Курт Воннегут-мл - Табакерка из Багомбо

— Китти Кейхун? — переспросил я.

— Так звали скромную девушку–простушку, выпускницу школы секретарш. Немодно одетую и с тусклыми каштановыми волосами.

— Так значит, Фэллолин — не настоящее ваше имя? — воскликнул я.

— Тоже изобретение Краммбейна, — ответила Фэллолин. — Китти Кейхун, это имя как–то не сочеталось с декором, — она опустила голову. — Любовь… — пробормотала она. — Не надо больше задавать мне глупых вопросов о любви.

— Ну вот, все они отправились в «Чез Армандо», — заявил, вернувшись в мастерскую, Отто. И протянул мне носовой платок из желтого шелка. — Это вам, — сказал он. — Вставьте в нагрудный карман, вот так, уголком. На фоне этого темного костюма будут прекрасно смотреться желтые лесные нарциссы.

Я повиновался и увидел в зеркале, что желтый платочек действительно придает шика и, в то же время, не выглядит вызывающим.

— Огромное вам спасибо, — сказал я. — Мы с вашей женой очень мило провели время за разговорами о таинственном исчезновении Китти Кейхун.

— А кто она такая и что с ней такое случилось? — с самым невинным видом осведомился Отто. Скроил глуповато–недоуменную гримасу и тут же понял, что переборщил. И попытался отшутиться: — Удивительный и забавный пример того, как работает человеческая мысль, не правда ли? Просто я настолько привык воспринимать тебя, как Фэллолин, дорогая! — протянул он и тут же резко сменил тему: — А теперь маэстро собирается приготовить вам роскошный ужин! — Он положил мне руку на плечо. — И я настаиваю, чтоб вы остались. Цыплята «а ля Краммбейн», молодая спаржа «а ля Краммбейн», картофель «а ля…».

— Думаю, что ужин должна приготовить я, — сказала Фэллолин. — Настало время и невесте приготовить свой первый ужин для мужа.

— Даже слышать не желаю! — воскликнул Отто. — Не допущу, чтобы моя жена страдала из–за финансовой тупости мужа. Да при одной мысли об этом мне становится дурно! И потом, Фэллолин на кухне просто не место, не для того она создана.

— Вот что, — сказала Фэллолин, — ужин мы приготовим вместе. Нам будет так уютно на кухне вдвоем, верно, милый?

— Нет, нет, нет, — замотал головой Отто. — Хочу приготовить всем сюрприз. А ты останешься здесь, с Д. П. Морганом [3] Морган , Джон Пирпонт (1837—1913) — американский финансист, промышленник, мультимиллионер. . И ждите, пока я вас не позову. И чтоб не подглядывать!

— Я категорически отказываюсь волноваться по этому поводу, — заявил Отто, пока мы с Фэллолин убирали грязные тарелки со стола. — Когда я волнуюсь, то не могу работать. А если не смогу работать, не заработаю денег, которые помогут выпутаться из этой заварушки.

— Зато кое для кого есть все основания для беспокойства, — сказал я. — И этот человек, как вы, возможно, уже догадались, ваш покорный слуга. А потому я оставляю вас, двух влюбленных голубков, ворковать тут, в оранжерее, а сам, с вашего позволения, вернусь к работе.

— Половину отпущенного ему времени человек должен проводить на природе, — сказал Отто, — а вторую половину — наедине с собой. Большинство домов предоставляют ему нечто среднее, мрачное и малозанимательное. — Он ухватил меня за рукав. — Послушайте, не убегайте. Работа, как говорится, не волк, в лес не убежит. Почему бы нам не провести тихий и приятный вечерок втроем? Вы лучше узнаете нас, а прямо с завтрашнего утра приметесь за свою работу засучив рукава!..

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал я. — Но чем быстрей я примусь за работу, тем скорее вытащу вас из этих дебрей. Да и потом, негоже мешать новобрачным наслаждаться обществом друг друга в их первую ночь.

— О господи! — воскликнул Отто. — Но мы ведь уже не новобрачные!

— Нет, новобрачные, — тихо сказала Фэллолин.

— Конечно, новобрачные, — кивнул я и открыл портфель. — И вам много чего надо сказать друг другу.

— Гм, — буркнул Отто.

За чем последовало долгое и неловкое молчание, и Отто с Фэллолин, избегая смотреть друг другу в глаза, всматривались в ночь за стеклянной стеной.

— А не кажется ли Фэллолин, что она надела слишком много серег перед ужином? — язвительно спросил Отто.

— Но с одним этим кольцом в ухе я чувствовала себя какой–то неполноценной, — попыталась оправдаться та.

— Позволь судить об этом мне, — сказал Отто. — Почему, ну почему у тебя напрочь отсутствует чувство целостности композиции? Ведь она базируется вовсе не на парности элементов. Чего–то не хватает здесь, чего–то — там, и вдруг — о чудо! — возникает идеально уравновешенная комбинация!

— Главное, чтобы не опрокинулась, — заметил я, открывая дверь в мастерскую. — Желаю приятно провести время.

— Надеюсь, я не слишком расстроила тебя, Отто? — виновато спросила Фэллолин.

Я затворил за собой дверь.

Мастерская была оснащена надежной звукоизоляцией, и я не слышал ни слова из того, о чем говорили Краммбейны в свой первый вечер дома. И с головой ушел в разборку катастрофически запущенных финансовых дел.

Я позволил себе вторгнуться в их владения лишь много позже, с целым списком вопросов, которые собирался задать. И обнаружил, что наверху царит полная тишина, не считая тихих звуков музыки и шороха какой–то плотной тяжелой ткани. Фэллолин в роскошном вечернем туалете кружилась посреди комнаты в медленном ленивом танце. Отто лежал на диване и наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки и сизые колечки сигаретного дыма.

— Показ мод? — спросил я.

— Просто решили ради забавы примерить все те вещи, которые Отто накупил мне. И которые еще не было случая надеть, — объяснила Фэллолин. Несмотря на вечерний макияж, лицо ее казалось измученным, изнуренным. — Ну как, нравится? — спросила она.

— Очень, — ответил я. И вывел Отто из ступора, попросив ответить на несколько вопросов.

— Может, мне лучше пойти с вами и поработать там? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответил я, — не стоит. Предпочитаю работать один, чтоб никто не мешал.

Похоже, Отто был разочарован.

— Что ж, как желаете. И не стесняйтесь, зовите меня, если вдруг возникнет какая проблема.

Примерно час спустя Отто с Фэллолин спустились в мастерскую с чашками и кофейником, полным горячего ароматного кофе. Они улыбались, но в глазах у обоих светилась тоска.

На Фэллолин было декольтированное платье из синего бархата без бретелек, на белые плечи накинуто горностаевое боа. Но держалась она в нем как–то неуклюже, сутулилась и шаркала ногами. Отто избегал смотреть в ее сторону.

— О–о! Кофе! — обрадовался я. — Как раз то, что надо! Ну как, демонстрация мод закончилась?

— Просто тряпки кончились, все перемерила, — ответила Фэллолин. Разлила по чашкам кофе, сбросила туфельки и улеглась на одном конце дивана. Отто, что–то тихо ворча под нос, улегся на другом. Но миролюбивое впечатление, производимое этой сценой, было обманчиво. И Отто, и Фэллолин были явно расстроены чем–то и напряжены. Фэллолин то сжимала, то разжимала кулачки. Отто постукивал зубами, как кастаньетами.