Татьяна Форш - Корона Всевластия. Трилогия.

Элекзил

Пепел крыльев, никогда бы не подумал, что путь до квартиры Брилл может быть таким долгим!

Губы смертной сводили с ума, совершенно лишая способности соображать.

Ступени. Архангелы, благословите эти ступени! Пусть они будут бесконечными!

Я на мгновение очнулся, пытаясь смириться с мыслью о том, что не отказался бы идти по этим ступеням вместе с ней вечно, но ее глаза, ее губы, ее чувства вновь втянули меня в круговорот страсти.

Крылья, когда же все-таки мы дойдем до ее квартиры? Надеюсь, Васиэль сейчас далеко-далеко! Свет, уже и к Вседержителю готов обратиться, только чтобы кудрявый явился часа через три-четыре, а лучше утром!

Подхватив смертную на руки, я почти на ощупь стал подниматься. Мало того что глаза людей плохо видят в темноте, которая поселилась в подъезде, так еще и Брилл, не отпуская ни на мгновение, сводила меня с ума огнем требовательных губ.

Как и когда мы добрались до ее этажа, я не знаю. Ярким эпизодом, приводящим в чувство, оказалось вторжение в квартиру надоедливой соседки. Сбежав и захлопнув у нее перед носом дверь, мы, едва дыша от хохота, вскоре все же попали в квартиру Брилл. Но тут ей приспичило полечить мою царапину, и мы пошли на кухню.

А с другой стороны, чего я ожидал?

Поддавшись на уговоры смертной, я стянул испорченную майку и, не сводя глаз с подозрительно булькающей бутылочки, позволил ей отереть запекшуюся кровь, затем с минуту разглядывал ажурный потолок, пока она «спасала» мою жизнь.

Затем – «я приготовлю кофе»!

Смертные любят иногда говорить и делать что-то неважное.

– Брилл… – Я поднялся вслед за ней. – Пусть я обещал Васиэлю не звать тебя вернуться вместе со мной, но это я сказать тебе должен. – Ухватив за руку, я притянул ее к себе, заглянул в глаза и, задержав дыхание, вытолкнул непослушными губами: – Сколько бы ни продлилась твоя смертная жизнь, я буду ждать.

– Алекс, не надо! – Нервно сглотнув, девчонка отвела взгляд и, словно решившись, выпалила: – Ты все равно уйдешь, а я не хочу прожить эту жизнь, постоянно вспоминая о том, что было!

Сомнение, боль, желание, злость – но она была искренна! Что ее все-таки мучает, заставляя ставить передо мной такие барьеры?

Пусть по меркам Красного мира я сошел с ума, но я действительно буду ее ждать. Она моя. Будет моей не сейчас, так потом. Время не имеет значения.

– Лучше жить воспоминанием, чем в сожалении о том, чего не было! – Мысли сложились в слова и вместе с выдохом обрели свободу.

Ее выбор. Ее право. Я не стану принуждать ее к чему бы то ни было. Она должна понять и решить сама.

Внезапно почувствовав легкую дрожь, я бережно поцеловал ее золотистую в искусственном свете лампы макушку и разжал руки.

Скорее бы остаться одному!

– Я не хочу кофе. Где моя раскладушка?

Девчонка вдруг отшатнулась от меня, словно я ее ударил, и, натянув улыбку, выпалила:

– Хорошо. Пойдем! – и вылетела из кухни.

Злость, обида, причем и на меня, и на себя.

Крылья! Как в этом мире все запутано и как мне все это надоело!

Скрипнув зубами, я пошел за ней.

Темный коридор привел в единственную комнату. Шагнув ближе, я остановился позади смертной.

Подхватив раскладушку, она стремительно развернулась и уткнулась мне в грудь.

Если она меня прогонит – я уйду.

В ее душе бушевал ураган. Злость, отчаяние, досада.

Пепел крыльев, как можно жить с такими чувствами? Как можно вообще жить без силы друг друга?

Девочка моя, что же ты делаешь… с нами обоими?

А потом ее теплые губы приблизились, и миры перестали существовать, оповестив о своей кончине жутким грохотом странной конструкции под названием «раскладушка».

Крылья, какая неудобная одежда! Какие-то крючки, завязочки, пуговки…

Не выдержав, я просто разорвал ее блузку в лоскуты и с наслаждением прижался к теплой коже, глядя, как пальчики девчонки ловко справляются с моим ремнем. Выпутавшись из одежды, мы упали на внезапно появившийся из ниоткуда диван, сплетаясь так, словно боялись не успеть насладиться друг другом, пока ослепительное блаженство едва не отправило меня в Красный мир.

– Пепел крыльев! – не разжимая объятий, выдохнул я в шею Брилл. – Теперь понятно, почему Вседержитель дал вашему миру так много страданий.

– Мм? – Не отпуская, она лишь крепче обвила меня руками и ногами.

– Потому, что все страдания забываются перед этим… этим чувством.

– Это называется – любовь! – щекотно фыркнула Брилл и победно блеснула глазами. – Но на этом она не заканчивается!

Вседержитель, только бы сейчас не заявился Васиэль!

Тамара

Моих щек коснулся солнечный лучик и, тепло погладив, скользнул на подбородок Алекса.

Черт. Черт! Черт!!! Сегодня же понедельник! Я обещала прийти на работу!

Боже… Какая работа?

Я легонько провела пальцами по гладкой, смуглой груди мужчины. Моего мужчины!

А может, действительно уйти вместе с ним?

И тут же вздохнула.

А мама, отец? Как они будут доживать эту жизнь без меня?

Нет! Я должна остаться. Я останусь.

А он?

Взгляд метнулся и остановился на безмятежной улыбке, ласкающей губы Алекса.

А он – подождет! Что для него какие-то полвека?

Ой нет, я столько не выдержу! А может, уговорю его приходить в гости?

Я довольно улыбнулась и стала осторожно выбираться из-под его руки.

Бесполезно! Трюк не удался. Ведь еще секунду назад он спал сном младенца, а сейчас, щурясь от солнца, навис надо мной.

– Куда собралась?

– Ухожу! – пискнула я, уворачиваясь от его поцелуев.

– Уходишь? – Одним движением он поднялся и сел на краю дивана.

– Ты чего? – Обняв за плечи, я устроилась позади него.

– Не смею мешать. – Плечи дернулись под моими руками. – У тебя своя жизнь. Я понимаю. Кстати, если вчера я… короче, прости.

Я заглянула в его ставшее жестким лицо. Неужели он думает, что я ухожу из-за него?

– Алекс, нет! Ты тут ни при чем! Просто сегодня мне… нужно на работу! Я бы с удовольствием осталась с тобой, но сказка закончилась, и меня ждет обычная жизнь.

– Жизнь будет такой, какой ты захочешь! – Он вдруг развернулся. – Останься! Еще один день, и…

– Не получится! Сегодня с девяти утра до шести вечера я должна находиться в рекламном отделе за своим столом. – Стараясь не замечать его помрачневший взгляд, я спрыгнула с дивана и скрылась за дверцей шкафа. Натянув белье, я, не глядя, выбрала светлый брючный костюм и вышла из-за импровизированной ширмы.

Алекс уже лежал на боку, подперев щеку, и задумчиво смотрел куда-то в утреннюю даль.

Обиделся… Но он должен понять, что я не смогу с ним уйти и не смогу из-за одной ночи перечеркнуть всю последующую жизнь. Этот мир не сказка, которую он, возможно, слышал от отца. И мне предстоит в нем жить еще очень долго! Невыносимо долго!