Терри Пратчетт - Понюшка

Спустившись еще глубже, они миновали крохотный родничок, бьющий прямо из стены пещеры. Гоблины в довольно примитивной и грубой манере приспособили его под водопровод, поэтому дальнейшая часть путешествия сопровождалась журчанием воды. И повсюду были гоблины, и гоблины делали горшки. Ваймс был готов к этому, но подготовился плохо. Он ожидал увидеть что-нибудь вроде гномьей мастерской, встреченной им в Убервальде - где было шумно, все были заняты важным и нужным делом. Но гоблинам такой вариант не подходил. Похоже, если гоблин хотел сделать горшок, все, что ему было нужно это найти место, где притулиться, порыться в том, что есть в карманах и под рукой, и приступить к работе, причем так медленно, что было трудно сказать, что конкретно происходит. Несколько раз Ваймсу показалось, что он слышит как постукивает камень по камню, или скрежет, или как пилят, но всякий раз, как он попытался рассмотреть поближе, гоблин тихонько отворачивался, пряча свою работу, склоняясь над ней словно ребенок, желающий сохранить свои дела в секрете. «Ну сколько, — думал Ваймс, — сколько соплей и ногтей могут собрать гоблины за год? На что будет похож горшок для годового сбора? На дамскую табакерку или огромную бочку?»

А кстати, почему не зубы? Даже люди с большой осторожностью обращаются с выпавшими зубами, и, если уж на то пошло, те же люди, особенно волшебники, никакого внимания не уделяют состриженным ногтям. Сэм улыбнулся себе под нос. Может гоблины и не так уж глупы, а всего лишь чуть глупее людей, но чтобы придти к такому выводу потребовалось некоторое усилие над собой.

Вот они прошли мимо гоблина, сидевшего скрестив ноги. Тот сидел на корточках и держал в руках… свет. Ваймс повидал много драгоценностей: целые связки колец, брошей, ожерелий и тиар, накопленных за долгие века и попавшие в наследство леди Сибилле, хотя в настоящее время большая их часть хранилась в банке. Это всегда его веселило.

Быть может драгоценности и способны блестеть, но Сэм мог бы поклясться, что ни одна из них не была способна озарить окружающее пространство светом, как сделал крохотный сосуд, который с критичным видом разглядывал гоблин - его создатель. Тот вертел горшочек так и сяк, рассматривая его словно лошадь, покупая ее у кого-нибудь вроде парня с именем Честный Гарри. Когда он поворачивал сосуд, в стороны расходились белые и желтые лучи, наполняя пещеру чем-то, что Ваймс мог бы назвать эхом света. Фини уставился на представление словно ребенок, оказавшийся на первом в своей жизни празднике. Вот только сам гоблин не был так уж восхищен своим творением, и пренебрежительно бросил горшочек через плечо, разбив его о стену.

— Зачем ты это сделал? — закричал Ваймс. Получилось так громко, что гоблин спрятался и сжался, словно в ожидании удара. Все, что он сумел выдавить:

— Плохой горшок! Плохой работа! Стыд! Делать лучше другой раз! Начать прямо сейчас! — Он бросил еще один испуганный взгляд на Ваймса и сбежал в темный проход.

— Он его разбил! Прямо взял и разбил вдребезги! — Фини уставился на Сэма. — Он посмотрел на него всего раз и разбил. А он был прекрасен! Это же настоящее преступление! Нельзя просто взять и уничтожить нечто столь прекрасное! Как это возможно?

Ваймс положил руку на плечо Фини.

— Думаю, возможно, если сам создашь его, и считаешь, что он недостаточно хорош и можешь сделать лучше. В конце концов, даже лучшие мастера иногда совершают ошибки, верно?

— Вы считаете, это была какая-то ошибка? — Фини бросился к осколкам и собрал пригоршню светящихся останков горшочка. — Сэр! Он выкинул это прочь!

Ваймс открыл рот для ответа, но в руках Фини раздался легкий шелест и сквозь пальцы просыпался прах, словно пески времени. Фини нервно улыбнулся и сказал:

— А может он прав, и получилось фигово.

Ваймс наклонился и пропустил пыль сквозь пальцы. Это была обыкновенная пыль. Каменная, в которой не было ни крупицы света или искры. Такую легко найти у любой дороги. Не осталось ни следа той радуги, что они только что наблюдали. Но у другой стены сидел еще один гоблин, работавший над другим горшком и пытавшийся казаться неприметным. Ваймс осторожно подкрался к нему, потому что гоблин держал свой сосуд так, словно хотел им защититься от пришельцев.

Аккуратно, стараясь продемонстрировать, что он не намерен нападать, Сэм убрал руки за спину и произнес, подражая тону своей жены:

— Ну надо же! Выглядит как отличный горшок. Скажите-ка, сэр, а как вы делаете горшки?

Гончар посмотрел на предмет в своих руках или если желаете по-грубее, но ближе к истине - штуковину в когтях, и ответил:

— Я делать горшок. — И вернулся к работе.

Ваймс не очень разбирался в камнях, если они не были похожи на кирпичи, но в этом были какие-то слегка светящиеся желтые прожилки:

— Да, я это вижу, но как именно вы делаете горшки?

Гончар еще раз поискал просветления у Вселенной, посмотрел вверх, вниз и всюду, где не было Ваймса. Наконец его осенило:

— Я делать горшок.

Ваймс мрачно кивнул.

— Спасибо за то, что поделились секретом мастерства, — сказал он, поворачиваясь к Фини: — Двинули дальше.

В общем-то пещера гоблинов, а может логово или нора? — в зависимости от того, как на это взглянуть - была вовсе такой уж адовой дырой. Совсем наоборот, хотя она и была прямо скажем дырой, душной от тысяч костров гоблинов, куч гниющего мусора и не забудем о личных кухнях.

Когда они шли мимо, гоблины и стар и млад смотрели на них, словно это была какая-то программа развлечений. Были среди них и подростки. Ваймс вынужден был признать, что среди всех обладающих речью рас, дети гоблинов были крайне уродливой, уменьшенной копией своих родителей, которые сами вовсе не были маслом писанными красавцами, и даже не акварелью. Ваймс сказал себе, что с этим ничего нельзя поделать. Какой-то некомпетентный бог оставил после себя кучу недоделанной работы, и решил, что миру нужен некто, кто выглядит как неудачное сочетание волка с мартышкой, вместо этого внушив им самую неуклюжую религиозную догму, даже по стандартам небесного идиотизма. Они были похожи на плохих парней, и, если б не вмешательство Призываемой Тьмы, и говорили так же. Если б орехи могли пищать, когда их колют, то вы могли бы сказать: «О, очень похоже на гоблинов!» И, не останавливаясь на достигнутом, тот же веселый бог наделил их худшим даром на свете - самопознанием, оставив им уверенность, что они безоговорочно ходячий мусор, который, метафорически говоря, не в состоянии даже очистить порог.

— О, блеск! Я на что-то наступил… во что-то… — произнес Фини. — Кажется, вы здесь ориентируетесь гораздо лучше меня, сэр.

— О, гляди-ка. Отличная аккуратная «кучка», парень. Морковка или то, что ею было.