Татьяна Андрианова - Безобидное хобби

— Или он, используя черную магию, вызнал у демонов секрет изготовления философского камня и теперь гонит эликсир бессмертия, а также попутно превращает свиней в золото.

Ну и фантазия у парня! Хотя его версия вполне имеет право на существование, только мудреная больно. У меня, конечно, не бог весть какой опыт в таких вещах, только инстинкт подсказывает, что все гениальное обычно очень просто. Чем сложнее решение, тем больше шансов, что что-то пойдет не так.

— Ладно. Допустим, граф действительно монстр. Что ты предлагаешь? — вопросила я, честно полагая, что при таком полете фантазии Рэнделл точно припас пару-тройку решений нашей проблемы.

— Я наложу на нашего хозяина сонные чары. Он мирно проспит до утра и будет, проснувшись, маяться жутким похмельем. Пусть подумает, что мы ему просто приснились. Только придется оттащить его в постель.

Надо признать, хорошая идея.

— И найти что-нибудь из спиртного, — добавила я.

— Правильно. Я тоже хочу что-нибудь выпить, — поддержал Рэнделл.

— Вообще-то я не это имела в виду. Неплохо было бы, если бы граф, проснувшись, обнаружил свою одежду залитой вином и наполовину пустой кубок возле кровати. Это дополнит картину.

— Согласен! — с энтузиазмом кивнул маг. — И все-таки сами тоже выпьем.

Комнату графа нашли легко. Чудные фигурки из разноцветного стекла диковинной работы действительно присутствовали, в этом он нас не обманул. А вот доставить в спальню бесчувственного мужчину куда сложнее. К тому же хозяина дома угораздило расположить ее на третьем этаже. Чем объяснялся такой выбор, не знаю. Может, из окна вид особенно хорош, а может, просто удачная планировка комнат. Если коридор первого этажа освещался магическими светильниками, то на втором и третьем явно экономили — стены украшали укрепленные в специальных пазах факелы, пропитанные жиром. Лестница для прислуги не освещалась вовсе, и к тому же на ней напрочь отсутствовали перила. Если учесть, что оступиться в темноте на неосвещенных ступенях плевое дело, оставалось только догадываться, чем именно продиктованы подобные меры. Зато понятно, почему при транспортировке графа нам так никто и не встретился — люди берегут свою жизнь.

Комната графа была обставлена просто, без особых излишеств. Правда, кровать, на которую мы с дружным стоном облегчения свалили бесчувственное тело хозяина, оказалась необычно широкой. На ней запросто можно играть в прятки, и уж если кого-то потеряешь, на поиски уйдет неделя, не меньше. В этом свете насмешкой выглядел плотный, забранный витыми золотыми шнурами балдахин, чьи пурпурные, из тяжелого бархата складки должны были защищать спящего от ночного холода, когда дрова в камине уже прогорят. На самом деле надышать в пространстве над кроватью при опущенном занавесе смогут, наверное, лишь штук десять мужчин или случайно забредший погреться великан. Помимо камина и кровати имелся также стеллаж, на полках которого в свете факела многочисленными бликами заиграли стеклянные фигурки из коллекции, массивный шкаф, где граф, скорее всего, хранил часть своего гардероба, шкура какого-то животного, служившая прикроватным ковриком, и стол, на котором красовался затейливо украшенный эмалью подсвечник в три свечи. На красиво вышитой неизвестной мастерицей салфетке величаво, словно вельможа, окруженный свитой, расположился невиданной красоты хрустальный графин в окружении шести рюмок. В емкости плескалась жидкость темно-янтарного цвета — явно не компот.

Рэнделл умудрился поджечь свечи от факела и не спалить их разом. Искусство уникальное в своем роде и мне, к сожалению, не подвластное. Между тем маг метнулся в коридор — повесить факел обратно. Что ж, его таланты далеко не исчерпывались зажиганием свечей, еще он умудрялся всю дорогу нести массивный источник света и графа одновременно. Правда, и то и другое делал из рук вон плохо. В итоге честь тащить крупного мужчину в самом расцвете сил в большей степени легла на мои хрупкие девичьи плечи. Это безусловный минус. Но, учитывая, что мне досталась голова и пару раз я его все-таки уронила — ладно, больше, чем пару раз, — в этом были и свои плюсы. К тому же Рэнделл своим факелом спалил часть собственных волос и прожег нехилую дыру в штанах высокопоставленного вельможи. Пламя мы сбили без особых повреждений для бесчувственной персоны, но понятия не имею, каким богатым воображением должен обладать хозяин дома, чтобы объяснить метаморфозу со штанами завтра утром.

— Только не вздумай разливать вино по бокалам, — строго потребовала я, когда вернувшийся из коридора Рэнделл потянулся ручонками к графину.

— Это еще почему? — удивился он, кинув в мою сторону взгляд обиженного ребенка, которого мать лишила сладкого.

— Потому, любезный сообщник, что утром нашему милому хозяину сложно будет объяснить самому себе, почему он вечером пил из двух посудин разом. Разве что у него раздвоение личности и он об этом знает. Бедняге еще предстоит понять, отчего на его голове за ночь выросло дикое количество шишек, а штаны продырявились на весьма пикантном месте. Пожалей беднягу. У него и так с утра нашими общими стараниями будет жуткое похмелье.

— А ты не боишься? — мило, словно гостеприимный хозяин на светском рауте, поинтересовался маг, с видом знатока наливая янтарный напиток.

— Чего? Что граф очнется и предъявит счет за спиртное? Или даст такой пендель, что лететь нам до самой столицы?

— Нет. После моего заклинания ему сильно повезет, если проснется к полудню. Просто бытует поверье: тот, кто пьет из бокала после тебя, узнает твои мысли.

— О, вот как! Не знала… В таком случае, думаю, будет справедливо предоставить нашему очаровательному хозяину право выпить первый бокал. Вторым, разумеется, выпьешь ты.

— Это еще почему?

— Вдруг напиток слишком крепкий и я быстро захмелею? Посмотрю на тебя и смогу рассчитать свои силы.

Сказано — сделано. Одежду де Даса щедро обрызгали алкоголем, немного влили в рот, но чисто для небольшого послевкусия, чтобы, проснувшись, не удивился отсутствию характерного привкуса во рту. Правда, запах напитка настораживал. Я не часто пью вино, но обычно оно пахнет иначе.

— Слушай, а ты уверен, что это точно вино? — спросила я, с подозрением принюхиваясь.

— Лучше. Это коньяк!

— Врешь. Помеси лошади и яка не бывает. А если бы и была, то из чего там вино гнать? Из крови, что ли?

— Необразованная ты некромантка, — хихикнул Рэнделл. — Коньяк — это не животное, а хитроумное изобретение торговца винами. Как-то наш король Лексус Третий решил повысить пошлину на ввозимое фраказское белое вино. Разумеется, ее брали с каждой ввозимой бочки. Но хитроумный фраказский герцог Коньяк, чьи виноградники славятся как раз отменным белым вином, решил проблему с изяществом, присущим его хитроумной светлости. Он соорудил на своих заводах нечто вроде перегонного куба, с помощью которого сгустил вино, а полученную жидкость спокойно экспортировал в Лероллию. В Диафебе жидкость разводили водой и получали снова белое вино. Однажды кто-то попробовал неразбавленный состав, пришел в неописуемый восторг, и теперь у аристократии модно пить новый напиток, закусывая его лимоном. Говорят, так особенно раскрывается сам вкус и букет коньяка.