Александр Петрин - Похождения робота

А скоро этого малого совсем уволили, когда начали внедрять объединение функций, и его функции передали электрику Ивану.

Иван, несмотря на шесть классов образования, ничуть не растерялся и повытаскивал из машины множество диодов-триодов, которыми каждый вечер торговал у магазина «Радиотовары». Правда, машина сильно сопротивлялась и три раза чуть не до смерти убивала Ивана током, когда тот ковырялся в ее внутренностях, выискивая, чего бы еще отвинтить.

Окончательно доконал ЭВМ Сергей Фомич.

Он больше всех ее ненавидел и, проходя мимо, не раз говорил:

— У меня мозгов, может, не так много, как в этой хреновине, однако предполагаю, что скоро ей — хана!

И когда спустили нам очередной план по металлолому, которого у нас сроду не водилось, Сергей Фомич выискал какую-то статью, чтобы списать ЭВМ с баланса.

Потом позвали слесарей с автогеном, разделали машину на куски и без всякой мороки выполнили план по металлолому, да еще и премию получили — по 32 копейки на нос.

— Пока я жив, — гордо сказал Сергей Фомич, — обойдемся без ЭВМ!

— Махоркина поймали! — разнеслась весть по вязальному цеху.

— А что он сделал?

— Да станок переладил и три левых свитера связал по модному фасону! — рассказывали сведущие люди. — Наши-то балахоны устарели, никуда не идут: ни налево, ни направо, хоть сам носи.

— Голова у этого Махоркина!

На месте преступления бесновался сменный начальник Артемьев и, грозя кулаками, кричал:

— Импортный станок испортил! Валютой плачено! Своими руками задушу! Иностранец тут три месяца налаживал, сухое вино пил.

При этом воспоминании Артемьев потер живот и сплюнул. Каждый день, обедая по просьбе начальства с иностранцем, который не садился за стол без сухого вина, он от непривычки к некрепленым напиткам мучился изжогой и боялся заболеть раком.

Сам Махоркин, толстый и добродушный, оправдывался:

— Да ничего не сломано, Петр Петрович! Зря волнуетесь: вот эту железяку уберем, проволочку отсоединим… вот эту штуковину снимем… и порядок!

— Штуковину! Железяку! — волновался Артемьев. — Как назвать — не знают, а берутся налаживать импортные машины! Дубье!

Но, убедившись, что станок цел, он успокоился и как известный на фабрике изобретатель и рационализатор заинтересовался технической стороной приспособления Махоркина:

— Та-ак… Говоришь, сюда эту «железяку»? Любопытно… А эту проволочку куда? А! Понял-понял… Интересное решение… Оптимальный, так сказать, вариант… Главное, затрат никаких: проволочка, железяка… черт знает что! Ну-ка, запусти станок! Ясно! Останови! Покажи свою продукцию… Оригинальная вязка! Рисунок какой… Где научился?

— Да племянница образчик показала, — скромно сказал Махоркин. — Говорит: такую вязку везде с руками рвут. Я и срисовал себе для памяти на бумажку.

— Ну и ну! — удивился Артемьев. — Да ты знаешь кто, Махоркин?

Махоркин смутился:

— А как же. Я теперь называюсь мелкий расхититель соц…

— Нет! — вскричал Артемьев. — Ты — талант! Кулибин! Словом, приступай к работе, жди решения!

Захватив связанные Махоркиным свитеры, Артемьев ушел.

А Махоркин вернулся к производству основной продукции, горестно размышляя, как дальше повернется его судьба: отдадут его под товарищеский суд или выгонят с фабрики.

Между тем в кабинете директора Артемьев, потрясая махоркинским свитером, ораторствовал:

— Феноменально! Из подручных материалов. Малограмотный человек… и такая продукция! Давайте изобретение Махоркина оформим и внедрим. Дефицит же!

Директор махнул рукой:

— Это — длинная процедура. Нужно добиваться разрешения главка! Да смета… Да калькуляция! А старые кофты тем еще хороши, что хищения готовой продукции у нас почти прекратились.

— А как же с Махоркиным? — настаивал Артемьев. — Ведь талант! Самородок! Под внешне непритязательной оболочкой таится такой технический ум! Давайте создадим ему условия? Пусть сидит в БРИЗе, подает идеи, мы их будем грамотно оформлять и прочее. Получится, что может собственных Платонов… И так далее…

И Махоркин очутился в БРИЗе с месячным испытательным сроком.

Из трех связанных Махоркиным свитеров один взял себе Артемьев, другой директор подарил сыну, третий исчез неизвестно куда.

Через месяц директор спросил Артемьева:

— Как там твой Платон? Много идей подал?

Артемьев вздохнул:

— Ошибка получилась! Никаких творческих идей, абсолютный нуль! Главное, старается изо всех сил, а ничего не выходит. Жена жаловалась: футбол не смотрит, «козла» не забивает. Худой стал, желтый. Только и знает — сидит, по бумажке чертит. Да где ему! Очевидно, воспользовался чьим-то готовым решением.

— Ну, гони его! — сказал директор.

Махоркин был переведен в красильный цех подальше от импортных станков.

На другой день по цеху разнеслась весть:

— Махоркина поймали!

— А что он сделал?

— Да шесть кило красителей упер из опломбированного контейнера! — рассказывали знающие люди. — Ну и голова у этого Махоркина! Это же надо додуматься! Так контейнер подладил, что пломба цела, а краски нет! Целый НИИ три года изобретал, чтоб гарантия была от хищений! А Махоркин вмиг углядел, где что нужно отсоединить и сдвинуть, чтоб щелочка образовалась! Соображение имеет! Теперь нужно рекламацию посылать в НИИ, чтоб переделали.

В семействе Кульковых готовились к смотринам будущего зятя — молодого работника прилавка.

Дочь Юлечка сообщила по телефону, что сейчас завезет его на полчасика, будто мимоходом, по дороге в театр.

— Митроша, как думаешь, так прилично будет? — спрашивала мамаша Кулькова, переставляя по столу вазу с яблоками.

— Сойдет, — бурчал лысый курносый и суровый боцман Кульков, не отрываясь от телевизора, где показывали жизнь зайцев в лесу. — Невелика персона. Подумаешь, какого короля Махендру встречают… Торгаш, он торгаш и есть. Кусошник!

— Митроша! — с отчаянием восклицала Кулькова, сжимая виски ладонями. — Опять ты за свое! Мы же обо всем договорились! Ну, неужели… Ведь если наша Юлечка выбрала его, значит, он чего-то стоит? Надеюсь, я логично изъясняю? Смотри, не вздумай нападать! Юлечка предупреждала, что он — человек кристальной чистоты, но болезненно самолюбив!

— Ха! — презрительно усмехнулся Кульков. — Вот жулик пошел — с самолюбием, видите ли… Обнаглели вконец! Сегодня захожу в мясной магазин, а за прилавком — харя! Такой обалдуй, что…

— Митроша! Мы же договорились, что ты будешь поддерживать только светский разговор! Больше с тебя ничего не требуется. А ты уже заранее начал свои выпады…