Виктория Бесфамильная - Ведьма по контракту

Поскольку единственным яблоком в поле моего зрения было то самое на блюдечке, то я не особо мудрствуя, решила, что зеркало говорило именно о нем. Мысль о том, что я допускаю возможность существования говорящих зеркал вообще, и зеркал говорящих со мной в частности, я решила по примеру знаменитой героини обдумать завтра, тем более, что оно имеет привычку никогда не наступать. Где-то в глубине души, и даже не очень глубоко, я все еще надеялась на то, что я сплю, и мне грозит всего лишь пробуждение от кошмара. Хотя меня немного беспокоило сознание того, что ТАК я не напивалась уже довольно давно, впрочем, мало ли какой повод мог возникнуть, а во сне о таком помнить не полагается. С этими утешительными мыслями я на цыпочках (чтобы не напугать нервное яблочко) подошла к тарелочке, и поняла, что не помню, как надо общаться с яблоками и для чего они вообще нужны. Повод напиться не только замаячил на моем сновидческом горизонте, но даже обзавелся вескими аргументами. Я плюхнулась на скамью возле печки и с тоской огляделась. Помощи ждать было не откуда, спасения тем более, хотелось выть. С тоски до меня не сразу дошел тот факт, что моя нога упирается во что-то твердое, а когда я нагнулась, чтобы все выяснить, то обнаружила свой укомплектованный и готовый к дальним странствиям чемодан, сумку с полным набором косметики и поверх всего этого великолепия, внушительных размеров контракт, столь неразумно мной подписанный. А посему убедившись, что все мои собранные в путь вещи со мной, я отправилась назад к самовару с плюшками в обнимку с контрактом, который, как оказалось, надо было читать.

Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом — это вам не шутки. Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом, детально описывающие ваши обязанности — это чтение не для слабонервных. Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом, из которых только одна посвящена вашим правам — это хороший повод напиться. Особенно если у вас есть знакомое зеркало, знающее в каком закутке прячется бутылка самогона. Вы кстати не замечали, что контракты под выпивку идут особенно хорошо?

Знаете, когда вам уже за тридцать, напиваться в компании с говорящим зеркалом малознакомыми горячительными напитками неизвестного производства, не самое разумное, а говоря правду, весьма вредное решение. Но верность этого утверждения я в полной мере прочувствовала утром следующего дня, когда попыталась открыть глаза и сесть. Окружающий меня мир бесновался и ходил ходуном, отплясывая под звуки там-тама в моей голове. И как все это прекратить я не представляла. Скорее по наитию, чем по велению разума, повинуясь видимо какому-то древнему инстинкту пьющих людей, я добралась до остатков самогона и вчерашнего холодного чая и смешав из этого самый лучший в мире коктейль, осталась под столом ожидать просветления. Память возвращалась медленно, видимо щадя мое самолюбие. В голове под мелодичную барабанную дробь вспыхивали картинки прошлого дня. Вместе с памятью приходил стыд, на который прежде я считала себя не способной (ой говорили мне не зарекайся), но видимо просто оснований не было. Очень хорошо вспомнилась попытка найти местного киллера после прочтения пятидесятой страницы контракта и 5 стакана самогона. Остановили меня, кажется, последние зачатки моего здравого смысла и незнание местности вкупе с местным населением. Страницы с пятидесятой по сотую шли под аккомпанемент не совсем литературной речи, знание которой я раньше в себе не обнаруживала. В общем, контракт мной видимо все же был прочитан, но без толку. Глубоко вздохнув, я по примеру своих далеких предков встала на две ноги и, придерживаясь за стеночку, дошла до зеркала.

— Нда, ну надо же как вписалась в профиль, — оценило меня зеркало, — стопроцентное попадание.

Оспаривать сей очевидный факт смысла не было. На меня смотрело нечто, очень отдаленно напоминающее нормального человека: волосы торчали в разные стороны, цвет лица переливался оттенками от бледно-зеленого до оливкового, запавшие, лихорадочно блестящие глаза с красными белками, обрамляли черный тени, нос заострился, потрескавшиеся губы отливали синевой и от всего этого шел стойкий запах перегара.

