Анатолий Шалин - Бунт марионеток [Сборник]

Но зять императора небрежно оттолкнул его и вскочил на коня.

— Джеби! — крикнул он. — Мы должны быть в Каросе сегодня! Надо торопиться! Мы потратили слишком много времени!

— Успеем! — спокойно ответил слуга, собирая разбросанное оружие. — Ворота закрываются в полночь, а до столицы отсюда не больше семидесяти тагов!

Сложив трофеи в сумки седла, Джеби быстро вскочил на лошадь, и через минуту оба наездника растворились в вечернем сумраке. И только топот лошадиных копыт еще долго затихал вдали, вызывая неясную тревогу у бедняги Хони.

Впереди была длинная мучительная ночь.

Старик Фишу не первый год правил миром. Великий и мудрый повелитель, отец отечества, наместник бога, владыка шестидесяти четырех больших и малых провинций, любимец народа, — император ронгов, прозванный также Фишу Великодушным, и прочее… прочее… прочее… — сидел в своем старом плетеном кресле у очага тронного зала и, вытянув ноги к огню и временами зябко поеживаясь, высохшей старческой, но еще достаточно крепкой рукой ласкал своего любимца — черного леопарда.

Пальцы императора скользили и зарывались в теплый мех зверя, а лицо было повернуто к огню, и в глазах отражалась игра языков пламени.

Приближалось время вечерних докладов. И уже давно в приемной, соседствующей с тронным залом, курились благовония, зажигались светильники, суетились рабы, лакеи, придворные, министры, послы иноземных царей. Стояла обычная дворцовая толчея. Шепотом передавались сплетни, делались предположения о новых назначениях, обсуждались дела провинций, соседних царств и положение в столице. Справлялись о здоровье императора. Однако сквозь толстые, обитые войлоком и багарской парчой двери в тронный зал не проникало ни одного звука.

Сегодня Фишу чувствовал себя неважно. В груди ломило, и приступы удушья были особенно часты. Ныла поясница, прибаливала нога, раненная стрелой еще сорок с лишним лет назад в стычке с дикими племенами хааргов. И Фишу уже в который раз мысленно обещал себе отрубить головы своим придворным лекарям, если их снадобья в ближайшие дни не окажут желаемого действия. Правда, Фишу сознавал, что это всего лишь мечты, воплотить в действительность которые у него, императора, не было времени.

«Подобными пустяками я займусь потом, в первую очередь — серьезные дела», — размышлял он.

Голова Фишу была тяжелой, как после питья карчи, и тяжелы были мысли императора.

Почти половину столетия правил Фишу страной. За это время из сильного молодого мужчины он постепенно становился больным угасающим старцем. И за это же время выросла в десятки раз Империя ронгов. Из маленькой Ронгонии с дюжиной вассальных княжеств она превратилась в государство, включающее сотни народов и десятки бывших, некогда могучих, царств.

Империя требовала крови, крови врагов, крови солдат, крови рабов.

То один, то другой, некогда поверженный и изгнанный, царь вместе с полчищами варваров вторгался и провинции. Вспыхивали восстания, бунтовали рабы. Границы Империи не знали покоя и были зыбкими, точно линия прибоя. С каждым годом все труднее становилось императору отражать нападения врагов.

И Фишу с тоской вспоминал о днях молодости и своих первых победах.

«В столице заговоры зреют, как грибы после теплого дождя, — размышлял Фишу. — Эти идиоты-придворные, знать! Все труднее распутывать их козни. Два отряда палачей работают днем и ночью. У меня уже рука устала подписывать смертные приговоры всем этим титулованным бездельникам, замышлявшим против меня… А дальше? Дальше будет еще хуже…»

Последние сообщения с северных и южных границ не содержат ничего утешительного. Подозрительно оживили свою деятельность два старинных врага Империи: царь Харотии Буца и Мигу, царь Земли Вах. Если верить донесениям шпионов, оба правителя, после длительного периода раздоров и грызни из-за соседних княжеств, похоже, собираются объединить свои усилия против Империи.

«Вот так всегда, — размышлял Фишу. — Ни минуты покоя, только ослабишь внимание, как враги тут же затевают возню…»

На этом размышления императора были прерваны. Вошел канцлер Бара.

— Время приема, Ваше Величество! — услужливо напомнил он.

— Что нового, Бара? Чем сегодня порадуешь старика?

Бара низко поклонился и по заведенной традиции начал свой доклад с положения в столице:

— В городе все спокойно, волнения, связанные с раскрытием последнего заговора и казнью заговорщиков, уже утихли. В ряде северных провинций, соседствующих с землями Вах, в последние дни наблюдались беспорядки. Несколько наших солдат убито.

— Чем это вызвано?

— Расследование еще не окончено, но я полагаю, волнения вызваны людьми Мигу. В этих провинциях еще силен авторитет бывшего правителя. В народе усиленно распространяются слухи о готовящемся вторжении вахских полчищ и о возвращении наших северных земель самому Мигу.

— Даже так? Этот царек очень шустр, надо будет укоротить ему ножки! Что еще?

— Из Харотии доносят, что Буца уехал в свою летнюю резиденцию на лечение. На последнем большом приеме он в присутствии нашего консула и послов других княжеств публично клялся в верности идеалам Империи и называл себя самым верным вашим рабом. Это несколько противоречит политике, которую он проводил в последние годы. Хотя теперь появляется надежда, что его расчеты на союз с Мигу не оправдались и царь одумался.

— Ну, мой милый! Клясться можно в чем угодно и сколько угодно! — усмехнулся Фишу. — Этим нас не возьмешь!

— Великий, вы полагаете — это уловка?

— Да, мошенник ждет, что мы успокоимся, обнажим наши границы, перебросив часть легионов на север для борьбы с Мигу. При первой же благоприятной возможности он ударит нам в спину.

— Ну, только от нас зависит — дать ему эту возможность или не давать!

— Нет, Бара, от нас, к сожалению, почти ничего не зависит. Все определяют обстоятельства и счастливый случай. Глуп тот правитель, который полагает, что может управлять вопреки складывающимся обстоятельствам. Как ты думаешь, Бара, почему я царствую так долго?

Нет, Бара не собирался отвечать на этот провокационный вопрос старого императора. Он опасливо прикусил язык и наклонил вперед голову, весь превращаясь во внимание.

— Не знаешь? Так вот, я усидел там, — кивнул Фишу в сторону завешенного тканями золотого трона, — так долго потому, что всегда делал то, что было необходимо делать, а не то, чего бы хотелось. Поверь, самый последний раб более свободен в своих решениях, чем я, император! Я — первый слуга Империи! Знай, если боги будут благоволить к нам, победа наших легионов будет быстра и решительна! Что у тебя еще?

Немного ошарашенный рассуждениями старика императора, Бара слегка замялся.