Альфред Хичкок - Галерея призраков

— Не имеет значения, — тяжело дыша, ответил Каламаке. — Дело сделано.

— Но, ради всего святого, где мы находимся? — спросил Кеола.

— Это праздный вопрос, — произнес колдун. — Мы явились сюда не из простого любопытства, и потому нам пора приниматься за дело. Пока я отдышусь, ты иди к границе леса и принеси мне такие-то и такие-то травы и листья такого-то и такого-то дерева, которые ты найдешь растущими там в изобилии. По три горсти каждых будет достаточно, но поторопись! Мы должны вернуться домой до прибытия корабля, иначе наше отсутствие может показаться подозрительным. — И он опустился на песок, стараясь восстановить дыхание.

Кеола пошел по сверкающему песку берега, глядя на разбросанные тут и там раковины и думая про себя: «Как же мне узнать, где находится этот берег? Тогда бы я мог вернуться сюда и собрать раковины».

Прямо перед ним высоко к небу простиралась стена густо растущих пальм. Эти пальмы не были похожи на те, что росли на Восьми островах, они были высокими, свежими и восхитительными, их огромные резные листья так и манили под свою сень, и Кеола снова подумал: «Как странно, что раньше я никогда не видел эту рощу. Нужно будет вернуться сюда, когда станет теплее, и поспать в их тени». И еще он подумал: «А ведь как тепло вдруг стало!» На Гавайях в это время была зима, и воздух даже днем оставался прохладным. И опять подумал Кеола: «А где же серые горы? Где та высокая скала, поросшая лесом, и почему не слышно щебета птиц?» И чем больше он думал, тем яснее ему становилось, что он понятия не имеет, на котором из островов они оказались.

Нужная ему трава росла у границы рощицы, где та подступала к берегу, а деревья находились немного поодаль. Собрав траву и направившись к дереву, Кеола вдруг увидел молодую девушку, на которой не было ничего, кроме набедренной повязки из листьев.

«Вот так-так! — подумал Кеола. — Не слишком большое внимание обращают они на одежду в этой части острова!» Он замер, ожидая, что она обнаружит его присутствие и убежит, но, увидев, что она по-прежнему продолжает смотреть прямо перед собой, шагнул вперед и громко откашлялся. Девушка в испуге подпрыгнула. Лицо ее побледнело, она принялась озираться по сторонам, бросая влево и вправо встревоженные взгляды. Но куда бы она ни смотрела, взгляд ее ни разу не задержался на Кеоле.

— Добрый день, — проговорил он. — Не нужно меня так бояться, я вас не съем. — Но едва он успел открыть рот, как девушка исчезла в густом кустарнике.

«Как-то странно она себя ведет», — подумал Кеола и бросился за ней в погоню.

Преследуя ее, он слышал, как она кричит на каком-то чужом языке, который не использовался на Гавайях, однако многие слова в нем были гавайскими, и Кеола догадался, что она зовет своих соплеменников и хочет предупредить их. И вскоре он увидел много бегущих людей — мужчины, женщины, дети бежали одной большой толпой и кричали, как будто спасаясь от лесного пожара. Тогда ему стало страшно, и он вернулся к Каламаке, принеся тому листья. И рассказал тестю о том, свидетелем чего был.

— Не обращай на них внимания, — ответил Каламаке. — Это не более чем тени и видения. Они исчезнут, и мы забудем о них.

— Мне показалось, что никто из них меня не видел, — сказал Кеола.

— Никто тебя и не видел, — подтвердил колдун. — Магия дала нам возможность ходить перед ними под яркими лучами солнца и оставаться невидимыми. Но они могут нас слышать, поэтому нужно говорить тихо, как это делаю я.

Говоря это, он выложил вокруг коврика кольцо из камней и в середину его высыпал листья.

— Теперь твоей задачей будет, — сказал он, — поддерживать огонь и медленно подкармливать его листьями. Пока они будут гореть, что продолжится совсем недолго, я должен буду выполнить свою миссию, и до того как пепел почернеет, тот же порошок, что принес нас сюда, вернет нас и обратно. Приготовься же поджечь листья и позови меня вовремя, чтобы я успел вернуться до того, как они догорят.

Как только листья занялись пламенем, колдун, подобно оленю, выпрыгнул из круга и стал бегать по берегу, как гончая после купания. На бегу он то и дело останавливался и подбирал раковины, и Кеоле казалось, что те ярко вспыхивают, когда Каламаке прикасается к ним. Листья горели ярким пламенем, быстро пожиравшим их, и вскоре у Кеолы осталась лишь одна горсть, а колдун, занятый сбором раковин, был далеко.

— Сюда! — крикнул Кеола. — Сюда! Листья уже почти догорели!

Услышав его, Каламаке повернулся, и если раньше он бежал, то теперь, казалось, он летел. Но как бы быстро он ни приближался, листья догорали быстрее. Пламя уже готово было погаснуть, когда Каламаке совершил последний отчаянный прыжок и приземлился на коврик. Поток воздуха, возникший при его прыжке, задул костер, и вместе с огнем исчезли и берег, и солнце, и море, и вновь они оказались в полумраке комнаты, окна которой были закрыты ставнями, и стояли в ней потрясенные и ослепленные, а на коврике между ними лежала внушительная кучка сверкающих долларов. Кеола подбежал к окну и распахнул ставни — пароход, плавно качаясь на волнах, уже подходил к пристани.

В тот же вечер Каламаке отвел своего зятя в сторону и вручил ему пять долларов.

— Кеола, — сказал он, — если бы ты был мудр, в чем я очень сомневаюсь, то решил бы, что весь сегодняшний день проспал на веранде и все, что видел сегодня, тебе только приснилось. Часто повторять одно и то же я не люблю, так что запомни: в помощники я беру только тех, у кого короткая память.

Ни слова больше не сказал Каламаке, никогда больше не возвращался он к событиям того дня. Но Кеола не переставал думать о них, и если раньше он был просто ленив, то теперь он и вовсе не хотел ничего делать.

«Почему я должен работать, — думал он, — если мой тесть умеет делать доллары из морских раковин?»

Очень скоро деньги, полученные им от Каламаке, закончились. Он быстро растратил их на красивые одежды. И это опечалило его.

«Лучше бы я купил концертину, — думал он, — и тогда бы я мог целыми днями наслаждаться музыкой». И его недовольство тестем постепенно становилось все больше.

«У этого человека душа собаки, — думал Кеола. — Он может собирать доллары на берегу, когда ему это заблагорассудится, а я должен мучиться без концертины! Но это ему даром не пройдет, я уже не ребенок, я такой же хитрый, как он, и знаю его тайну!» Подумав так, он пошел к своей жене Лехуа и пожаловался на обращение с ним ее отца.

— Я бы на твоем месте не трогала его, — ответила Лехуа. — Он очень опасный человек, если идти ему наперекор.

— Я его не боюсь! — воскликнул Кеола. — Я могу справиться с ним в два счета! Я заставлю его сделать так, как хочу! — И он рассказал Лехуа о долларах.

Однако жена его только покачала головой.