Татьяна Устименко - Дважды невезучие

Склянка нашлась там же, где и стояла прежде. Небольшая, аккуратная посудинка с плотно притертой пробкой. Такие явно не для пития предназначаются, а для каких-то лекарских дел. А внутри посудины плескалось несколько глотков чистого как слеза самогона. Словно для меня кто приготовил. Я вторично поблагодарила скончавшуюся травницу и опустила ростки в склянку. Они мгновенно растворились в крепком самогоне, а жидкость приобрела нежно-изумрудный цвет. Как бы теперь еще узнать, обладает моя настойка нужными свойствами или нет? Я оценивающе покачивала склянку на ладони, а в моей голове зрел проказливый план, заставивший меня вполголоса захихикать. А ну, интересно, как тут в Лысых Горках с любовью обстоит?

Проверим…

Так миновало пять дней. Я благополучно проживала в доме дяди Абросима, потихоньку вливаясь в размеренный быт Лысых Горок. К моему величайшему изумлению, лысогоркинцы почему-то самостийно зачислили меня в преемницы скончавшейся травницы и регулярно наведывались в избу под красным петухом, испрашивая моего совета по всяческим заковыристым поводам или даже без оных. Перерыв весь дом вдоль и поперек, я все-таки отыскала некоторые записи вредной травницы, теперь здорово мне помогающие. Я научилась изготавливать настойки из произрастающих на огороде мяты, валерианы и мать-и-мачехи и поэтому махом излечивала незамысловатые хвори типа головной боли, расстроенных нервов и ушибов. Слава богам, с более каверзными проблемами мне пока столкнуться не пришлось. Зато следовало признать – находясь в Лысых Горках, по части образования я достигла куда больших успехов, чем в Нарронской академии благородных девиц.

Кстати, роясь в бумагах покойной травницы, я нашла замшевый мешочек, в коем обнаружился пресловутый изумрудный кулон, чем бесконечно обрадовала дядю Абросима. Теперь я не зря ела его хлеб, хотя, честно говоря, уже не нуждалась в дядюшкиной милости, ибо в моих карманах тоже завелась некоторая сумма медяками, заработанная на оказании неотложной медицинской помощи доверчивым селянам. Поэтому через пять дней меня в Лысых Горках почитали за свою и ничего не скрывали, посвящая как в подробности личной жизни самого завидного деревенского жениха – кузнеца Данилы или первой красавицы Юлишки, так и в вечные злоключения беспробудного выпивохи деда Митрохи и его жены, зловредной бабы Хиври. Таким образом, прикрыв тылы и освоившись с ролью внучки травницы, я проанализировала всю доступную мне информацию да взялась за воплощение заветного плана – испытание самодельного приворотного зелья. А еще спустя три дня спокойной жизни Лысых Горок пришел конец. Но лучше уж обо всем по порядку…

Мы с дядей спокойно завтракали под навесом во дворе, когда в калитку постучали.

– Входите! – дружно, на два голоса закричали мы с Абросимом, а потом с подозрением уставились на ввалившегося во двор соседа – старика Дормидонта, растрепанного, седого как лунь, но еще крепкого и кряжистого.

– Ты чего заявился ни свет ни заря, да еще в таком непотребном виде? – напуская на себя толику суровости, вопросил староста. – Поди, пил всю ночь без просыху, а сейчас пришел огуречного рассолу на опохмел просить?

– Какой там рассол! – возмутился Дормидонт. – Вы про безобразия, вытворяемые моей соседкой Агафьей, слышали?

– А то! – кивнул Абросим, заговорщицки мне подмигивая.

Дело в том, что о проделках оной бабы в деревне с недавних пор ходили самые противоречивые слухи, кои староста старательно собирал, пытаясь соединить воедино и докопаться до истины. Подобного скандала в Лысых Горках еще никогда не приключалось. Злополучную Агафью обвиняли во множестве грехов, разом записав в ведьмы. Я же, осознавая свою причастность к творившимся в деревне безобразиям, предпочитала опасливо помалкивать.

– Так ты можешь нам о ней что-то новенькое рассказать? – между тем спросил староста, выводя меня из задумчивого состояния.

– За тем и пришел! – Дед смущенно помял в руках войлочную шапку. – Могу, все могу!

Мы со старостой довольно кивнули.

– Поначалу ответьте мне на один вопрос, – хитро прищурился болтливый Дормидонт. – Солнце, оно что делает?

– Светит! – опешил Абросим.

– Не-а, – недовольно отмахнулся старик.

– Греет! – выдвинул вторую версию староста.

– Встает! – тонко улыбнулась я.

– Вот-вот, – заметно обрадовался дед. – Так вот, у Агашкиного муженька солнце уже давненько, года три как… – Он смущенно замялся.

– Окончательно закатилось, – со смешком подсказала я.

– Поэтому и живут Агашка с мужем как два голубка! – с намеком сообщил сосед.

– Понятно, – рассмеялась я. – Дерутся. То он в окошко вылетит, то она…

Дормидонт согласно затряс патлами:

– Только Агафья-стерва никак успокоиться не желает. Вот, видно, поэтому и купила она где-то зелье нужное, приворотное…

Я виновато кашлянула, вспомнив закутанную в платок бабу, которой я отдала пузырек с тремя ложками воды, в коих растворила три капли того самого заветного зелья…

– Откуда знаешь, что купила? Дорого? – излишне напрягся староста, выдавая обуревающий его личный интерес.

– Так она у меня десятку серебрушками занимала, – пояснил Дормидонт. – А мы с женой той десяткой знаете как дорожили…

Я хмыкнула, поразившись ушлости бабы. Я-то ведь с нее, как с подопытного экземпляра, никаких денег не брала…

– Так вот, Агафья баба недоверчивая, – продолжал вещать дед. – Она даже когда обед варит и тот не пробует. Поэтому решила она добытое зелье сначала на скотине проверить…

– Опыты над животными запрещены законом! – скривилась я.

– А над мужиками, значит, не запрещены?! – взвился староста.

Я замолчала.

– Так вот, напоила проклятая ведьма тем зельем своего кота Мурзика для начала… – обстоятельно излагал сосед.

– Сам видел? – не поверил Абросим.

– Нет, догадался, когда ейный кот стрижом перемахнул через забор и всласть поизмывался над нашей кошкой Муркой, бараном и собакой…

– А вы что в это время делали? – нахмурился староста.

– А мы с женой спрятались в избе и по тому, с каким видом котяра начал похаживать вокруг дома и поглядывать на окна, поняли, что живыми он нас не выпустит. К счастью, тут примчалась она, – дед пальцем показал на меня, – и прогнала кота.

– И что дальше? – нетерпеливо допытывался дядя теперь уже у меня.

– Да ничего, а только он пропал, будто сквозь землю провалился, – пожала плечами я. – Я думала, что кот просто взбесился. А тут вона чего, значит… – В моей душе начинала волной вздыматься гордость за собственноручно изготовленное зелье, но об этом я, естественно, решила умолчать. – Но поговаривают, будто в соседней деревне объявился свирепый маньяк… – задумчиво продолжила я, начиная осознавать дальнейшую судьбу несчастного котяры.