Эдуард Пак - Измперение инкогнито

После трехчасовых тестов, Максим убедился, что ректор академии не напрасно столь гордился своим талантом к языкам. Он схватывал все прямо на лету и задавал вполне профессиональные, уточняющие вопросы.

Юлиуса же поразила та скорость, с которой работала неизвестная машина. В считанные секунды она расшифровывала столь сложные заклинания, на которые у него самого ушло бы, по крайней мере, несколько недель. Просто необходимо ее использовать для расшифровки заклинания переноса. Пора готовить экспедицию к ключевому камню.

Максим был официально зачислен на первый курс академии, с чем его и поздравил Цветогор.

Свежий утренний ветерок гнал мелкую волну, солнце едва встало над горизонтом, только-только начиная принимать ярко-желтый дневной оттенок, отодвигая в сторону красноту раннего восхода. Дневное светило постепенно разгоняло ночную промозглую сырость и прохладу.

Сдерживая дрожь, Ганиш подставил спину под набиравшие силу лучи солнца.

Наконец-то почти все было готово. В небе над кораблем носилась плотная стайка полупрозрачных элементалей воздуха — они весело гонялись друг за другом в клубах и завихрениях воздушных потоков. Вдоль бортов курсировали два косяка их собратьев — зеленых элементалей воды. Напряжение поля достигло критического уровня, необходимого для начала задуманного дела.

Пора, иначе вскоре их просто будет невозможно удержать на месте — непостоянные и непоседливые создания — без должного контроля они попросту очень скоро рассеются в безграничных просторах родных стихий.

Как и всегда, перед тем, как приступить к сложному ритуалу, дрожь предвкушения охватила Ганиша. Погода благоприятствовала — море словно по заказу умерило свое обычное неистовство, глубокое небо очистилось от туч, на горизонте не видно было ни одного маломальского облачка.

— Капитан! — крикнул Ганиш — мы приступаем, велите принести мои инструменты.

— Сию секунду, сударь — откликнулся как всегда жизнерадостный капитан.

Из глубоких прохладных трюмов на свет появились загадочные предметы. Две пары матросов с трудом втащили на палубу грубо сколоченную клетку, в которой копошилось около двух дюжин крупных летучих собак — обитателей тропических лесов Ардума — они широко разевали ярко красные пасти, усеянные игольчатыми зубками и прикрывали кожистыми лоскутами крыльев свои круглые глаза-плошки.

Вслед за первой четверкой появилась еще одна группа матросов, волоча по палубе глубокую металлическую кювету.

— Эй, вы — грозно окликнул их капитан — что-то мне подсказывает, что кое кто из вас напрашивается на свидание с хвостатой Магдой (плеть для наказаний) только попробуйте попортить мне палубу, шкуру спущу и вычту из вашего жалкого жалования.

Матросам поневоле пришлось поднапрячься и приподнять тяжеленный чугунный сосуд над гладкими досками, они с ненавистью и отвращением, а так же с большой долей опаски взирали на омерзительных пупырчатых существ, копошащихся на дне кюветы, существа наползали друг на друга, образуя большие склизкие клубки. Это были тропические жабы подвида титанум — величиной с два кулака взрослого мужчины, темного буро-зеленого цвета. Бородавки, покрывавшие их тела непрерывно выделяли густую клейкую жидкость, которая, как всем без сомнения известно, была весьма и весьма ядовита. Матросы отворачивали головы, стараясь не дышать через нос, так как и запах от них был соответственным — то есть просто омерзительнейшим.

Походную треногу жертвенника прочно установили на носу — прямо перед штурвалом — Ганиш настоял на том, чтобы жертвенник надежно прикрутили к палубе, иначе его могло ненароком сдвинуть шальной волной прямо во время проведения ответственного ритуала. Капитан, скрепя сердце и весьма неохотно, все же отдал соответствующее распоряжение.

Из глубоких недр сумки с инструментами Ганиша, на свет появился набор ритуальных ножей. После некоторых колебаний, он выбрал загнутый полумесяцем шанкор и положил его на жертвенник, рукоять ножа приятно для слуха Ганиша клацнула о гранитную поверхность. Лезвие смертельно опасного инструмента — небольшое, едва с большой палец взрослого человека — словно тонкую бумагу, легко резало стальные листы.

Ганиш обратил лицо на восток. Прикрыв глаза и перебирая в руках отполированные тысячами прикосновений костяные четки, он пять раз вознес молитву создателю, прося у него удачи в задуманном деле.

Почуяв тугую волну силы, элементали воды и воздуха остановили свой нескончаемый бег и застыли на месте, в предвкушении скорой добычи. Море неестественно разгладилось — будто хитро прикинулось стоячим болотом, поглотив даже малейшую рябь — не чувствовалось ни единого дуновения самого слабого ветерка. Корабль неподвижно застыл, словно его впаяли в огромный кусок гладко отполированного стекла — великолепная декорация к разворачивающемуся спектаклю.

— Капитан — обратился к бородачу Ганиш, сверяясь с компасом — нужно развернуть корабль на пять градусов к северу, распорядитесь.

Двадцать весел правого бората окунулись в неподвижные воды и совершили несколько мощных гребков, погнавших небольшую волну. Капитан с Ганишем наблюдали за компасом.

— Достаточно — сказал Ганиш — пожалуйста придерживайтесь по возможности этого направления.

Натянув толстые кожаные перчатки, Ганиш достал из клетки первую жертву, крепко сжимая ее за шею. Летучая собака отчаянно сопротивлялась, ее кожаные крылья что есть силы загребали воздух, а острые зубки тщетно пытались грызть грубую кожу перчаток. Распластав ее на жертвеннике, Ганиш точными и выверенными до волоска движениями опытного хирурга отсек ей крылья, проведя ножом две прямые линии от верхних до нижних конечностей. Тонкие косточки едва слышно хрустнули и крылья словно воздушные змеи, сухо шурша опустились на доски палубы. По ушам резанул резкий писк, похожий на визг циркулярной пилы, животное заметалось, пытаясь вырваться из рук мучителя. Вслед за этим, одним неуловимым мощным движением, Ганиш вскрыл ей брюхо и грудную клетку. Выждав, пока жертва перестанет трепыхаться, он вывалил еще дымящиеся внутренности в чан и оставил ее на жертвеннике.

Закончив с летучей собакой, Ганиш вынул из кюветы толстую жабу, осторожно держа ее за задние ноги. Все повторилось и, спустя полминуты, на жертвеннике лежала странная парочка выпотрошенных существ. Достав из сумки кисточку из длинного конского волоса, с короткой деревянной рукояткой разрисованной письменами фараонов Эптоса, он смочил ее в густой жидкости из пузырька, который появился все из той же бездонной сумки.

Две небольшие лужицы крови, натекшие на жертвенник, перемешались, установив непосредственный контакт. Следовало очень поторопиться, пока ауры существ не погасли окончательно. Попеременно стегая кисточкой выпотрошенные тушки, Ганиш сливал их ауры в одну сущность, смешивая две взаимоисключающие стихии. Трудный и опасный трюк, подвластный только истинным мастерам своего дела.