Михаил Успенский - Приключения Жихаря

Богатырь оглянулся по сторонам. Туман редел и рассеивался. Над головой, почти касаясь макушки, простирался потолок из такого же мелкого песка, только на вид более плотного. Хихарь поднял руку – рука прошла в верхний песок беспрепятственно.

– Не крути башкой, – скомандовал Колобок. – Не отвлекайся. Следуй за нашим проводником.

– Что–то не торопятся его встречать с цветами и плясками…

И ошибся. Впереди послышался шум и даже, кажется, звуки трубы.

– Вот и вышли на простор, – сказал Колобок.

Они оказались в обширном зале, где густо толпился покойный народ. Сперва–то богатырю показалось, что перед ним обычные люди, но потом он присмотрелся…

– Чего они похожие такие?

– Ну, не совсем похожие, – сказал Гомункул. – Пообтерлись тут, словно галька в прибое, утратили индивидуальность…

– Чего утратили?

– Перестали быть сами собой. Стали как все. Ты не забыл, что здесь говорят навыворот? Сумеешь понять и объясниться, или снова мне за тебя отдуваться?

– В детстве приходилось баловаться, взрослых дразнить… Гляди, гляди – Карбаксая чествуют!

Насельники Навьего Царства обступили мертвого скифа, сгрудились, стали его обнимать, целовать, колотить по могучей спине, пихать в могучий живот.

– Пополнение пришло!

– Нашего полку прибыло!

– Ну, держись, сынок!

– У него еще мамкины пирожки в кишках играют!

– Ничего, повытрясем!

– Получишь сейчас Навью прописку!

– Чтоб Небытие медом не казалось!

«Ничего себе – встречают, как новобранца в дружине!» – хмыкнул про себя Жихарь.

– Как новичка в тюремном застенке! – сказал, точно угадав его мысли, Колобок.

А покойники продолжали галдеть, вызнавать у пришлеца новости:

– Ну, как там – стоит земля?

– Вертится ли?

– Красуется ли Рим, Вечный Город?

– Как наши с «Реалом» сыграли?

– Кто убил Кеннеди?

– Кому на Руси жить хорошо?

– Кто да кто открыл закон Бойля–Мариотта?

– Есть ли жизнь на Марсе?

– Видел ли ты когда–нибудь дождь?

– Как был завоеван Запад?

– Как быть любимой?

– Как вам это понравится?

– Как украсть миллион?

– Как закалялась сталь?

– Как молоды мы были?

– Как царь Петр арапа женил?

– Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем?

– Когда дождь и ветер стучат в окно?

– Когда деревья были большими?

– Когда казаки плачут?

– Кто вы, доктор Зорге?

– Кто кого?

– Кто смеется последним?

– Кто пролетел над гнездом кукушки?

– По ком звонит колокол?

– По осени считают?

– Почему Карло не вылез из мешка?

– Что вообще творится?

Жихарь не выдержал и отбежал в сторонку.

– Ничего не поделаешь – вечные вопросы, – объяснил Колобок. – Их ведь за тысячелетия много накопилось…

– На пару–тройку я бы запросто ответил, – сказал богатырь. – Про закаленную сталь и про доктора Зорге, например…

– Нет нужды, здесь просто порядок такой. Когда же до нас дело дойдет?

Жихарь расправил грудь, громко хакнул – так, что тихоголосые умруны примолкли.

Богатырь вышел вперед и отвесил покойникам глубокий поклон,

– Хлеб да соль! – воскликнул он.

– Астрал да ментал… – зловеще отозвался кто–то.

– Кто… здесь… гостей… принимает? – спросил Жихарь. Говорил он медленно, потому что слова–то надо в уме переворачивать!

– У нас, любезный друг, гостей не бывает… У нас коли попал, так выхода нету…

– Умруны добрые, ужели не чуете? Живым воняет! Как от кучи навозной прет!

Отойди, плоть смердящая!

– Да вы что? – обиделся Жихарь. – Я только вчера в бане мылся с дресвой и щелоком!

При упоминании бани умруны брезгливо сморщились, словно услышали про давно не чищенное отхожее место.

– Гоните его вон! Как бы он сюда заразы не натащил!

– Пошел вон! Не хрен здесь нахально жить на глазах у мертвых людей! Тут не существуют!

– А я слышал, что мертвые не знают о Смерти, – усмехнулся Жихарь.

– Еще и дразнится, мразь дышащая, теплокровная!

– Я не только дразниться умею, – пообещал богатырь. – Я еще и невеж учить мастер. Неужели за гробом отменяются все людские законы? Я хоть и живой, но все равно гость, тем более редкий… Опять же князь…

Услышав титул, мертвецы перестали выкрикивать оскорбления, но все равно остались недовольны, начали жаловаться Жихарю уже как должностному лицу:

– Почему который день пополнения не присылают?

– Почему жертвы не приносят?

– Вы предков не почитаете! Перечеркиваете наши достижения!

– Вы что там, у себя наверху, перестали скотину резать, птицу бить, рыбу вылавливать?

– Муравья ни одного не раздавили, таракана со стола не стряхнули, комара не прихлопнули!

– Микробов, и тех у вас нет!

– Что вы там, у себя наверху, думаете? Отчего порядок нарушаете?

– Мы уже подписи трудящихся собираем с непредсказуемыми последствиями!

– Думаете, живые – так и управы на вас нет? Управимся – нас ведь больше вашего!

Колобок подтянулся на своих постромках и шепнул Жихарю прямо в ухо:

– Видишь, все–таки не знают они Смерти, иначе бы не спрашивали…

– Надо искать главного, – сказал богатырь. – Только как бы через эту толпу пробиться, неужели с ними драться?

– В крови по грудь, мы бьемся с мертвецами, – мрачно сказал Гомункул.

– Чего?

– Стихи такие. Ох, провозимся мы тут, застрянем надолго…

– Ладно ты мне посоветовал подкрепиться перед походом. Теперь я их раскидаю… Одного ухвачу за ноги и раскидаю… Где улица, где переулочек…

Но, к счастью мертвецов, раскидывать никого не пришлось. Умруны и умрунихи вдруг раздались в стороны, пропуская вперед кого–то очень знакомого…

Грохоча и лязгая на ходу, к Жихарю шел король Яр–Тур – совсем такой же, который остался в столенградском кабаке, только доспехи на нем были жестоко изрублены.

…Когда Жихарю случалось попасть во что–нибудь непонятное (а было это многажды), он каждый раз вспоминал свою недолгую, но причудливую жизнь в диком племени туруру. Жихарь честно признавал, что и многоборцы, и соседи ихние, и люди прочих земель ушли от туруруйцев не слишком–то далеко. Ясно, что стальной меч лучше дубины, а стальной топор надежнее каменного. Но в остальном–то человек остается человеком! Что в наши дни, что во Время Оно – порядки примерно схожие: сильный давит слабого, богатый – бедного, дурак – умного. Нигде хлеб не дается даром, нигде сын отцу не указывает, нигде вода в гору не течет.

Только туруруйцы, видать, так долго жили вдали от иных племен, что сохранили странные понятия и обычаи.

Они, к примеру, полагали, что кроме них никто больше на белом свете не живет, а проломившегося к ним сквозь лесные заросли Жихаря долгое время считали смышленым зверем, безволосой обезьяной.