаконно.

Тут крупный абориген с морщинистым лицом указал на шкипера, и шестеро зеленых подскочили, прервав его рассуждения о соблюдении межзвездного кодекса. С полнейшим пренебрежением к обычаям и законам, которые так чтил Мак-Нолти, они потащили его к дереву.

До этого момента мы как-то не обращали внимания на барабанный бой, глухо разносившийся по всему открытому пространству. Мы успели к нему привыкнуть — так человек перестает замечать тиканье знакомых часов. Теперь он стал заметно громче, а его ритм показался мне особенно зловещим. Эти размеренные удары усиливали драматизм нашего положения.

Зеленый свет придавал лицу шкипера сходство с лицом мертвеца, но он шел навстречу своей судьбе, не оказывая сопротивления. И даже умудрялся шагать с важным видом, а вся его фигура выражала достоинство и непоколебимую веру в высокие идеалы. Я никогда не видел человека, который бы так слепо верил в законы. Мак-Нолти не сомневался: эти бедные невежественные люди не причинят ему вреда, не заполнив прежде все необходимые бланки с соответствующими печатями и подписями. Если ему и суждено умереть, то только после соблюдения формальностей.