Виктория Бесфамильная - Ведьма по контракту

— А как же ты без голов? — культурно удивилась я.

— Так это просто, — махнул Горыныч лапой. — У меня за место отрубленной головы новая вырастает, точно такая же, как прежняя, не сразу кончено, чуть погодя, но вырастает. Это как у ящериц хвост растет оторванный, у меня головы. Очень удобно. Нам это даже полезно время от времени головы рубить. Мы от этого молодеем и умнеем. Вроде как второе рождение. Кощей вон тоже по такому же принципу умирает.

— Удобно и никаких пластических хирургов, — печально вздохнулось мне.

С Горынычем мы посидели просто великолепно. Уж на что змей, а собеседником оказался редкостным, столько мне разных историй здешних рассказал, ввел так сказать меня в курс дел, исторических и политических. Так что теперь я почти не чувствовала себя дурой. Расстались мы уже поздно вечером, когда молодой месяц пошел гулять по небу. Я была уверена, что в этом царстве тьмы и невежества меня уже ничем нельзя было сбить с толку.

Собственно и следующую пару недель я провела в этом блаженном заблуждении. Я мирно пополняла продовольственные запасы, тренировалась обращаться с заклинаниями, почти наладила отношения с колодцем и огородом и научилась игнорировать орущего по утрам петуха. В общем, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, училась наслаждаться сельской жизнью. И очередное утро тоже обещало быть радостным и солнечным. Митрофан спал, развалившись на печке и вытянув хвост, в кои-то веки молчало вечно меня критикующее зеркало, яблочко, катаясь по тарелочке, показывало идеалистические пейзажи, и доставшаяся мне в наследство кружка наматывала по столу круги, в ожидании пока, такой необходимый мне по утрам кофе остынет. Я сидела за столом, и придавалась размышлениям. Собственно меня как всегда интересовало два вопроса. Первый вопрос касался происхождения кружки. Понятно было, что осталась она здесь от предыдущей хозяйки, явно не пожелавшей брать с собой столь сомнительный сувенир. Но вот откуда она взялась изначально, вот что интересовало меня сейчас. Собственно второй вопрос тоже касался кружки, а именно как скоро она успокоится и дарует мне возможность начать завтракать. За пару недель моего здесь пребывания ее рекордный забег длился тридцать минут. И меня очень интересовало не пойдет ли она сегодня на новый. Рекорд я имею ввиду. В общем, утро было вполне тривиальным. А потом в дверь кто-то постучал. Возникал вопрос, кто бы это мог быть. Горыныч в дверь не стучал, он сразу заглядывал в окно и звал на крыльцо поболтать. Местные герои, не то, чтобы у меня было много знакомых героев, начинали кричать свои оскорбления со двора, приставая попутно еще и к избушке, чтобы она им танцы танцевала. Кощей без крайней нужды в такую рань бы не пришел, да и потом, постучав пару раз в дверь уже бы вошел. Этот же продолжал молча колотить в дверь, не входя и не уходя. Работа, будь она неладна.

— Войдите, — крикнула я, потому что вставать было лень, и схватила зазевавшуюся кружку.

— Гутен таг, — раздалось с порога и в комнату вошла она.

Она явно была не местной. Начнем с того, что местные по-немецки не здоровались, да и вообще ко мне не заходили. Была она высокого роста, с прямой, очень прямой осанкой. Золотые волосы были убраны в замысловатую прическу, а платье заграничного покроя пряталось под темным дорожным плащом с меховой оторочкой.

— Гутен таг, — ответила я.

Далее последовала длительная тирада на немецком, из которой я вообще ни слова не поняла. Гостья, через пару минут осознав, что на ее реплики никто не реагирует, догадалась поинтересоваться моим знанием этого древнего языка, после чего мы с обоюдного согласия переключились на английский. Правда здесь тоже возникли маленькие трудности, потому как древний английский отличается от, того который я так упорно учила в институте, но если отбросить в сторону эти лингвистические заморочки, разговор наш свелся к следующему.

— Доброе утро, — повторила гостья.

— Доброе утро, — улыбнулась я. — Проходите, присаживайтесь. Чай или кофе?

— Нет, спасибо большое, — вежливо ответила она, со всем достоинством располагаясь напротив меня и расправляя свои пышные юбки.

— Чем могу помочь? — я решила сразу же перейти к делу.

— Только вы одна и можете мне помочь, — начала гостья свою тираду. — Только вы одна можете спасти мой брак. Меня зовут Гертруда. С недавнего времени я королева Лютерании. Это маленькая, но очень красивая страна и правит ей замечательный король. Король Фридрих. Мой бедный король женат на мне вторым браком. Его первая супруга покинула нас много лет назад. Роды дались ей очень тяжело и она оставила своего короля и свою дочь. Много дней и ночей Фридрих оплакивал свою супругу, но время лечит, да и маленькой принцессе нужна была мать, и король вновь женился на мне.

— Очень за вас рада, — вставила я, не совсем понимая, при чем здесь эта исповедь и судорожно пытаясь припомнить, должна ли я по контракту выступать еще и психотерапевтом.

— О счастье мое было недолгим. Юная принцесса с самого начала не взлюбила меня. Но я терпела ее гадости и оскорбления, надеясь, что придет день ее совершеннолетия и она выйдет замуж за прекрасного принца и оставит нас. Но увы. Надеждам моим не суждено сбыться. Юная принцесса выросла, но не изменилась. У нее по-прежнему отвратительный характер. И внешность у нее, между нами говоря, довольно непривлекательная: слишком бледная кожа, очень черные волосы и кроваво-красные губы. Слуги, встретив ее ночью в коридорах, пугаются. Женихов у нас и так было не много, но она распугала последних. И продолжает наговаривать своему отцу, что это я во всем виновата, что я хочу разрушить ее счастье. Еще немного, и мой брак рухнет, а вместе с ним, возможно, полетит с плеч и моя голова.

— Нда, а как девочку зовут?

— Белоснежка.

Известная сказка открывалась с новой, неожиданной стороны. Собственно говоря, сидящая напротив меня женщина не производила впечатления монстра, жаждущего растерзать невинную девочку. Хотя, не один маньяк не был похож на маньяка. С другой стороны с Белоснежкой я тоже была знакома только по сказкам. Да и то, не местного производства. Дилемма. Особенно если учесть, что контракт мой предусматривал консультационную помощь иностранным клиентам. Зеркало ехидно усмехнулось и нахально пошло рябью, в ответ на мой молчаливый призыв. Королева тихо плакала в расшитый золотом платочек. И только Митя продолжал безмятежно спать на своем заслуженном отдыхе.

— Чего вы хотите от меня? — я решилась пойти ва-банк. — Кроме некой абстрактной помощи.

— Я хочу, чтобы вы избавили меня от этой девицы, — если королева и не поняла моего мудреного словечка, то виду не подала.