Игорь Мерцалов - За несколько стаканов крови

— Я сам только что узнал.

— Позволите спросить, каким образом?

— Нет, не позволю! — рявкнул Эргоном. — Парень, они могут быть здесь с минуты на минуту, камлай уже, делай что-нибудь!

Ковырявичус подошел к дальнему краю поляны и встал между двух закрученных спиралью стволов, между которыми располагался, говоря по-простому, выход с тайной тропы, а по-научному — «зона телепортации», связывавшая поляну с точкой перехода подле памятника. Навершие посоха засветилось, маг стал быстро чертить в воздухе какие-то знаки.

— Эй, Летун! — распоряжался между тем Эргоном, не выпуская трубки изо рта. — Подгони ковер сюда, ставь по центру. Вещи — в середину, возможно, задержат какую-нибудь пулю. Ты, извини за нескромность, со своими стволами в ладах?

Продолжая говорить, он встал у края ковра слева от пилота и, отложив трубку, вынул из-за пояса «перум». Краем глаза заметил, как напрягся пилот, но не подал виду и, взведя курки, стал осматривать капсюли.

— В ладах. Да из них трудно промахнуться, — ответил тот, тоже доставая и осматривая свои пистолеты.

Эргоном положил двухствольник перед собой, под левую руку, стволами точно в направлении между тайной тропой и пилотом, и стал осматривать заряд «ведьмака».

— Это не так просто, как кажется. Сумеешь за каждый выстрел двоих повалить?

Пилот тоже положил «белян» — под правую руку, стволами к Эргоному — и посмотрел на зону телепортации, прикидывая, сколько разумных может шагнуть на поляну одновременно.

Эргоном положил «ведьмак» поперек ковра, так, чтобы ствол смотрел на мага.

— Если условимся, что я стреляю, только когда… — начал пилот, но Эргоном не дал ему договорить.

Он подхватил «перум» левой рукой и высадил оба заряда в упор. Пилот упал, нелепо взмахнув руками. Ковырявичус дернулся, оглядываясь на выстрел и одновременно нацеливая посох, но Эргоном, бросив двухствольник, уже подхватил «ведьмак» и выстрелил от бедра.

Перед животом мага сверкнула короткая вспышка. Конечно, Ковырявичус успел активировать защиту от пуль. Несколько секунд маг стоял, удивленно глядя на противника, потом покачнулся и рухнул.

Пули почти никто не заколдовывает: это обходится слишком дорого, обычно чары накладывают на оружие. Но Эргоном в свое время потратился на несколько зачарованных пуль и всегда носил одну наготове, благо его любимый пистолет позволял при необходимости очень быстро произвести перезарядку.

Не спуская глаз с клочка ночной тьмы между кручеными деревьями, Эргоном встал перед «беляном» Летуна и, отведя стопор, переломил «ведьмак». Двумя пальцами подцепил зарядную камеру, которая при необходимости легко вынималась, и бросил на ковер. Быстро вынул из подсумка на поясе вторую, с зарядом пороха, запыжованной пулей и налаженным капсюлем, вогнал ее в ствол и закрыл пистолет. Только взведя курок, он спрятал использованную камеру и, положив «ведьмак» рядом с «беляном», принялся перезаряжать «перум», ловко орудуя шомполом. Одновременно он перебирал в уме приметы герильясов, сообщенные призраком, и намечал про себя, каким стволом кого встречать. Если Ледащему удалось, как он велел, незаметно подобраться к Гемье и шепнуть, что Эргоном здесь, гном смекнет, что к чему, и поможет. Странно только, куда подевался Васисдас? Призрак его почему-то не приметил. Значит, эльфа в расчет брать нельзя.

Жаль, конечно, что пришлось убить мага и пилота в преддверии схватки, но полагаться в бою на предателей — глупее не придумаешь. Ничего, Гемье тоже парень не промах, и позиция тут удобная: телепортироваться враз больше трех противников не смогут. И ведь они не ожидают засады, верно? Значит, можно спокойно отстреливать их по одному.

Сердце ровно стучало в груди. Все, как раньше, все, как всегда, как и должно, наверное, быть: перезарядка, прицел, выстрел и так дальше, если нужно — до бесконечности. Сколько раз Эргоном делал это — не счесть. Меняются лица в растре прицела, меняется оружие в руке, но все сводится к тому, чтобы стрелять первым…

Бегущая фигура материализовалась меж крученых деревьев. Рука метнулась к «беляну». Грянул выстрел.

Пистолет оказался заряжен старым дымным порохом, белесое облако закрыло обзор. Эргоном кувырком ушел в сторону и встал на колено, целясь в направлении тайной тропы из «перума» и «ведьмака», но больше там никого не было.

Тот, кто пришел с кладбища, лежал в десятке шагов от зависшего над поляной ковра-самолета. Из-за высокой травы лица не было видно.

Разведчик? Они что-то подозревают и выслали вперед одного из своих и теперь ждут его возвращения? А если он не вернется — пойдут сюда, готовые к бою? И кто же это, в конце концов?

Выждав немного, Эргоном выпрямился и медленно двинулся к убитому. Сердце билось… неровно. Такого с ним никогда еще не было. Словно какое-то нехорошее предчувствие охватило его.

Приблизившись к трупу, Эргоном понял, что это было за предчувствие. Мозг не угнался за рукой, натренированной долгими годами боев, — перед ним лежал, раскинув руки, Гемье, превращенный в решето безжалостной картечью.

«Старею», — подумал Эргоном. И в этом слове был его приговор самому себе.

Странное совпадение: он пробыл политиком, настоящим политиком, принятым в чьи-то ряды и вписанным в какие-то списки, менее суток, а уже перестал быть хорошим бойцом. Впрочем, он понимал, что это не более чем совпадение. Истинная причина в возрасте. Нервы поистрепались. Когда-нибудь это должно было случиться, и то, что случилось именно сегодня, можно считать даже удачей: ведь ему есть куда отступать, он может со спокойной душой отложить пистолеты и зарыться в бумаги. Это ведь и правда удача! Что с ним стало бы, измени ему рука впервые еще месяц назад, когда все его грандиозные проекты были только мечтами? Конечно, удача…

И все-таки Эргоному было не по себе.

Он не вздрогнул, когда рядом возник Ледащий, но сердце ухнуло. «Да, старею, сдаю…»

— Милостивый государь, господин Эргоном! — возбужденно воскликнул призрак. — Там творится что-то невероятное! Невесть откуда появился огромный берендей, а с ним русалка небывалой силы…

Эргоном слушал сбивчивый доклад, кивая головой, потом прервал Ледащего:

— Хватит, довольно. Я уже все понял. Отправляйся в Лионеберге. Быстро.

Мысли проносились где-то на краю сознания. Что за русалка, откуда? Без разницы, главное, что «силы небывалой», а берендей — это, конечно, Яр, значит, и бригадир наверняка там, переиграл своих бойцов, ай да Тучко, щучий сын, сумел встряхнуться…

Но не задерживались мысли в голове, потому что все было не важно сейчас. Чутье в голос кричало: беги! Все, ты отстрелялся, следующий бой будет для тебя последним. Плевать на клад, на недовольство Дайтютюна, на угрозу для карьеры — на кону стояла жизнь, и Эргоном ни секунды не сомневался в том, что следует делать.