Вячеслав Шалыгин - Огонь, водка и медные... трупы

— Эх, Квентин, иногда вот думаю, почему я этим занимаюсь? Ни денег, ни дома, ни статуса приличного. Так, живая легенда… Разве это порядок? — Зигфрид трезво всхлипнул. — Вот вытащу Маньку из дыры и уйду из ЗАГСа к черту! Куплю заправку, буду там и хозяином, и заправщиком, и техником. Спокойно, без суеты. Красота!

— Ну да, так я и поверил, — Стебов рассмеялся. — С твоим-то шилом в заднице? Нет, Зигфрид, ты до пенсии летать будешь, пока мимо унитаза не начнешь мочиться от старческой дрожи в руках. Без космоса тебе не жить. А насчет Аманды, плюнь и забудь. На «каре» ты ее не вытащишь.

— Это я понимаю, — Зигфрид сглотнул почти насухо.

Жажда становилась просто пустынной. Квентин заметил, как мучается друг, и щелкнул пальцами.

— Джинни, пива!

Зигфрида едва не парализовало.

— Стебов, ты что?

— Что значит — «что»? — не понял командор.

— Ты перешел на эту мочу?

— А что такого? — в замешательстве ответил Квентин. — Здесь хорошее пиво.

— Капитаны дальнего космоплавания не пьют пиво!

— Почему?

— И это спрашиваешь ты?

— Я.

— Ты же сам это говорил.

— Когда?

— На Амстремдаме, когда мы работали в компании Лукаса Лохвейдера.

— Не помню, — признался Стебов. — Давно это было. Ну ладно, Джинни, мне пива, капитану водки!

— Изменился ты, Квентин, — с осуждением сказал Безногий, внимательно разглядывая приятеля. — На кого работаешь?

Стебов немного напрягся, но быстро взял себя в руки и расплылся в улыбке.

— Ну да, изменился. И как раз в связи с работой, ты верно угадал. Я теперь на постоянном жалованье.

Джинни, в белоснежном переднике и с такой же ослепительной улыбкой, принесла заказ.

— Уж не на государственном ли? — ужаснулся Зигфрид, косясь на запотевший стакан с прохладной амброзией.

— Неважно, — командор отхлебнул пива. — Ты выпей и поговорим.

— Значит, мы не случайно встретились?

Новая служба старого друга Зигфрида расстроила, но не настолько, чтобы отказаться с ним выпить. Безногий замахнул стакан и мгновенно подобрел. В конце концов, совсем недавно Зигфрид и сам работал на контору Бандерского. По принуждению, но работал же. Может, и Квентина просто прижали, кто знает?

— Какое дело? — спросил капитан уже спокойно.

— Трудное, но выгодное. Крейсер свой помнишь?

— А у меня он был? — Зигфрид невесело усмехнулся.

— «Безумный», — уточнил Стебов.

— А-а, так я на нем просто службу тащил.

— Ну вот. Крейсер списан и отзывается с боевого дежурства на переплавку.

— Жалко, — Безногий подпер кулаком щеку и вздохнул. — Его, если в порядок привести, еще лет десять можно эксплуатировать. Крепкое корыто.

— Ну, после трех походов в Зону Искажения он уже не тот, что раньше… — Квентин сделал многозначительную паузу.

— Стоп, Квентин, Зона Искажения — это ж неоприходованная черная дыра, — заинтересовался капитан.

— Ну да, — Стебов пожал плечами. — А «Безумный» — крейсер. У них у всех есть специальный силовой блок для разгона в поле притяжения гипермассы.

— Два года на нем служил, ничего такого не знал, — удивился Зигфрид.

— Их уже после твоего дембеля модернизировали, лет пять назад. Все крейсеры и линкоры такими блоками дооборудовали.

— Всего пять лет после модернизации и уже списали? — Безногий совсем расстроился. — Деньги некуда девать?

— Ну, что поделать? — Квентин похлопал друга по плечу. — Такова неумолимая логика прогресса. На смену устаревшим крейсерам приходят новые, а из старых делают столовые приборы. Я сам не видел, но говорят, все корабли большого класса заменили суперсекретными рейдерами.

— Рейдеры вместо крейсеров? — Зигфрид помотал головой. — Очумели. Оборонную мощь на ноль решили свести?

— Так ведь крейсеры — это тоже рейдеры.

— Голову мне не морочь, — Безногий поморщился. — Дело-то в чем конкретно?

— В том, что «Безумный» может нырнуть в дыру и выйти обратно.

— Ну.

— Загну. Ты же все за Амандой собираешься, полгалактики об этом уже знает, смеется. Хочешь получить такой приз?

— Крейсер?

— Да.

— Насовсем?

— Да.

— Грех шутить такими вещами, Стебов. Можно и в рог схлопотать.

— Я не шучу. Выполняешь государственную потребу — получаешь приз.

— Ну, не знаю, — неуверенно ответил Зигфрид.

На самом деле, особого выбора у него не было. Сидеть на Ширяевке и ждать, что добрый дядя заправит КР-5 в кредит, как Генри Фуйкин на Сиднее-120, было бесперспективно. Добрых тут хватало, но только за наличный расчет. Это вам не Земля, где половина экономики держалась на взаимозачетах, кредитах, опосредованной выгоде и фьючерсах с неясным сроком исполнения.

— Соглашайся. Реальный гешефт, точно тебе говорю, — подтолкнул Квентин.

— Ну ладно, — Зигфрид выразительно заглянул на дно стакана.

— Джинни, повтори!

Джинни повторила. Улыбку тоже.

— Чего делать-то? — в третий раз попытался пробиться к истине капитан.

Стебов предусмотрительно выждал, пока он осушит стакан, и только после этого выдал:

— Злюхина с Доларианом Еврони приложить требуется.

Если бы Безногий еще пил, он бы подавился. Но пить было уже нечего. Поэтому капитан просто похлопал глазами, подвигал челюстью и сложил сразу два кукиша.

— Ты поспешно не отказывайся, подумай, — засуетился Квентин. — Дело абсолютно надежное. Еврони тебя не знает. Ты представишься капитаном «Безумного». Предложишь ему перевезти товар до Лиддита. Он обязательно согласится. Ведь крейсер не подлежит таможенному досмотру, а грузоподъемность у него недетская. Загрузишься на Глюконате-4 «дрянью» и полетишь якобы на переплавку, только с короткой остановкой на орбите Марса. Злюхин будет встречать тебя на траверзе Мелинита-1. Это по легенде. А на самом деле ты сядешь на Дулово. Вот и вся операция. Разгрузишься, сдашь в арсенал пушки, получишь бумаги на владение крейсером и вали на все четыре стороны. Легче легкого.

— Ага. Сяду, и меня тут же закроют за контрабанду наркотиков. Нет, Стебов, не пойдет.

— Все будет честно!

— Если так, что же ты сам не подписался?

— Я в крейсерах не разбираюсь, да и с «гундосами» из принципа не разговариваю. А ты на том и другом по собаке съел.

— Не ем я собак, — задумчиво пробормотал Зигфрид, — у них мясо жесткое…

— Как приготовить, — заметила белоснежная Джинни, в третий раз меняя пустую посуду на полную. — Хотя, если спаниель или фокстерьер, как ни готовь, все равно — подошва.

— А-а, где наша не пропадала! — Безногий поймал восхищенный взгляд официантки и, гордо приосанившись, ополовинил третий стакан. — Только признайся, Стебов, тебя из конторы Бандерского ко мне подослали?

— Почему ты так решил?

— Потому что, кроме них, Злюхина никто уже не ловит. И только они знают, что поймать Дормидонтыча могу один я.