— Красота, — продолжало зеркало. — Теперь любой леший твой.

— Какой леший?

— Да какой хочешь. Самогонку между прочим леший делал. Прошлой яге отходной подарочек.

Я медленно сползла на пол и огляделась в поисках неизбежных разрушений, но их к счастью не было. Только подозрительно тряслась в углу метла. Не затуманивая свой мозг никакими мыслями, я поползла к метле, просто чтобы сделать хоть что-то, и обнаружила забившееся в угол дрожащее яблочко, которое при виде меня, попыталось героически скрыться, но, увы, безуспешно.

— Ты чего? — поинтересовалась я, вызвав у яблочка первую степень алкогольного опьянения. — Я же тебя не ем.

— Ага, — нахально усмехнулось зеркало, — а кто вчера требовал свежевыжатый яблочный сок и фруктовый салат.

Я порылась в своей памяти, но та упорно молчала, видимо не желая травмировать мою психику больше необходимого. Проспиртованное яблочко уже мирно спало, беспокойно покатываясь у меня на ладони.

— Умылась бы приличия ради, горе Яга.

— Где? — задала я риторический вопрос, не надеясь на ответ.

— В бане. Мы конечно люди темные, от цивилизации далече находимся, но вода чай и у нас есть, — обиделось зеркало.

— Ага, — соображалось с трудом, — вода есть в бане, а баня где есть?

— Вода есть в колодце, а колодец во дворе. И баня там же и туалет и огород и вообще все прочее хозяйство. Вот свалилась на мою голову, темнота.

— Огород, — мысль о том, что у меня теперь есть огород, меня доконала.

Даже в самом жутком своем кошмаре я не могла представить наличие огорода и себя на огороде. Было это из какой-то другой незнакомой мне жизни. Даже огнедышащие драконы были мне роднее огорода.

— Огород, — повторила я, пытаясь поверить в реальность кошмара.

Верилось с трудом. Я с тоской покосилась на бутылку самогона, в поисках ложной храбрости, но бутылка была пуста, вчера я превзошла не только себя, но видимо еще и незнакомого мне лешего.

— Значит, мыться, — решила я, предпринимая героическую попытку встать.

Когда попытка, пусть и не сразу, удалась, и пьяное яблочко вернулось на родину, я смело шагнула на крыльцо и обомлела. Безбрежное зеленое море шумело передо мной насколько хватало глаз. Величаво плыли вековые сосны, неспешно переговаривались между собой деревья, и над всем этим раскинулось голубое небо. Мир был величественен и прекрасен. Он пьянил.

«Да, в городе такого не увидишь» подумала я, отрываясь от созерцания панорамы и собираясь спуститься с небес на землю. Земли не было. То есть она, конечно, была, но далеко. Земля была где-то внизу, а я наверху. Решив поначалу, что у меня с похмелья нарушена ориентация, я закрыла глаза, потрясла головой, досчитала до десяти, и снова проверила нахождение земли. Земля была там же где и прежде, то есть недосягаемой. Можно было конечно рискнуть и прыгнуть, в детстве и не такие глупости вытворяла, но возникал разумный вопрос, а как забираться назад. Согласитесь, что жить под крышей, даже если эта крыша бревенчатая, все же лучше, чем жить в огороде, хотя с другой стороны за продуктами далеко ходить не надо. Из мучительных поисков решения этой дилеммы меня вывела легкая тряска. Дом качался, как корабль на волнах. «Господи, землетрясение» — завопил мой очнувшийся разум и бросился под дверной косяк. Избушка же покачалась еще пару минут и затихла. «Пронесло» — облегченно вздохнул мозг и снова погрузился в пьяно-сонное оцепенение. Звать его назад было бесполезно и стоя под косяком, я оглядела внутренности на предмет повреждений. Комната была в идеальном, если так можно выразиться с учетом устроенного мной накануне бардака, порядке.