Кир Булычёв - Возвращение в Гусляр

Снаружи доносился некий неясный шум, встревоживший Удалова. Он решил, что должен немедленно выбраться наверх и посмотреть, что там творится, и, если опасность реальна, попытаться еще раз изобразить Сусанина и отвести ее в сторону. Стендаль вызвался сопровождать его, так же как и тетя-русалка. Маша осталась с ихтиологом стеречь бак, который они принялись забрасывать сухими ветвями.

Как и следовало ожидать, шум производили выбравшиеся из болота Собачко и Салисов, грязные, мокрые, злые, но в то же время торжествующие.

– Черт побери, какая трагическая ошибка! – вырвалось у Стендаля.

Проследив за его взглядом, Удалов понял, что произошло.

Оказывается, кладоискателей сопровождал, медленно вплывая в озеро из ручья, сам пан Водограй – личность отвратительная, вредная, но почти никому лично не известная.

Еще со времен помещика Гуля он каким-то образом перебрался в эти края из Волги, где его не терпели, и обосновался в болоте, страшно завидуя русалкам, плескавшимся в чистых озерных водах. Почему-то эта хитрая злобная бестия полагала себя поляком и требовала, чтобы его именовали паном, на что не имела никаких прав. Но, кстати, водяной не имел прав и на то, чтобы носить пришитые к голому голубому телу генеральские эполеты французского Иностранного легиона и лампасы от генеральских брюк.

Водограй, которого на Копенгагене все звали просто водяным, неоднократно пытался сблизиться с кем-нибудь из русалок для продолжения рода, но даже самые некрасивые и одинокие из них этого себе не позволяли.

Так он и вековал в болоте, нападал на лягушек, порой ловил и пожирал нутрию или кролика, если тот лез выкупаться в самую жару. Рассказывали, что он утопил двух маленьких девочек, которые пошли за грибами и пропали без вести. Но это было еще до войны, и факт этот теперь трудно проверить.

Хоть его не любили, но давно уже привыкли к нему, звали то дядей, то дедушкой, пользуясь его глупостью, устраивали розыгрыши, а то со скуки водили вокруг него хороводы.

Внешность пана Водограя оставляла желать лучшего не только с человеческой, но и с рыбьей точки зрения. Водограй являл собой желеобразный студенистый шар, к которому снизу были прикреплены короткие лапы с перепонками, с боков были приделаны руки тоже с перепонками между пальцев, а венчала это сооружение круглая нашлепка с белыми глазами, которую условно называли головой.

Водограй порой выбирался на берег, ворошил добро, брошенное на берегу туристами выходного дня, и если находил там газету, то прочитывал ее от корки до корки. Так что он знал о переменах в стране, о падении Варшавского Договора, отделении Прибалтийских республик и даже Украины. Когда же он узнал о желании Польши вступить в НАТО, он назло ей объявил о своем вступлении в Коммунистическую партию СССР, потому что лишь она одна могла вернуть империю, без которой Водограю жить далее не хотелось.

Будучи водяным немолодым, Водограй знал грамоту и держал на болоте под пнем много бумаги и карандашей из трофеев, собранных за столетия, – то подберет нужную вещь на берегу, то снимет с утопленника, то сам кого утопит за авторучку или хороший блокнот. Высушит потом на солнышке – и в дело.

Никто не знал в лесу, что Водограй – графоман-кляузник. За свою жизнь он написал тысячи анонимных писем на всевозможные злобные темы. Но обратного адреса он никогда не указывал, поэтому никто не мог принять мер против птиц, которые слишком громко поют, против комаров, которые слишком тонко пищат, против людей, которые топчут траву, против лесника, который срубил ель, против русалки Поли, которая грубо разговаривала с Водограем.

Так и прошла бы жизнь, но, ощутив свежий ветер перемен, водяной понял, что пора выходить в люди.

Поэтому он написал письмо в Москву, в акционерное общество «Секстрансинвест», которое рекламировало казино с эротическими услугами. В письме коряво, неубедительно водяной сообщил, что на озере Темном под городом Великий Гусляр скрывается целая банда русалок, которые могут оказывать эротические услуги кому угодно, а он, пан Водограй, за эту информацию требует себе пост директора. И приписал обратный адрес. Только вместо слова «Копенгаген» по старческому убеждению обозвал озеро Темным, как было в дни его молодости.

Долго не было ответа из Москвы. И вдруг сегодня к нему прибежала эта шлюха Машка и велела идти на болото и придержать там двух бандитов, которые хотят пробраться на озеро.

Тут-то Водограй и понял, что пробил его звездный час.

И он был прав.

Приехали по его письму.

Поэтому вместо того, чтобы придерживать незваных гостей, водяной торжественно привел их на озеро.

Еще не увидав Удалова, который пригнулся за кустом, Водограй визгливым голосом закричал, распугав уток и встревожив далеких, кажущихся муравьями рыболовов, которые коротали время на том близком к шоссе и удобном для рыбалки берегу озера.

– Уголовное дело! – вопил он. – Попытка убийства отечественных бизнесменов! Страшное преступление! Где милиция?

Из озера неподалеку от берега, таясь в густых камышах, выглядывали русалки. Не все знали, что происходит, ведь некоторые из русалок глупы, как рыбы, но любопытны, как кошки.

– Сиди, – прошептал Удалову Стендаль и не спеша вышел на открытое место. – С прибытием, – сказал он. – Что случилось?

– Это он, – прошипел злобный, мелкий, бородатый и промокший Салисов. – Это он нас к Удалову привел, это он организовал наше потопление.

– Кстати, – спросил Стендаль, снимая и протирая очки, – а где же Корнелий Иванович? Вы его не кинули в лесу?

Стендаль нервничал и переигрывал. Врать он не умел, врал обычно только маме и главному редактору Малюжкину. Но друзья Водограя не ожидали такой наглости от Стендаля и даже опешили.

– Вы что, не видели его? – спросил дискантом толстый Собачко. С него свисали водоросли.

– И где мы будем искать сокровище Вологодского кремля? – спросил Стендаль.

– Чего? – удивился Водограй, существо подозрительное и жадное.

– Наши друзья приехали сюда за кладом, который спрятали поляки в начале семнадцатого века.

Водограй всем телом медленно развернулся к кладоискателям.

– Какой такой клад? – спросил он визгливо, но тем не менее грозно.

– Ах, это тактический прием! – отмахнулся Собачко. – Не обращайте внимания.

– Какой клад, я спрашиваю!

Старый бездельник был подозрителен и всю жизнь мечтал отыскать клад. Любая русалка, любой карась в окрестных лесах знали, что Водограй перерыл всю тину в окрестных болотах, надеясь сказочно разбогатеть. Отыскал старую шину, остов зонта, танк времен Гражданской войны, случайно потерянный англичанами, неоткрытую банку сгущенки и, говорят, скелет утопившейся жены помещика Гуля. С зонтиком Водограй почти не расставался, шутил, что ждет дождя. А если дождь начинался, то водяной нырял в воду, а зонтик оставлял снаружи.