Терри Пратчетт - Понюшка

Но это ни капли не трогало храброе сердце А.И. Пессимиста. Он был секретным оружием Стражи. Не было в городе ни одного бухгалтера, кто был бы рад визиту господина Пессимиста, если только он, разумеется, не был абсолютно невинен, хотя, в большинстве случаев, все можно было уладить, потому что сын миссис и мистера Пессимистов мог отыскать любую вкравшуюся в счета ошибку и проследить ее шаги вниз по лестнице вплоть до подвала, где была спрятана черная бухгалтерия. И единственное, что А.И. Пессимист хотел в обмен за свой талант было тщательно вычисленная зарплата и шанс каждый день выйти на улицу в сопровождении настоящего полицейского, помахивая дубинкой и косясь на троллей.

Моркоу откинулся на спинку.

— Ну, как там Фред, Веселинка?

— Я не так уж много видела. Ох…

— Это было довольно большое «ох», Веселинка.

Вся проблема заключалась в том, что у капитана Моркоу было дружелюбное, честное и открытое лицо, которому так и хочется сказать правду. И ничуть не спасало то, что сержант Малопопка регулярно ставила за капитана свечку, ведь он, технически, был таким же гномом, и мечтать никто не запрещает.

— Ну… — неохотно начала она.

Моркоу наклонился вперед.

— Итак, Веселинка?

Она сдалась:

— Ну, сэр, все дело в унггэ. Вы же из Медноголовых… Вам там попадались гоблины?

— Нет, но я знаю, что унггэ их религия, если можно так выразиться.

Веселинка Малопопка покачала головой, пытаясь выбросить из головы кое-какие размышления о том, какое место в налаживании добрых отношений может сыграть табурет повыше, и уговаривая себя, что сержант Золотой Молот из участка в Сестричках Долли старается поймать ее взгляд каждый раз, когда она косится на него, когда они встречаются в патруле. И это был бы действительно отличный улов, если бы она набралась смелости чтобы уточнить у него, мужчина ли он [37] Строго говоря, пол конкретного гнома секрет, хранимый между ним или, возможно, ею и его или, возможно, ее матерью, пока они не решат кому-нибудь об этом сказать, хотя можно догадаться самому путем тщательного обследования гнома или наблюдения за тем, что он пьет - например, шерри или белое вино. К сожалению это не всегда срабатывает с гномами-полицейскими, потому что они, как и все полицейские, напиваются чем попало покрепче, лишь бы забыть, с чем им приходилось сегодня иметь дело (прим. автора). . Она возразила:

— Унггэ вовсе не религия, это суеверие. Гоблины не верят в Така [38] Согласно гномьей легенде вселенная была вписана в реальность Таком, который так же написал все легенды. Все письмена являются священными для гномов (прим. автора). , сэр. Они просто дикари, мусорщики, но… — она вновь запнулась. — Однажды мне кое-что рассказали, в это трудно поверить, но иногда они едят своих детей, сэр, или же в голод мать съедает своего новорожденного ребенка. Можете в такое поверить?

Моркоу на секунду открыл рот, но вмешался чей-то тонкий голосок:

— Я в это верю, сержант, если вы простите меня за то, что вмешиваюсь.

А.И. Пессимист смотрел с вызовом и старался выглядеть выше.

— Это ведь логично, не так ли? Ведь еды нет? Мать может выжить, съев свое дитя, если вышло, что вся еда закончилась, а дитя в любом случае обречено. На самом деле дитя фактически обречено с момента, когда была поставлена подобная дилемма. С другой стороны, с этим поступком мать может протянуть до появления пищи и сумеет родить новое дитя.

— Ну, знаете ли! Это слишком бухгалтерский подход! — выпалила Веселинка

А.И. Пессимист ответил спокойно:

— Благодарю, сержант Малопопка. Принимаю это как комплимент, потому что логика безупречна. Ее так же называют неумолимой логикой неизбежного выбора. Я отлично разбираюсь в ситуациях выживания.

Стул скрипнул под наклонившимся вперед капитаном.

— Только без обид, инспектор Пессимит, но можно поинтересоваться, как выживание связано с ведением двойного бухучета?

А.И. Пессимист тяжело вздохнул:

— Чем ближе конец финансового года, тем опаснее он может стать, капитан.

Однако, я понял ваш намек, и хотел бы заверить вас, что прочел практически все имеющиеся на данный момент мемуары, наставления, записи в журналах и послания в бутылках - под которыми я, разумеется, подразумеваю послания из бутылки - и смею утверждать, что вы бы поразились, какие ужасные решения порой приходится принимать группе людей, чтобы выжить, хотя бы и не всем. Классическим примером являются оставшиеся в лодке в открытом океане после кораблекрушения без малейшего шанса на спасение матросы.

Конечно основная процедура состоит в постепенном съедении одной за другой всех ног, хотя рано или поздно запас ног, если позволите так выразиться, неизбежно истощится. И тут встанет вопрос: кто умрет, чтобы смогли выжить остальные? Пугающая алгебра, верно, капитан? — только тут А.И. Пессимист покраснел. — Прошу прощения. Я знаю, что мал ростом и слаб, но у меня огромная библиотека, и я мечтаю об опасных приключениях.

— Возможно вам стоит почаще ходить через Тени, инспектор? — предложил Моркоу. — Тогда и мечтать не придется. Продолжай Веселинка.

Малопопка пожала плечами.

— Но ведь съесть собственное дитя неправильно, верно?

— Что ж, сержант, — ответил инспектор Пессимист, — Я читал о подобном, и если подумать об исходе - умереть обоим или пожертвовать ребенком ради выживания матери, то конечный ее вывод может быть не таким уж неправильным. В своей книге «Обед для червей» полковник Мэссингэм Ф.Дж. упоминает данный факт о гоблинах и, кстати, о гоблинском восприятии мира, в котором поедание матерью ребенка, которого она произвела на свет, означает всего лишь его возвращение к истоку, и он, возможно, будет перерожден позже, когда обстоятельства будут более благоприятны. Так что никакого вреда не случилось. Вы можете сказать, что подобные взгляды не выдерживают никакой критики, но когда вы встречаетесь с пугающей алгеброй, мир превращается в другое место.

Повисло молчание. Все обдумывали услышанное.

Потом Моркоу произнес:

— Ты же знаешь, Веселинка, как оно бывает в уличной драке: когда становится жарко и встает вопрос: ты или они - вот тут-то и возникает алгебра.

— Не похоже, что Фред знает, на каком он сейчас свете, — ответила Веселинка. — У него нет температуры, и не сказать, что в комнате тепло, но он ведет себя так, словно в горячке и не выпускает проклятый пузырек. Если кто-то даже подходит близко, он вопит. И даже накричал на меня! И вот что еще, его голос изменился. Словно у него во рту куча камней. Я перекинулась парой слов с Думмингом Тупсом в университете, но у них нет никого, кто хоть что-то знал о гоблинах.

Капитан удивленно вскинул бровь:

— Уверена? Я точно знаю, что у них имеется Профессор Пыли, всевозможных Частиц и Нитей, а ты говоришь, что у них нет экспертов по целой расе разумных гуманоидов?