Эдуард Пак - Измперение инкогнито

Вот эти два — Ханнон и Арраш — слетели с его правой руки, а эти — Мэкор, Фарик, Шамон, Харраф и Эльбарс — с левой.

Книга мироздания гласит, что упрямый хаос не принял сей дар, вытолкнул их в упорядоченный мир и они оказались притянутыми в последний из миров веера. Там я их и отыскал.

Старик не мог выговорить ни одного слова, спазм сжал его горло. Из его груди вырывались лишь хриплые звуки.

Наконец-то, кое как откашлявшись, старик смог едва слышно вымолвить: «Я знал, я верил, что вам это удастся».

— Ты просто не представляешь, на сколько могучими силами они обладают! — воодушевленно произнес эмир — какие возможности они открывают перед нами. Ах как же мне не терпится приступить к экспериментам.

Эмир вдруг зевнул, широко разинув рот.

— Извини, мой друг, я так устал с дороги. Я так спешил домой, что не сомкнул глаз целых семь суток и поддерживал свои силы лишь магией, но сейчас мне просто необходимо хоть немного поспать.

— О великий эмир, простите своего недостойного слугу. Как я сам не догадался? Я удаляюсь.

Старик склонился в глубоком поклоне и попятился, словно рак, к выходу, поддерживая рукой норовящую свалиться с головы чалму огромных размеров.

— Господин, я велю вас не беспокоить, пока вы сами не призовете меня, я приготовлю для вашей трапезы все самое лучшее — проговорил старик тихо затворяя двери опочивальни.

Но эмир уже не слышал слов старика — он мирно посапывал, тут же провалившись в глубокий сон.

— Что-то вы сегодня какой-то грустный, о мой первый визирь — произнес эмир, наблюдая, за старым магом.

Эмир развалился на мягком диване, любуясь игрой самоцветов в золотых перстнях на своих пухлых руках, при этом он искоса наблюдал, как старик производит последние приготовления.

Сегодня старик от чего-то был погружен в свои думы, рассеяность и неуклюжесть проскальзывали во всех его движениях. Все предметы, с которыми он имел дело, валились из его рук, зачастую он даже не слышал слов, обращенных к нему.

Прошло уже три недели со дня появления эмира. Наконец-то закончились бесконечные приветственные делегации и встречи. Праздничный пир по случаю приезда повелителя затянулся на трое суток и вымотал его до предела. Перед его взором до сих пор мелькали бесчисленные лица послов многочисленных государств, анклавов и конклавов, спешащих выразить свои верноподданнические чувства. Праздненства продолжались довольно продолжительное время, пока эмиру все это порядком не надоело. Тогда он просто велел разогнать все пестрое сборище послов и отправился отдыхать.

— Альхор! — резко выкрикнул эмир.

Старик от неожиданности вздрогнул.

— О мой повелитель, простите своего преданного слугу, вы изволили что-то сказать?

— Я спрашиваю, все ли у тебя в порядке? Что-то ты сегодня какой-то не такой. В такой ясный день, какие тяжкие думы тебя тревожат?

— О мой повелитель, все в порядке, не стоит беспокоиться — ответил визирь, неловко опрокидывая треножник с медной жертвенной чашей.

Эмир постарался не обращать внимания на рассеянность столь неуклюжего сегодня старика.

— Ну я же вижу. Меня не обманешь. Что случилось, Альхор?

Было видно, что старику очень неловко и он не знает с чего начать свой рассказ.

— О, мой повелитель, это не для ваших ушей. Я просто не осмеливаюсь рассказать вам, в чем дело.

— Но я приказываю тебе в конце концов. Что там у тебя стряслось?

— Старшая жена… — проблеял Альхор Борджи, неловко задевая старинное зеркало на подставке.

— Что, старшая жена? Ну, продолжай. — ответил эмир, подхватывая зеркало и ставя его на место.

— Опять она воюет с моей новой наложницей. Не поделили румяна, которые вы, великий, привезли в подарок, и передрались словно кошки. А вы знаете мою Бибишан, она же из провинции Куррият, а там у всех кровь горячая словно лава вулкана.

— У тебя опять новая наложница? — удивился эмир — ну ты и сластолюбец.

Эмир залился веселым смехом.

— Впредь буду осторожнее со своими подарками.

Альхор Борджи покраснел словно рак, попавший в крутой вар, щеки его пошли пунцовыми пятнами.

— Ну ладно, не буду тебя смущать. В своем гареме, со своими женщинами разбирайся сам, а то и мне достанется на орехи.

— Как это э-э-э… можно… — покраснел еще больше Альхор Борджи.

Приготовления наконец-то были закончены. Столик черного дерева вновь занял свое место, появившись словно бы из ниоткуда. Вновь, как и всегда у старика сбилось дыхание при виде божественных артефактов.

Уже неделю они экспериментировали с камнями, пытаясь найти им достойное применение. Камни были просто сверхнасыщенны божественной магической энергией.

Эмир и визирь, словно гости в незнакомом городе, продвигались в своих экспериментах на ощупь, очень осторожно, опасаясь слишком смело играть столь великими силами.

Им удалось установить, что при помощи кристаллов можно усилить в несколько раз практически любое заклинание. Целую неделю они тешились, словно дети, удовлетворяя свое безграничное любопытство, но на этот раз экспериментаторы решили пойти другим путем.

Во время одного эксперимента эмир рассматривал камни при помощи своего астрального двойника. Матрица его сознания самым краешком коснулась камня, но не отразилась от него, а словно бы провалилась насквозь, пропустив ее в некое подпространство, другое измерение. Тогда его это сильно напугало и он отпрянул, отозвав свою астральную сущность.

На этот раз эмир запасся целым арсеналом охранных заклятий, защищавших его тело и душу. Эти заклинания не раз и не два спасали его во время дальних путешествий.

Эмир шептал молитву. На чугунном треножнике в круглой бронзовой чаше воскуривались редкие благовония, привезенные из восточных провинций. Ароматный дымок тонкой белой струйкой поднимался к потолку.

Альхор Борджи зачарованно наблюдал за этим священнодействием. Глядеть прямо магическим зрением на камни было совершенно невозможно, поэтому он лицезрел все это в отражении огромного овального зеркала, установленного на подставке возле эмира.

Старик увидел, как белесое полупрозрачное и тонкое, словно сотканное из паутины, астральное тело эмира коснулось одного из великих камней — Мэкора.

Яркая вспышка едва не выжгла сетчатку глаз старого мага, не смотря на все предпринятые предосторожности. Камень жадно затягивал астральную матрицу эмира, как бы всасывая его в свое нутро.

Сердце старика забилось, словно раненная птица в силках жестокого птицелова, но он не сдвинулся с места, видя, что эмир абсолютно спокоен.

Ни единой, самой маленькой, детали не ускользало от цепкого взгляда визиря. Альхор Борджи подробно записывал результаты наблюдений в специальную тетрадь, гусиное перо скрипело в бешенном ритме, покрывая страницу за страницей мелким каллиграфическим почерком.