Владимир Шигин - Всадник рассвета

Позади и выше надсадно кричали “птенцы”. Они тоже опасались пламени Горыныча, а потому держались поодаль, но в то же время не сводили с нас глаз, чтобы воспользоваться первым же подходящим моментом. Вышата одним движением сорвал с плеча мешок и швырнул его мне. Я без всяких церемоний вытряхнул бабку. Эго, кряхтя и шипя, поднялась на свои кривые ноги.

— Гляди, что твой дружок вытворяет! — крикнул я ей. Огонь у Горыныча гудел, как в хорошей печке, и перекричать его было очень трудно.

— Я ж говорила, что жечь будет! — сердито пробормотала бабка, хотя было заметно, что и она опасается своего не в меру огнедышащего дружка.

— Так скажи ему, чтобы прекратил это безобразие! — крикнул я ей с полным отчаянием, ибо понимал, что от старухи, судя по всему, не будет никакого толку.

— Попросить об ентом меня можно было и сразу! — прошепелявила разобиженно бабка. — Зачем же было старую женщину об мост швырять!

— Давай! Давай! — заторопил я ее. — Сейчас ведь и тебя вместе с нами поджарит!

— Ой, и вправду! — заволновалась сразу Эго. — Он ведь такой бестолковый!

Выбрав момент, когда очередной сноп пламени ее дружка несколько иссяк, она отважно просунула свою косматую голову между Вышатой и мною и прокричала что было силы:

— Горыныч! Горыныч! Дурень старый! Чего ты вытворяешь! Это же я, веселушка Эго! Ты что, не признал меня, чурбан шестиглазый?

Несмотря на всю драматичность момента, упоминание о веселушке Эго вызвало у меня невольную улыбку. Вот ведь как бывает: для кого костяная нога, а для кого и веселушка!

Но “чурбан шестиглазый” был, видимо, столь увлечен своими пиротехническими делами, что не обратил на старую ведьму никакого внимания. Он снова что есть силы долбанул хвостом по мосту и в очередной раз обдал нас огнем и дымом. Было очевидно, что внутренняя печка Горыныча еще только начинает раскочегариваться по-настоящему. О том, что будет, когда огнемет заработает в полную мощность, можно было только догадываться!

Вновь и вновь бабка поносила Змея Горыныча последними словами самой ненормативной лексики. Наконец одна из голов мастодонта закрыла пасть и склонилась набок. Судя по всему, это был признак усиленной мозговой деятельности Горыныча. Следом за первой приостановили свою поджигательскую работу и другие две головы. Головы с полным недоумением взирали на старуху, полностью игнорируя при этом нас.

— Ты-то тут откедова? — хрипло обратилась к Эго после некоторой паузы одна из голов.

— Да вот, солнышко мое, к Коушу в гости идем! — кокетливо улыбаясь, ответила старуха.

Расталкивая нас, она пошла к Горынычу.

— Не бойся! Никто тебя здесь ни обидит! — объявила Эго Змею и с силой начала чесать одну из голов за ухом.

Та блаженно закатила глаза и оглушительно замурлыкала от наслаждения. Две другие головы обиженно потянулись к Эго, и она принялась чесать все три головы по очереди. Пораженные происходящим, мы стояли, не в силах что-либо предпринять. Наконец, головы, намурлыкавшись, вперили свой взгляд и в нас.

— Как ты можешь идти с этими людишками, ведь это наши заклятые враги? — с угрозой в голосе проговорила средняя голова. — Они тебя взяли в полон?

Наступил момент истины. Сейчас Эго достаточно лишь молча кивнуть и огнедышащее чудовище бросится поджаривать нас с новой силой. Но старая ведьма почему-то молчала, затем она повернулась к Змею.

— Это не совсем обычные люди! — сказала она ему. — Вернее, один из них!

— Чего же в них необычного-то? — искренне и разом удивились все три головы, презрительно оглядывая нас. — И ноги, и руки, и головы бестолковые — все как у самых обычных! Чего ж в них необычного?

— А могли бы обычные добраться аж до Калина моста, поубивав вначале свинорылых, потом твоих троюродных змиевичей, истребив все великое племя оборотней, погубив рыцарей Пустоты, изрубив Большого Червя и прикончив наконец самого Черноморда, а между делом ранив и Коуша? — скороговоркой перечислила все наши подвиги старуха. — Все это случилось лишь потому, что среди них есть Открывающий Путь! Он Посланник высших сил!

— Откуда ты все это знаешь? — с недоверием спросила у нее средняя голова.

— Я и сама многого не понимаю в происходящем! — вздохнула старая ведьма. — Больно все запутанно, но что есть, то есть!

Головы тем временем подозрительно осматривали нас.

— Кто из них будет Посланником? — поинтересовались они затем.

— Вот этот! — тыкнула в меня не слишком вежливо ведьма.

Все три головы бесцеремонно вытянулись в мою сторону, внимательно лупая коровьими глазами. Рука невольно сжала рукоять меча. Вот сейчас, быть может, самый подходящий момент, чтобы нанести внезапный удар и отрубить хотя бы одну из этих бестолковок. Спутники мои тоже это понимали, а потому напряженно переводили взгляд с меня на Змея, а с него обратно на меня, ожидая одного лишь жеста, чтобы броситься в атаку. Горыныч же, в отличие от нас, настроен был явно философски. И это меня остановило. К ужасу своих сотоварищей, я демонстративно бросил меч в ножны и, затаив дыхание, поднес ладонь к ближайшей из голов, изобразив поглаживание. Мой уверенный жест произвел на Змея должное впечатление. Головы удовлетворенно хмыкнули. В небе, не понимая, что происходит внизу, взволнованно кружили “птенцы”. Отлетев на всякий случай подальше от нас, они что-то гортанно кричали друг дружке и грозили нам своими когтистыми лапами, сжимающими мечи. Но сейчас нам было не до них.

— Докажи, что ты Посланник! — сказал мне огнедышащий.

В логике ему отказать было невозможно! Все правильно, если ты чей-то посланец, то предъяви доказательсто данных тебе полномочий. Что ж, единственное мое доказательство — это мой крест. Я положил на настил моста мечи и вытащил крест. Все три головы разом вперились в него взглядами. В тот же миг я почувствовал, как от креста начинает исходить приятное тепло. Вскоре он начал неярко светиться.

Горыныч глядел и молчал, не отрывая взгляда от моей груди. Пауза затягивалась. Внезапно лапы мастодонта подкосились, а головы рухнули к моим ногам.

— Наконец-то ты пришел, владыка — шепотом произнесла средняя голова, и из ее глаз хлынули слезы. — Как долго! Как бесконечно долго мы тебя ждали! Теперь-то я понимаю, почему отказались драться за Коуша и ушли с Буяна “бессмертные”.

Я стоял не в силах шелохнуться, не говоря уже о том, чтобы что-то произнести. И пусть “черномордовцы” пропустили нас к острову совсем по другой причине, реакция старейшего представителя нечисти на родовой оберег меня поразила. Не менее нашего была потрясена случившимся и старуха Эго. Наконец я собрался с духом.

— Встань и расскажи мне, что движет сейчас твоими помыслами! — сказал я достаточно витиевато, чтобы выведать у Горыныча, почему он ведет себя, как мой раб, и в то же время не зародить у него и тени сомнений относительно моей избранности.