Сергей Бадей - Свободный полет. Снова полет. Стремительный полет

– Э–э–э… – нерешительно протянул Валерка. – Да нет. Я, пожалуй, воздержусь.

Здоровый ржач наконец вырвался на волю. Я от него чуть не свалился с Джупана.

– Зачем? – неожиданно спросил все еще не понимающий ничего Онтеро.

– Что зачем? – обернулся к нему Семен.

– Зачем ему столько?

– А чтобы было! – отрезал Семен. – Он меня тогда очень сильно достал! Правда, не он один.

При этих словах на меня был брошен многообещающий взгляд. Я выпрямился в седле и принял самый невинный из моего богатого арсенала вид.

– Я бы попросил! – праведно возмутившись, заявил я. – Я так вообще ни при чем! Я только мимо проезжал!

– Ну чего стоим? Кого ждем? – поинтересовался Валерка. – Были обещаны зрелища. Где они?

Семен, кинув на меня еще один сердитый взгляд, снова что–то забормотал. Из леса появилась тучка (теперь вы понимаете, почему застава была названа так поэтично?). Видимо, в сердцах Семен перестарался. Туча была значительно больше и темнее всех, что я успел увидеть в его исполнении.

– Ты же смотри, не убей сердечного! А то он и даром твоим не успеет воспользоваться, – озабоченно попросил я.

Сема только кивнул, сосредоточенно выводя тучку на цель.

– А сейчас только раз и только у нас!.. – с удовольствием комментировал я. – Нанесение точечного удара по отдельно взятому индивидууму. Зрителям из первого ряда по двадцать серебреников за радугу!

Тучка наконец разродилась ливнем. Таким хорошим, я бы даже сказал, – тропическим ливнем.

Стражник резко подскочил и всполошенно забил руками вокруг себя в поисках своей ржавой алебарды.

– Вот образец отличного воина! – отреагировал я. – В первую очередь заботится о своем оружии!

Страж вскинул голову и озадаченно уставился на нас.

– А, дык… – выдал он уставную фразу.

– Узнаешь? – мило улыбнулся Семен. – Итс ми!

– Ну дык… – немного изменил первую формулировку страж.

– Что, опять доказательства нужны? – нахмурил брови Семен. – Ты у себя в штанах их поищи! А мы поехали.

Он тронул своего Ориса в объезд шлагбаума. Довольно хрюкнув, я пристроился за ним.

– Да… – донеслось из–за спины задумчивое замечание Онтеро. – Что–то я начинаю волноваться за судьбу нашего мира.

– Не боись! – оптимистично успокоил его Валерка. – Это еще цветочки! Вот если ягодка–Влад начнет резвиться, тогда – ой!

С огромным трудом я смог раскрыть глаза. Последствия радостного гостеприимства барона давали себя знать самым непосредственным образом. Супруга барона Розалия благоразумно испарилась из зала, где мы праздновали встречу, и крепко заперлась в своей спальне. Семе отвертеться на этот раз не удалось. Его бесчувственное тело слуги сноровисто отволокли в комнату сразу же после первого тоста. Зато мы, барон Антонин Каронак, я, Валерка и Онтеро, оторвались на славу!

Конечно, барон был несколько удивлен моим преобразованием. Но отнесся к этому спокойно. Главное, чтобы гость мог поддержать застолье! А к какому народу он относится, это уже не имеет значения.

За столом барон засыпал нас местными новостями, жадно выспрашивал нас о новостях внешнего мира, поделился грандиозными планами и счастливо поведал о том, что Розан, его сын, наконец–то становится человеком.

На нетрезвый вопрос Валерки: «А кем он был до того?» – барон свирепо рявкнул:

– Немочью бледной он был! Позором славного рода Каронак он был!

Оказывается, что юный барон в столице зря время не терял. Он вступил в военный гимназиум при Короне. Уже сейчас он имел на счету три дуэли и двух соблазненных девиц.

– Шум, конечно, был изрядный! – удовлетворенно щурясь, гудел барон. – Потратиться, чтобы замять, пришлось. Но зато какой наследник растет! Будет толк!

Потом разговор плавно перешел на ту памятную битву с упырями, в которой я принял непосредственное участие. Барон загорелся желанием провести гостей по местам боевой славы и вытащил нас в деревню.

Так как дело было уже поздней ночью, то из кроватей вытряхнули десяток воинов барона. Хмурые вояки вынуждены были сопровождать нас и подсвечивать факелами наиболее памятные места.

Антонин, размахивая руками, громогласно живописал перипетии битвы. Валерка в такт словам клевал носом, а Онтеро слушал внимательно, изредка бросая на меня заинтересованные взгляды. Еще бы! Барон не поскупился на похвалы в мой адрес. В его рассказе я выглядел эпическим героем, который голыми руками валил врагов налево и направо. Короче, покрошил их на окрошку и спокойно пошел спать.

При последних словах барона Валерка особо согласно клюнул носом и мягко завалился набок из седла. Я еле–еле успел его подхватить.

– М–да, – философски разглядывая Валерку, заметил барон. – Не та нынче молодежь! Мельчает народ.

Потом Антонин вдруг вспомнил, что в подвалах замка есть партия вина прошлогоднего сбора. И что вот именно это вино (какое упущение!) нами еще не дегустировано. Пришлось срочно возвращаться в замок, дабы наверстать упущенное.

Дверь комнаты тихонько скрипнула. Я приоткрыл один глаз (второй просто не открывался). На пороге стоял Семен, с удовлетворением обозревая мое хладное тело.

– Так–так–так! Что мы имеем? А имеем мы, господа хорошие, явные признаки похмельного синдрома, – пропел этот ушастый негодяй.

Стоп! Несоответствие! Его же вчера унесли первым. По идее, он должен быть в состоянии, сходном с моим. От возмущения даже открылся второй глаз.

– Сема, – прохрипел я. Острая боль пронзила мозг и заставила меня застонать. – Признавайся! Ты что, вчера притворялся?

– С вами притворишься! – укоризненно покачал головой Семен. – Просто утром мне таки удалось сосредоточиться. Результат ты, хоть и с большим трудом, видишь!

Семен танцующим шагом прошелся к громоздкому креслу, стоящему у окна, и со всеми удобствами в нем расположился.

– Сема! Друг! – проникновенно простонал я. – Сосредоточься еще разок, а? Не дай погибнуть в расцвете лет!

– Размечтался! – фыркнул Семен, закидывая нога за ногу. – Представь себе, что ты в застенках, а я – палач.

– А не боишься, что, когда я приду в себя, нам придется поменяться ролями? – нехорошо прищурился я.

Такая перспектива у моего друга особого оптимизма не вызвала.

– Ладно! Я подлечу тебя. Но прежде ты мне ответишь на несколько вопросов.

– «Прежде» – я не могу, – откинув голову на подушку и прикрыв глаза, откликнулся я. – Я могу – «после». Так что считай, что перед тобой замордованный тобой же труп.

– Если ты пообещаешь мне ответить на мои вопросы, то, так и быть, я тебя вылечу «до», – прозвучало от кресла.

Желание прекратить мучившую меня боль было настолько велико, что я, даже не поизмывавшись для порядка, согласился.

Как будто кто–то добрый открыл мою черепушку и прошелся влажной холодной тряпицей по моим мозгам. Невероятные ощущения исцеления! Это, наверное, никогда не приестся!