Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли

Двери столовой гулко захлопнулись. Веселье началось.

Школьная спортплощадка, втиснутая между Чертекаком и загоном с монстрами, редко использовалась по назначению. Нет, с пространством над площадкой, изборожденным следами бесчисленных метел, все было нормально. А вот сама площадка… Короче, в высокой густой траве вполне могла заблудиться сотня-другая гномов. Правда, за последние полгода неугомонная Мергиона проделала здесь немало упражнений на свежем воздухе, но вытоптать многовековые заросли в одиночку так и не смогла.

Поэтому когда Мордевольт привез из Австралии 146 электрических овец, вопрос, где их держать, даже не успел быть поставленным.

Овцы тихо жужжали, перемещаясь по площадке правильным квадратом. В центре квадрата вместе с подопечными Мордевольта передвигалось пустое место.

Стукнула входная дверь и в слабом мерцании злосветов [34] показался человек с меховым воротником. Воротник приподнялся и несколько раз мрявкнул.

Стадо остановилось. Пустое место, аккуратно раздвигая овец, приблизилось к гостям и мягко заполнилось большим белым двугорбым верблюдом. Две Чаши, он же Рыжик – тот самый, спасенный Мергионой от неверной гибели [35] – наклонил красивую умную морду к живому воротнику и вопросительно фыркнул.

Дубль Дуб приветливо моргнул. Кисер довольно зажмурился. Первая часть задачи была решена.

Сен впервые видел шеф-повара Гаргантюа не за приготовлением пищи. Худой, как зубочистка, француз не знал, что делать с руками. Куда бы он их не пристроил, руки начинали месить, лепить, нарезать или помешивать. Голова напоминала безутешное вареное яйцо.

– А ведь мы с обеда не обедавши, – выразил общую скорбь Развнедел.

В животе Харлея немузыкально заурчало.

Югорус Лужж обвел присутствующих озабоченным взглядом. Вся мужская (и мальчиковая) часть Школы волшебства смотрела на него… недобро.

– Давайте веселиться! – заторопился ректор. – Все-таки у нас традиционный Вальпургиев мальчишник! Кто знает веселую игру?

– «Съедобное – несъедобное»! – отозвался с дальнего стола Оливье Форест, но, судя по звуку затрещины, не получил поддержки у товарищей.

– Можно играть в города! – предложил Кряко Малхой и сам же начал. – Манчестер! Теперь на «Р»…

– Рагу! – отозвался Гаргантюа. – Или ромштекс. Или равиоли. Только без сметаны, а с уксусом и укропом…

Бормотание главного повара прервал подзатыльник, который схлопотал ни в чем ни повинный Кряко.

– Давайте не будем впадать в фрустрацию, – вдруг сказал Харлей.

Все задумались, пытаясь понять, куда им не надо впадать и как это может быть связано с едой [36] .

– Думай не думай, – заявил Развнедел (который, кстати, и не думал думать), – а еда сама не прилетит.

Звякнуло оконное стекло, и в столовую влетело странное существо с наволочкой на голове. Взгляды присутствующих потянулись к теоретически съедобному гостю, а руки – ко всему, что можно использовать в качестве метательного оружия.

– Спокойно! – закричал Гаттер. – Это мой Филимон! Он несъедобный, он ультразвук излучает!

Излучив указанный ультразвук, филин получил отражение от препятствий с ножами и вилками в руках, правильно сориентировался в ситуации, и только его и видели.

– Зачем же так нервничать, – сказал Лужж, восстанавливая разбитое окно (поскольку магия в эту ночь усиливалась, то ректор сумел одним взмахом палочки починить оба разбитых окна и украсить занавесочками четыре соседних). – Давайте спросим у Порри, как проводят мальчишники муд… люди, не обладающие волшебными свойствами.

Фан-клуб Порри Гаттера разразился бурными, но жидкими аплодисментами. Сен отметил, что глаза ректора снова затянулись мечтательной дымкой. «Неужели, – подумал Сен, – он не о еде думает?»

– Как проводят? – переспросил Порри, припоминая содержание фильмов, в которых изображались мудловские мальчишники. – Собираются вместе, что-то пьют, закусывают…

Майор Клинч поперхнулся слюной.

– А, вспомнил! – обрадовался Гаттер. – Они еще прячут девушку… Куда они ее прячут… А! В огромный торт!

Громкий коллективный стон заставил Лужжа снова вернуться к реальности.

– Вот что! Давайте-ка займемся подвижными играми. Они повышают настроение, сплачивают коллектив, улучшают аппетит…

– Зачем? – спросил из темного угла Фантом Асс, которого привели повеселиться вместе с остальными.

Собрание поддержало реплику угрюмым ропотом.

– Эх, – сказал Гаттеру майор Клинч, – в прошлые годы Бубльгум, знаешь, как зажигал? Не знаешь, как зажигал! Он, конечно, гадом был, Бубльгум, но праздники умел организовывать, гад! Не то что наш новоиспеченный…

Мистер замолчал, споткнувшись о слово «новоиспеченный».

– Ну что вы такие вареные, – расстроился Лужж. – Давайте начнем, а там втянемся! Аппетит приходит во время еды…

– Ну почему?! – возопил Развнедел. – Почему еда не приходит во время аппетита?!

Лучшая половина Школы волшебства чувствовала себя куда лучше, чем сильная, которая сильно хотела есть.

Вся крыша возбужденно гудела. Над радостно перекрикивающейся толпой торчали макушки студенток и преподавательниц, которые не поленились сделать праздничную укладку – высокие копны тщательно всклокоченных, художественно стоящих дыбом волос. Некоторые разоделись в вечерние наряды, но большинство предпочло ночные: классические белые саваны, среди которых кое-где виднелись лохмотья от Куччи и ультрамодные ультрамини [37] .

Сьюзан МакКанарейкл, никогда не соблюдавшая ничьих запретов (особенно своих собственных), взмахнула палочкой и вознеслась над крышей для последнего предполетного инструктажа.

– Девочки! – прогремел ее усиленный несанкционированной магией голос. – Внимание, девочки! Мадам Камфри, я к вам обращаюсь! Сейчас не свистеть! Свистеть потом! Все помнят, кто куда летит? Ладно, по пути разберетесь. Первокурсницы! Если потеряетесь, подлетайте к ближайшему мудлу и корчите самую страшную рожу.

Амели придала лицу как можно более отвратительный вид и повернулась к Мерги. Та прыснула.

– Как только мудловские вопли станут членораздельными, – продолжала мисс Сью, – вы сможете получить ценную информацию о том, куда вы должны сгинуть или изы… изыд… изойти. Не стесняйтесь, изых… изой… и сходите! Наверняка встретите там кого-нибудь из наших.

Профессор набрала в грудь побольше воздуха и оглушительно резюмировала:

– Гуляй, девчата! Сегодня наша ночь! Все мужики по норам сидят, никто не вылезет! Вот это я называю равенством полов!

И девчата начали гулять, не сходя с крыши. Но поскольку дурачиться, играть в салочки и прыгать на одной ножке без риска столкнуть кого-нибудь вниз было затруднительно, гуляние началось с общения.