Альфред Хичкок - Галерея призраков

— Как это понимать, негодяй?! Почему иллюминатор каждую ночь остается открытым? Или тебе не известно, что это противоречит правилам? Может, ты не знаешь, что если корабль накренится и вода начнет поступать в каюту, то и десяти человек не хватит, чтобы сдержать ее? Будь уверен, я доложу, капитану, что ты подвергаешь опасности жизни всех присутствующих на судне!

Гнев мой не знал границ. Мертвенно побледневшего стюарда била крупная дрожь, затем он, не говоря ни слова, достал инструменты и принялся за работу.

— Почему ты не отвечаешь? — крикнул я, кипя от негодования.

— С вашего позволения, сэр, — робко проговорил Роберт, — на борту нет ни единого человека, который смог бы заставить этот иллюминатор не раскрываться по ночам. Вы в этом сами убедитесь, сэр. Нет, как только придем в порт, надо бежать с этого корабля. Ноги моей на нем больше не будет, сэр. А вам, сэр, я бы посоветовал собирать вещички да переезжать к доктору или еще куда. Поверьте на слово, сэр, на вашем месте я бы так и поступил. Вот посмотрите, сэр, сейчас он надежно закреплен или нет, как вы считаете? Попробуйте сами, проверьте, сможете вы сдвинуть его с места?

Я подергал иллюминатор и нашел его закрепленным очень прочно.

— Так вот, сэр, — продолжал Роберт чуть ли не торжественно, — ставлю свою репутацию стюарда первого класса, что не позже чем через час он снова будет открытым и, помяните мое слово, закрепленным снаружи! Вот что самое ужасное, сэр, — закрепленным снаружи!

Я внимательно осмотрел массивный болт и глубоко накрученную на него тяжелую гайку.

— Если он этой ночью окажется открытым, Роберт, я дам тебе соверен. Но это попросту невозможно. Ты свободен.

— Вы сказали, соверен, сэр? Очень хорошо, сэр. Премного вам благодарен, сэр. Доброй ночи, сэр. Желаю вам самых приятных сновидений, сэр.

Роберт заспешил по коридору, весьма довольный тем, что я его отпустил! Разумеется, я был уверен, что своими дурацкими историями он стремится прикрыть собственную халатность, напугать меня, и потому не поверил ни единому его слову.

Я улегся в постель, и через пять минут после того, как я уютно завернулся в одеяла, Роберт погасил в коридоре лампы, свет которых проникал в каюту через матовое стекло окошка в двери. Неподвижно лежа в темноте, я всеми силами старался заснуть, но вскоре понял, что это вряд ли мне удастся. Я был излишне возбужден после своей гневной вспышки, однако должен признаться, что она отвлекла меня от мыслей об утопленнике, который недавно был моим соседом по каюте. Сон как рукой сняло, и некоторое время я просто лежал, то и дело бросая взгляды на хорошо видимый с моей койки иллюминатор, который в ночном мраке был похож на тускло светящуюся суповую тарелку, подвешенную в пространстве. Так прошел, наверное, час, и я, насколько помню, уже начал понемногу погружаться в сон, когда внезапно был разбужен порывом холодного воздуха с солеными каплями морской воды, брызнувшими мне прямо в лицо. Я резко вскочил на ноги, позабыв о качке, потерял равновесие, и в следующее мгновение меня швырнуло через всю каюту на скамью, расположенную под иллюминатором. Мне хватило нескольких секунд, чтобы прийти в себя и подняться на колени. Иллюминатор опять был распахнут и закреплен снаружи!

Не верить собственным глазам я не имел оснований. Я определенно не спал, когда встал с койки, но если бы и спал, то неизбежно проснулся бы после падения. Более того, я сильно разбил локти и колени, и эти ссадины не исчезли наутро, подтверждая истинность происшедшего ночью, даже если бы меня и одолели сомнения. Иллюминатор был распахнут и закреплен снаружи — это было столь невероятно, что я, как сейчас помню, при виде этого необычайного феномена испытал не страх, а удивление. Я снова закрыл его и изо всех сил, на которые только был способен, закрутил гайку на болте. В каюте было очень темно. Не приходилось сомневаться, что иллюминатор открылся через час после того, как Роберт закрепил его в моем присутствии, и я вознамерился проследить, откроется ли он вновь. Болт с гайкой были очень массивными и тяжелыми, и я ни на секунду не допускал, что гайка может сползти с болта от простого раскачивания. Я стоял у иллюминатора и задумчиво смотрел через толстое стекло на серые штрихи пены, возникавшие при движении корабля на черной воде. В этом положении я пребывал, пожалуй, с четверть часа.

Вдруг я отчетливо услышал странный звук, как будто что-то шевельнулось позади меня на одной из коек, а в следующую секунду, когда я инстинктивно оглянулся, хотя в такой темноте, разумеется, невозможно было ничего рассмотреть, мне показалось, что я различил в тишине сдавленный стон. Я стремительно прыгнул через всю каюту и, резко рванув занавеси на верхней койке, сунул туда обе руки, пытаясь определить, есть ли на ней кто-нибудь. И мои предположения оправдались.

Я хорошо помню, как, протянув вперед руки, испытал ощущение, будто опустил их в сырой погреб, и в тот же момент в лицо мне ударил порыв ветра, вонявшего застоявшейся морской водой. Я ухватился за что-то, напоминавшее формой человеческую руку, которая была скользкой, влажной и холодной как лед. Но в ту секунду, когда я потянул на себя этот омерзительный предмет, с койки на меня прыгнуло какое-то существо, представлявшее собою липкую илистую массу, как мне показалось, тяжелую и сырую, но обладавшую вместе с тем некой сверхъестественной силой. Я рухнул на пол, а через мгновение дверь распахнулась, и тварь выскочила из каюты.

У меня просто не было времени, чтобы испугаться, и, быстро придя в себя, я выбежал следом за ней и помчался в погоню во всю прыть, но было уже слишком поздно. В десяти ярдах перед собой я видел — я уверен, что видел, — черную тень, бегущую по тускло освещенному коридору, бегущую быстрее, чем тень самой легконогой лошади, озаряемой темной ночью светом прикрепленной к повозке керосиновой лампы. Но уже в следующее мгновение она скрылась из виду, и я остановился, с трудом переводя дыхание и держась за полированные перила, ведущие к переборке, где коридор поворачивал в сторону сходного трапа. Волосы у меня стояли дыбом, а по лицу стекали крупные капли холодного пота. И я ничуть не стыжусь этого, ибо напуган был сверх всякой меры.

И все же я еще не до конца верил своим чувствам, пытаясь найти какое-то здравое объяснение всему происходящему. Это просто нелепо, повторял я себе. Гренки с сыром, поданные к ужину, вероятно, оказались некачественными, и мне привиделся кошмар. С трудом добрел я до своей каюты и вошел в нее. Все помещение насквозь пропахло застоявшейся морской водой — это был именно тот запах, который я почувствовал, проснувшись прошлой ночью. Не могу описать, каких сил мне стоило раскрыть чемодан и нашарить в нем коробку восковых свечей. Я разжег дорожную лампу, которую всегда беру с собой в поездки, чтобы иметь возможность еще немного почитать после того, как погасят свет, и убедился, что иллюминатор опять открыт. Все мое естество начал заливать какой-то первобытный ужас, которого прежде я никогда не испытывал и не хотел бы испытать впредь. Однако теперь, располагая светом, я решил осмотреть верхнюю койку, предположив, что обнаружу ее залитой морской водой.